Ученица палача (СИ) - Марфа Метель

Марина боялась заработать косоглазие, пытаясь одновременно наблюдать за мужчиной и пацаном, так по-свойски распоряжавшимися в её палате.

— Как там? Что видела? Там правда — по туннелю летишь на свет? — допрашивал белобрысый чертёнок, вынимая из кармана конфету и протягивая ей. — Угощайся.

Марина машинально взяла.

— А вы кто? — задала сакраментальный вопрос.

— Я — Саша. А это, — мальчик повернулся в сторону мужчины, сказал гордо: — Мой папа.

— Александр, сходи к Егору, поиграй. Нам с Мариной поговорить нужно.

— Хорошо, — недовольный мальчишка соскочил с кровати. — Но потом ты мне про тоннель расскажешь, — это он уже девушке. Она кивнула.

Парнишка сунул руки в карманы джинсов и вышел в коридор.

— Славный… мальчик… где-то я его видела.

— Ты его спасла. Не помнишь? — мужчина присел на место сына.

— А-а-а, — Марина улыбнулась, — забавный парень. — А как вас зовут? Голос у вас очень знакомый и внешность тоже… мы с Вами не встречались?

— Нет, не встречались… но я приходил к тебе почти каждый день и читал. Врачи говорят, человек в коме всё слышит и понимает… ты слышала меня?

— М-м-м-м… даже не знаю, что сказать… не помню… но голос очень знаком… так что, наверное, слышала. А зачем вы приходили каждый день?

— Ты спасла моего ребёнка. Ещё объяснения нужны?

— Разумеется, — фыркнула Марина. — Я понимаю, денег дать на лечение, родне помочь. Но чтоб к постороннему человеку ходить каждый день книжки читать… Вам по вечерам заняться нечем?

Мужчина закатил глаза к потолку. Да-а-а, не так он себе представлял их встречу.

— Между прочим, Вы так и не сказали, как вас зовут.

— Во-первых, давай на «ты», не такой уж я старый.

Марина окинула его придирчивым взглядом, да, ничего так мужчина. Не старше тридцати, стрижка аккуратная, джинсы, вязаный чёрный свитер. Черты лица крупные такие, мужественные. Глаза… потрясающие у него глаза, серые-серые, как грифель карандаша.

Он не отводил своих глаз от неё, словно ждал чего-то. Она сглотнула. Непроизвольно облизнула сухие губы. Он перевёл взгляд на них.

— У тебя губы сухие… — хрипловато проговорил он. — Я бальзам купил и крем для лица, — протянул ей небольшой пакетик с символикой недешёвого магазина.

— С-спасибо, — девушка взяла подарок, пальцы их соприкоснулись, пуская обоюдный разряд электричества по венам.

— Электричество… — начала она

— Статическое… — закончил он

Не отрывая своих глаз от её, он пальцами слегка поглаживали её, чуть дрожащие, пальчики.

Дверь открылась без стука, они отдёрнули руки. В палату вошла медсестра, неся в руках поднос со шприцами, заправленными лекарствами, бутылочкой со спиртом и ватными тампонами.

— Время посещения окончено, пора укольчики ставить — и баиньки.

Блондин поднялся. Посмотрел на Марину внимательно.

— Завтра вечером приду, — предупредил он.

— Ты не сказал, как тебя зовут? — вопрос девушки догнал его уже в дверях.

— Тигран.

— Аландер? — сама удивилась, почему спросила, и откуда взялось это — Аландер.

— Нет, — он тоже немного удивился, — Тигран Азаров, — и добавил: — Я архитектор.

— Тигран… Т-и-г-р-а-н… — произносила Марина, словно смакуя каждую букву.

Мужчина смотрел на неё и вспоминал, как вчера она распахнула глаза после поцелуя с его именем на губах.

— Я завтра… приду, — севшим голосом напомнил блондин и поспешно вышел.

Марина посмотрела ему вслед, терпеливо снесла уколы. Странное состояние нереальности не покидало её. Она закрыла глаза и уснула.

— Ну, что? Допрыгалась? — раздался Голос из ниоткуда и отовсюду.

