Конкурс-семинар Креатив: Безумные миры - Дмитрий Перовский

С противоположной от меня стороны створки двое боролись, поочередно дергая за ручку. Стулья Юнца и Безумца пустовали, насколько я мог видеть. Третье…

Удар в челюсть свалил меня с ног. Скрюченные пальцы обхватили горло, чтобы сдавить — удушая, впиваясь ногтями в кожу. Кислый запах изо рта едва не вызвал рвоту.

— Что ты теперь думаешь о смерти? — шипел Старик. — Передавай ей мои сожаления, если встретишь. Я, наверное, подзадержусь.

Он цепко держал мою шею, не позволяя сбросить себя. Я уж совсем отчаялся, но шаря вокруг руками, коснулся металла. И не долго думая, шарахнул Старика стулом.

Кованной ножкой прямо в висок.

— Лучше сам передай.

Сбросив бездыханное тело, кинулся к двери.

Юнец лежал в луже крови. Безумец же был занят тем, что открывал створку, вытягивая ее на себя сантиметр за сантиметром. Нижний край угрожающе громыхал, скребя пол.

Похоже, дверь не дозрела до необходимых кондиций. Буквально тут же я понял природу слов, донесенных до меня во сне.

Безумец просто-напросто разбил часы чуть раньше срока, пытаясь опередить остальных.

— Ты трижды банален, профессор, — он повернулся, не переставая улыбаться — тоскливо, как показалось. — Я просто-напросто устал ждать, вот и все. Ты не представляешь, сколько я здесь сижу.

— Привыкай.

Зарычав, он прыгнул. Мы покатились по полу, как две бешеные собаки. Но мне вновь повезло. Под руку попался бронзовый подсвечник, который я не замедлил обрушить на голову противника.

Пошатываясь, пошел к двери, увлекаемый одной лишь мыслью.

Сара.

Она ждет.

В бок вонзилось что-то острое, да так, что я ахнул от боли. Теплая струйка побежала по бедру. Юнец, с бледным лицом, весь залитый кровью, заглядывал мне в глаза, точно потерявший хозяина шенок.

— Ты убил меня в памяти, — он надавил на осколок стекла, погрузив его еще глубже. — Я убью тебя тут.

Со стоном я упал на колени. Мальчишка присел на корточки рядом, что стало ошибкой. Непослушными пальцами я сломал ему шею.

…Красное марево плывет передо мной. Кажется, что это дверь. Еще в кровавом тумане, застилающем взор, иногда мелькает чей-то силуэт. Я молюсь, чтобы то было лишь видение. Кривая ухмылка смерти. Не знаю, сколько займет времени, но я попытаюсь доползти. Должен попытаться.

Ради Сары.

Счастливая и запыхавшаяся она влетела в гостиничный номер.

Сиделка не могла обмануть, когда звонила. Йован очнулся — так сказала она. Уже месяц, как Сара мечтала о подобных словах.

Маргарита выпорхнула ей навстречу.

— Правда? Это правда? — ответ без труда читался на радостном лице сиделки. — О Маргарита, — Сара обняла ее.

— Идите же, — шепнула та.

Сара чуть заколебалась на пороге комнаты, но тут же одернула себя и вошла.

Йован сидел на постели. Его ясные синие глаза смотрели на нее.

Ее милый Йован действительно вернулся!

И он ей улыбался!

Тамара Ветрова

Атанор № 9

То, что в девятой квартире водится нечисть, — довольно известный факт. Более того, так оно и есть: нечисть. Взять хотя бы жильца по имени Анатолий: лиловый, с бурыми вкраплениями человек (хотя само по себе это ничего не доказывает). Главное, впрочем, не в том; важно, что у этого Анатолия изо рта вырываются небольшие фрагменты темной материи, которая, как всякому известно, была обнаружена специалистами на полпути к горизонту мира и ясно свидетельствует, что пространство растягивается во все стороны.

Естественно, сущность темной материи является предметом споров. Ищут, как говорится, ученые, ищет милиция… В то время, как прекрасное рядом… Стоит Анатолию раскрыть свой вылинявший рот — и пожалуйста: новые клубы вырываются наружу, порождая мифологию! Альбина Семеновна, которая имеет удовольствие жить в квартире номер десять, как раз напротив Анатолия, и наблюдать описанный феномен каждую пятницу, реагирует на проявление непознанного следующим образом: вначале с отвращением качает головой, а потом плюет прямо на лестничную площадку, под ноги лиловому жильцу.

— Всю квартиру провонял… Зауропод!

— Себя понюхай, — равнодушно откликается Анатолий. — Тоже не балерина Уланова…

Мирная перепалка означает сразу две вещи: первое — что жилец девятой квартиры, и правда, отчасти является белым пятном в океане непознанного; ну а второе — то, что к нему попривыкли. Поскольку — ну что тут поделаешь? Куда побежишь жаловаться? К кому предъявлять претензии? К закону всемирного тяготения? То есть к тому, что вот буквально притягивает к себе странная квартира номер девять людей, которых затруднительно идентифицировать? Вот кто они, по совести говоря? И Анатолий этот лиловый, и прочие? Кто этот голубоглазый идиот Вася, который, как-то возвращаясь после вечерней прогулки, снес крепкую строительную ограду на детской площадке, а сам при этом не повредился, не получил и синяка? Или таинственный жилец той же квартиры по имени Игорь Северянин? Тот, в свою очередь, не ест, не пьет и даже не разговаривает? Он совсем недавно вернулся из исправительной колонии, что на правом берегу речки Нямзя, — и вот исправился до такой степени, что только водит глазами; зыркнет, допустим, в сторону Анатолия — и тот, ворча, отойдет в сторонку, освободит проход; а Игоря называет не иначе как Игорь Иваныч — хотя у этого Северянина совсем другое, неизвестное отчество… А кто такая, допустим, лукавая жилица Зина (или Люся?)? И верно ли, что это она украла у дурака-Васьки мясо из холодильника — притом, что у того вообще нету холодильника? И как, в конце концов, всё это свести, разъяснить? Но главное, главное — темная материя! те самые клубы пара, вьющиеся, будто клочья болотного тумана, в пещерных провалах дурацкой квартиры; и это помимо обычного набора запахов — какого-нибудь жареного-пережаренного лука, лежалых с осени соленых огурцов, покрытых нежной плесенью; пролитого по неосторожности пива… Все эти мелочи, надо повторить, особенно важны. Почему? Да потому что — во всяком случае, именно такова рабочая гипотеза — как раз они породили то исключительное обстоятельство, которое в один момент поменяло статус злополучной квартиры номер девять и перевело ее из разряда обыкновенной помойки в природный феномен. Космическое облако! Невыявленная туманность! Темная материя, будь она неладна!

Чтобы не смутить читателя — поскольку тут легко смутиться, даже совсем ошалеть — обозначим несколько важных в нашей истории пунктов (которые Вася, свидетель номер один, голубоглазый дьявол из квартиры номер девять, прямо назвали историческим прецедентом).