Потому что ты мой - Риа Фрай

Поднявшись наверх, Грейс прислушивается, но не улавливает голосов Элис и Кэрол, а в их комнате темно и тихо. Она умывается, надевает пижаму и ложится в постель, но еще долго не может унять грохот сердца. К глазам подступают слезы, но будь она проклята, если доставит Ли такое удовольствие! Нужно успокоиться, в ее возрасте стресс особо опасен для плода. Заставляя себя дышать глубоко и медленно, Грейс посылает Ноа эсэмэску: желает спокойной ночи и кратко пересказывает разговор с Ли. Дожидается его доброго ответа и одобрения. Он на ее стороне, и если нужно – поможет. Грейс лежит в темноте целую вечность, наконец дыхание выравнивается, и приходит сон.

24

Ли

Ли впитывает в себя тишину, хотя слова Грейс все еще звенят в ушах. Грейс ждет ребенка от Ноа! У Грейс и Ноа отношения! Мысль о предательстве мучительна: все это время ей лгали прямо в лицо! Ли лезет в карман за телефоном. Не позвонить ли Ноа прямо сейчас, в глухой ночи, чтобы высказать все, что она о нем думает.

Как он посмел?

Кем он себя возомнил? За кого ее держит?

Она засовывает мобильник обратно в карман. Время замедляет ход, и Ли сосредоточивается на дыхании. Взгляд падает на бокалы и разбросанные пледы. Нужно свернуть и разложить одеяла по местам, чтобы Марж поутру не пришлось разбирать беспорядок. Ли сметает крошки от крекеров и собирает целлофановые обертки. Пальцы сами хватаются за вторую бутылку, оставленную Грейс у шезлонга.

Ли, не дыша, застывает.

– А ну положи на место! – велит она себе, но вместо этого сжимает бутылку крепче и отвинчивает крышечку.

Лопается фольга на горлышке, и Ли вдыхает запах танинов, винограда, шоколада и дуба. Дрожащими пальцами поставив бутылку на пол, она пятится от нее, словно от ядовитого паука.

О, Ли знает, чем чреват глоток. Все усилия завязать, вся работа над собой, все самоувещевания… все пойдет псу под хвост.

Отвернувшись, она принимается складывать толстые пледы на угол лестницы, чтобы хоть чем-то занять руки и хоть как-то успокоить ум. Собрав бокалы, Ли заходит в дом, ставит их в раковину и замачивает в горячей воде, чтобы легче отмывалась красная лужица на дне каждого.

Стоило бы уйти наверх, тихо лечь в узкую кровать, в такую же, в какой спит Грейс, – и оставить все прочее на утро. Простить Грейс, простить Ноа. Ли думает о них: надо же, вовсю встречались прямо у нее за спиной! Думает о ребенке, которого они зачали, о нежных моментах близости, об их разговорах, о семье, которая у них будет… о том, как Грейс отберет Ноа у нее, у Мейсона… у них.

Ли стремглав вылетает наружу, цапает бутылку и махом выдувает половину. Несмотря на разлуку с сыном и боль, которую причинила ей Грейс, она тут же чувствует себя прежней – словно место этой женщины со стекляшкой у губ занимала какая-то временная Ли. Один глоток – и она возвращается в свое истинное «я», потому что нездоровая, отвратительная тяга к выпивке до сих пор часть нее. Именно эта часть сейчас командует парадом, эта часть честно покажет Ли, какова она на самом деле. Она вновь поднимает бутылку. Через пять минут в ней ничего не остается.

Уже чувствуя опьянение, Ли идет к мусорной корзине и запихивает в нее бутылку. Там под кипой газет уже лежит одна. Губы тонкой пленкой покрывает винная сладость. Но этого мало, Ли отчаянно хочет еще, хочет… его. Она так устала притворяться. После многолетнего молчания Ли рассказала Грейс о том мужчине на вечеринке, о той ночи. Понадобилось немало времени, чтобы оставить эту часть жизни в прошлом, и вот просто от признания та ночь вновь ожила в памяти со всей ее мерзостью и всем, что произошло после.

Ли выуживает телефон из кармана и листает сообщения. Может, просто послать ему эсэмэску? Пальцы в нерешительности зависают над клавишами. Нет, не стоит. Поморгав, она переводит взгляд на раскачивающиеся макушки деревьев. Она пьяна. Ум ясен и мыслит непривычно остро, но по телу разливается слабость. Нужно поспать, а утром позвонить наставнице из «Алкоголиков».

В голове роятся мысли, Ли садится и трет глаза. Время позднее, но подниматься наверх неохота: нет желания видеть Грейс. Ли рассматривает дома, слушает шелест деревьев. Какая дивная ночь! С заднего двора можно различить начало тропы, которая ведет на гору.

«Всего ничего, и ты уже там! – сказала Марж. – Одна из жемчужин нашего городка».

До того как убили маму, они всей семьей совершали вылазки к озеру Раднор, а по выходным ездили в «Голубиную кузню» и «Гатлинбург». После – пришлось довольствоваться старыми телефильмами и едой из полуфабрикатов, а на улицу выходить разве что проверить почтовый ящик. Здесь же, куда ни повернись, красоты природы.

Но ей они не нужны. Ей нужен Ноа. Нужна месть.

Ли выбирается из шезлонга, набрасывает на голову капюшон и, пошатываясь, бредет по террасе. Как ей теперь быть?

Она шагает через двор. Голые лодыжки и икры щекочут тонкие травинки, и Ли подтягивает полосатые носки. А не утереть ли девкам нос, пройдя весь путь к вершине? Странно, подруги, те самые женщины, которые совсем недавно были так близки, вдруг стали чужими. У девчонок настолько безбедная жизнь. Им не понять, через что она прошла, с чем столкнулась. Разве что Грейс… вот как, значит, лучшая подруга платит за открытость и проявленную уязвимость?

Тропа уже близко. Не безумие ли лезть на гору в такой час? Ну, не безумнее, чем напиться в хлам после стольких лет воздержания. Не безумнее того, что творила лучшая подруга у нее за спиной на пару с мужчиной, который нравится… нравился ей самой. Не безумнее доверия к людям.

Больше она такой ошибки не совершит.

Начало тропы обозначено воткнутым в землю колом. А вдруг здесь в траве прячутся ядовитые змеи, а выше по склону поджидают медведь или койот, чтобы сожрать? Всегда можно повернуть обратно. Но от прогулки ее сразу отпустит.

Ли упрямо переставляет непослушные ноги, поднимаясь к началу тропы. Одолеть вершину – ее долг перед самой собой. Ее долг перед Мейсоном. Физическая нагрузка и свежий воздух помогут стряхнуть опьянение и прочистить мозги. Она разберется с Грейс и Ноа завтра. Признание. Реакция на него. Настоящая правда, которой никто не знает и не узнает, пока это зависит от нее. А пока – подъем, черт бы его побрал!

Ступив на тропу, Ли начинает карабкаться в гору.

25

Грейс