Сердечная тайна королевы - Жаклин Санд

– Оставьте, Франсуа. Вы же знаете, последние дни король неважно себя чувствует.

– Так пускай прогонит взашей итальянца и наденет красную шапку на француза. Вмиг полегчает.

Королева поджала губы. Издевки над Мазарини ей не нравились.

Виолетта тем временем нагнулась, подбирая с пола разлетевшиеся карты.

– А это кто? – действия маркизы д’Оди удостоились внимания де Бофора. Он весьма бесцеремонно уставился в декольте девушки. – Какая свеженькая!

Принцесса Шарлотта негромко хмыкнула. О косноязычии герцога и его «умении» говорить женщинам комплименты при дворе ходили легенды. Особенно после знаменитого случая, когда Франсуа де Вандом, встретив госпожу де Гриньян в трауре, хотел сказать, что у нее очень печальный вид, но по обыкновению спутал похожие слова и заявил, что госпожа де Гриньян вид имела очень похотливый.

Слегка озадаченная «комплиментом», Виолетта подняла на вельможу удивленный взгляд, и тот неожиданно смутился.

– Прошу простить, мадемуазель, мою неловкость. Я помогу.

И герцог бросился на помощь так стремительно, что они едва не столкнулись лбами под столом.

Анна рассмеялась.

– Вообще-то мы играем в карты на столе, молодые люди. Если вы хотите помочь, Франсуа, помогите лучше мадам Конде. Она сегодня проигрывает. Думаю, в паре с вами принцессе улыбнется удача.

По знаку королевы слуга пододвинул к карточному столу четвертое кресло.

– Присоединяйтесь, герцог.

Они сыграли еще две партии. И вновь Виолетте, теперь уже в паре с королевой, продолжало сопутствовать везение.

– Вы приносите мне удачу, дитя мое, – ласково пошутила Анна, невольно любуясь юной крестницей.

Герцог де Бофор втайне занимался тем же. Совершенно очаровательное создание, эта новая фрейлина ее величества. К сожалению, герцог не рискнул продемонстрировать свой интерес явно – все же главным объектом его политической игры, а следовательно его внимания и любезностей была королева. Проигрыш в карты не особо печалил Франсуа, тем более что это радовало Анну. Впрочем, чтобы еще больше польстить королеве, он предпочел демонстративно огорчиться.

И даже возмущенно отшвырнул прочь очередную раздачу.

– Сплошная мелочь. Ваше величество, сегодня с вами решительно невозможно играть. Клянусь папским престолом, сами ангелы жульничают в вашу пользу.

Анна Австрийская непринужденно рассмеялась.

– Ну же, не сердитесь на нас с Виолеттой, герцог.

– Я ненадолго оставлю вас, дамы, – Бофор продолжал разыгрывать огорчение. – Пойду глотну свежего воздуха.

– Возвращайтесь поскорее…

У окна Франсуа неожиданно перехватил не кто иной, как герцог де Лонгвиль собственной персоной. Де Бофор, по правде говоря, не ожидал увидеть этого вельможу на маленьком приеме у ее величества. Хотя тут ведь его теща, Шарлотта-Маргарита, принцесса Конде.

– Я вижу, ваше сиятельство, вы всерьез намерены вернуть расположение королевы, – негромко заметил де Лонгвиль.

– Вернуть? – Франсуа самоуверенно выпятил подбородок. – Я никогда его не терял, герцог. Если б не происки Ришелье… Но теперь кардинал мертв, а я снова в Лувре. И Анна отличает меня так же, как до ссылки.

– Времена меняются, друг мой. Времена меняются… – Лонгвиль задумчиво теребил холеными пальцами кружево на манжете. – Не стоит сбрасывать со счетов Мазарини. Вы обратили внимание, что сеньор Джулио недурен собой, обаятелен и умеет тонко льстить, что часто располагает к нему людей.

– Этого итальяшку? Он на коне только потому, что такова была последняя воля Ришелье. А Людовик всегда находился под влиянием кардинала, тот умудрялся манипулировать королем даже на смертном одре. Думаю, взлет Мазарини будет недолгим, а падение… Уверен, его голова презабавно покатится с плахи.

– Не сочтите меня сплетником… Но, боюсь, королева придерживается иного мнения. Ходят слухи, – де Лонгвиль понизил голос почти до шепота, – что ее величество и первый министр с некоторых пор стали близки… ну, вы понимаете… как мужчина и женщина.

– Вы в своем уме, герцог? – буквально взвился де Бофор. – С чего вы это взяли?!

– Из достоверных источников, ваше сиятельство. Уж поверьте.

– Лично держали свечку? Какая гнусная ложь. Надеюсь, вы не успели нашептать ее королю?

– Не горячитесь, ваше сиятельство. Не горячитесь. Факт этой связи тщательно скрывается. И не в моих интересах распускать досужие сплетни. Играть нужно наверняка.

– Играть?

– Если супружескую измену удастся не только объявить, но и доказать… О Мазарини можно будет забыть.

– А королева?

– Ей, разумеется, придется пережить несколько неприятных минут. Возможно, даже опалу. Но Людовик очень плох, вы сами видите. Король долго не протянет. А после его смерти всегда можно будет смягчить наказание. Анна нас только поблагодарит…

Де Бофор пожал плечами.

– Я не очень-то вам верю, Лонгвиль.

– Это ваше право, ваше сиятельство. Попытайтесь выяснить все сами. Вокруг ее величества полно хорошеньких девиц. При правильном подходе…

Герцог закусил губу. Подозрение, каким бы нелепым оно ни казалось, было умело посеяно в его мнительной душе.

– И вот еще что, ваше сиятельство. Если вдруг надумаете принять участие… в том, на что я вам намекал… Загляните в аббатство Нуази.

– В аббатство? – де Бофор нахмурился. Он не отличался религиозностью. – Ума не приложу, что мне там делать.

– Ну уж придумайте какой-нибудь повод…

К карточному столу Франсуа де Бофор возвращался в расстроенных чувствах. Слова де Лонгвиля не на шутку вывели из себя самоуверенного и вспыльчивого вельможу.

Анна и Мазарини. Если это правда… Какой удар! И крушение многих честолюбивых планов в том числе.

До слуха герцога долетел обрывок разговора дам.

– Милая крестница, где же ваш отец? Такое ощущение, точно милейший Луи-Батист скрывается от меня, – королева лениво обмахивалась веером. – Передайте маркизу, что я очень хочу его видеть.

– Отец по-прежнему нездоров, ваше величество, – горестно вздохнула мадемуазель де Лажуа. – И почти не встает с постели. Доктора испробовали все средства…

– Я знаю еще одно, – подключилась к беседе Шарлотта Конде. – Тут недалеко, всего в часе езды от Парижа, в аббатстве Нуази, бьет из-под земли источник, воды которого славятся своими целительными свойствами. Я уверена, прогулка в Нуази пойдет на пользу маркизу д’Оди, не так ли, ваше величество?

От настороженного взгляда де Вандома не укрылся тот факт, что при упоминании аббатства Нуази скулы Анны Австрийской окрасились внезапным румянцем.

Она краснеет. Отчего?

Ее величество торопливо закрылась веером. Самообладанию королевы можно было только позавидовать, когда она опустила руку, лицо Анны вновь было невозмутимым.