Лаборантка - Марина Лётная

понуро пожал плечами и остановился жгучим взглядом на долгих несколько минут на моем горящем лице.

— Отпущу.

Поволока его светлых честных глаз подчинила себе всё моё обострённое внимание. Антон Владимирович стал не похож на самого себя: ни капли заигрывания и даже мужского хладнокровия не осталось на его слегка замученном лице.

Только искреннее сожаление и слабо уловимая надежда прекратить этот разговор. Мне тут же стало стыдно, что я вынуждаю директора демонстрировать излишнюю откровенность, ведь он и так уже извинился.

— Ладно, давайте забудем эту ситуацию. Мне нравится с вами работать, я не уйду, — боясь заглянуть в его глаза после этого неловкого признания, я всё же скользнула взглядом по дрогнувшему лёгкой ухмылкой лицу и не удержала улыбки в ответ. Было трудно не показать, что я счастлива его поступку: извинения подействовали на уродливые, жирные пятна разочарования, словно подходящий растворитель.

— Хорошо, Дана Евгеньевна, — мужчина довольно кивнул и на мгновение растерянно замер. Наверное, будучи умелым обольстителем, директор продолжил бы непринужденный щекотливый разговор, но теперь он подчёркнуто уважительно и осторожно выражался в мой адрес, а сейчас и вовсе собирался уйти. Молча развернувшись, Антон медленно шагнул к выходу, но я, ища, о чём бы заговорить, опустила тяжелый взгляд на толстую пачку купюр и громко усмехнулась. В солнечном сплетении болезненно, жалобно заныло — я не хотела его отпускать так быстро.

— Зарплату в рублях выплачиваете, а когда рекламировали мою вакансию, называли доллары…

Антон остановился и медленно обернулся. Наконец, его непривычно холодное, испытующее выражение лица переменилось.

— Хотел вас впечатлить, — директор тепло улыбнулся одними лишь уголками искусанных губ. — Вдруг вы бы отказались…

— Хотели заманить меня деньгами?.. — едва не переживая очередное разочарование, я чуть изумленно приподняла брови. Честно говоря, я до последнего не верила, что обещанная сумма окажется в моих руках, но внушительная толщина пачки демонстрировала обратное.

— Я просто не знал, какая вы правильная, — этот ласковый и одновременно недовольный комплимент быстро привёл нас обоих в тупик разговора.

Антон спал с другой, но это не имело теперь никакого значения, потому что я пялилась на его ухмыляющиеся приоткрытые губы и не могла совладать с собой. Кажется, я готова была смириться с его легкомыслием. Не знаю, о чём он думал в этот момент, но уходить со склада у него тоже не было желания.

— Наверное, не совсем подходящий момент, — директор снял пальто и прошёл вглубь тесной каморки, по-свойски заглядывая в раскрытые бутыли, а затем остановился около меня, облокотившись о стеллаж. — Хроматограмма показала хорошие результаты. Максим хочет попробовать составить отдушку на основе тимола. Но это так, баловство по сравнению с объемом, который у нас заказали партнёры…

— Ого, — с удивлением встречая невзначай преподнесенные новости, я заинтригованно ждала своё задание. — Ну… И какой же объем?

— Нам нужно получить пять литров, — умиротворенный шёпот Антона Владимировича вынудил меня вздрогнуть.

Это было непомерно много. Наблюдая за смиренным спокойствием директора, я стала тревожно прикидывать, за какой срок смогу получить пять литров с моим рабочим графиком…

— Сможете ставить два синтеза одновременно? — Антон задумчиво погладил свой подбородок. — И посуда вам позволит увеличить соотношение реактивов вдвое?

— Да, наверное… — неуверенно перебирая край рабочего халата, я встала из-за стола, стянула перчатки и придвинула свою тетрадь. Вроде бы, ничего сложного: всё, как и прежде, только в двойном экземпляре и без флирта с руководством.

— Что это у вас, Дана Евгеньевна? — засуетившись, склонившись над записями и ничуть не нарушая моё личное пространство, Антон нетерпеливо утащил тетрадь на свой край стола и принялся шумно перелистывать. С каждой страницей лицо мужчины всё больше озадачено вытягивалось, пока он не хохотнул. — Вы что, решили всю подноготную на нас собрать?

Директор уже вовсю мило и обезоруживающе улыбался, пока я пыталась сформулировать ответ на его нескромный интерес. Я, конечно же, заметила, что получила зарплату наличными, не подписала трудовой договор, и лаборатория находилась под тремя замками в заброшенном здании — не заметить было трудно. Но мне и не приходило в голову, что за собой стоит сжигать все расчёты.

— Да я всего лишь выписываю интересные моменты из книг и лекций. Фиксирую, чем занималась на работе, чтобы помногу раз не переспрашивать у Максима Игоревича. Иногда, ваш друг пугает меня… Поэтому, я готова прибегнуть к конспектам. Мне не стоит так делать? — чуть взволновавшись и ища оправдания, я столкнулась со спокойным, гипнотическим взглядом бледно-голубых глаз.

— Нет, делайте так, как вам удобно. Может, поэтому вы и есть такая способная, — Антон Владимирович решительно захлопнул тетрадь, уложив сверху широкую ладонь, и пристально меня осмотрел. Если продолжать сорить комплиментами было его коварным планом, то он был безупречен. Только я всё равно беспрестанно думала о прикосновениях, поцелуях Антона, даже ещё сильнее, чем когда мы обращались друг к другу "на ты". Директор устало вздохнул и хотел было что-то сказать напоследок, но я так долго и заворожено следила за его губами, что какой-то секундой позже нашла себя у его приоткрывшегося дрогнувшего рта.

Глава 17

Наши губы оказались в неприемлемо крохотном, волнующем расстоянии друг от друга. Ощутив судорожное дыхание Даны на своем подбородке, я недоуменно заглянул в её завороженные зеленые глаза и… Растерялся. В ту же секунду очнувшаяся девушка испуганно отпрянула, прикрыв непослушный рот ладонью, и мы застыли в оглушительной неловкой недосказанности. Лаборантка вовремя опомнилась от неправильного, неосознанного поцелуя, который мне истошно хотелось у неё отобрать. Ее грудь стала часто и тяжело вздыматься, словно надышаться нужно было впрок, пока воздух не впитал окончательно это ужасное несправедливое замешательство.

Девушка не могла ничего произнести. Просто напугано стояла, пряча свой рот руками, и одним лишь взглядом умоляла о понимании, которого, кажется, у неё самой не находилось. Чувствовалось, что от моей реакции на произошедшее зависело теперь ее хлипкое расположение к последующему нашему общению, а мне и так едва удалось поправить его извинениями… Поэтому я поспешил сжалиться над стыдливо жмущейся в угол лаборанткой и, не оборачиваясь, вышел со склада.

Я знал, что Дана Евгеньевна не виновата — это всё случается с ней "по привычке", ведь каждую ночь мы проводили вместе… И пускай думать так было кощунством, но меня прельщало и вызывало неподдельное удовольствие то, что девушка потянулась за поцелуем после всех приоткрывшихся мне её душевных терзаний. Восторг от потенциальной близости с вменяемой лаборанткой заполонил поднывающую грудную клетку. Почему-то случающееся с Даной чудовищное зло казалось мне очаровательным…

В коридоре было пробирающе холодно в одной рубашке, на днях отключили отопление. Я грузно выдохнул