Открыла глаза. Заозиралась по сторонам в поисках источника Голоса.

— А это кто?

— Да без разницы, из-за тебя никак не могу домой уйти, а рабочая смена, между прочим, давно закончилась.

— Эммм…

— Давай уже в себя приходи, коматозница, там тебя ТАКОЙ мужик ждёт. А ты тут в «справедливого Палача» заигралась, с воображаемым мужиком тискаешься… слабой пародией на реального.

— а ТЫ КТО?

— Кто-кто… Куратор твой, — Голос был недоволен. — Мужики, подождите, я уже скоро, без меня не начинайте… — крикнул он, потом сказал: — Это не тебе.

— Эмммм

— В общем, так… слушай меня: ты спасала ребёнка, почти утонула, тебя успели спасти и даже реанимировать получилось. Но по башке тебе досталось знатно, потом ещё воспаление лёгких, пневмония… слабенькая ты какая-то. Придёшь в себя, спортом займись, закаляться начни. В-общем, выходили тебя. И ты должна была выйти из комы. Она у тебя лёгкая.

— У меня лёгкая кома?

— Рот закрой и слушай, — Голос стал ещё более недовольным. — На чём я остановился… Ах, да… Выйти из комы… В этой реальности, ВЫДУМАННОЙ ТОБОЙ в процессе комы… блин, досталась же такая фантазёрка… хотя наблюдать было весело… хы-хы…

— Вы хотите сказать, что всё, что было со мной за эти пять лет — неправда? Плод моей больной фантазии?

— Точно замечено. Больной! — обрадовался Голос. — Ну что, пошли?

— Куда?

— К телу!.. Эй, ты куда рванула, а ну стоять! НЕ К ЭТОМУ ТЕЛУ!

Я зависла буквально в полуметре над собой, мужик, сжимающий меня, что-то говорил, доказывал, уговаривал… заплакал.

— Так, чудовище, давай я тебе покажу, куда надо.

Р-Р-РАЗ…

Вишу… над собой… другой. Той, что недавно разговаривала с Тиграном-архитектором.

Сознание сначала помутилось, затем прояснилось.

Вот же она — Я. Марина Берестова, студентка ВУЗа, двадцати одного года. Не замужем, живу с мамой и собакой… меня парень СМСкой бросил…

Кажется, я сейчас рехнусь.

— Так-так, не надо мне тут в обморок падать, ты и так коматозница. Успокоилась быстренько, взяла себя в руки — и в тело… Меня там мужики уже заждались.

— ПОДОЖДУТ! — рявкнула я.

— Не надо так орать, — примирительно сказал Голос.

— Мне подумать нужно.

— Что тут думать? Вот тело — вот душа, иди, живи, радуйся. Дядька, реально, клёвый, ты ему сына спасла, он тут почти каждый вечер сидит, книжки тебе читает, он на тебе женится, родите ещё ребятишек. Он, между прочим, архитектор… очень талантливый, по заграницам катается. Пе-рспекти-вны-ый… Не женат.

— Сводник, рот закрой. Не мешай думать.

— Я не сводник. Я — Куратор. А что тут думать?

— Скажи, не сводник, а если я захочу там остаться, в другой реальности. Что будет?

— Что будет, что будет… премии квартальной меня лишат.

— И всё?

— И всё? — передразнил Голос. — Она у меня знаешь, какая? Ого-го! Я на неё уже планы построил, обвесы на крылья присмотрел.

— Меркантильный, значит… — разочаровано протянула я. — Ты мне скажи, что с моим телом будет, если я решу в другой реальности остаться… я умру?

— Несколько вариантов, — обречённо сказал Голос, видимо, поняв, что накрылась его премия. — Можешь умереть, а можешь так и остаться в коме… есть у нас такие невозвращенцы. Напридумывали себе миров и поживают там, а родственники ПЕРЕЖИВАЮТ, — проблеял Голос.

Ох, как не хватало сейчас моей плёточки, простой, без утяжелителя и лезвия, погоняла бы… упс… а кого погоняла бы… тела-то нет… только Голос… Стоп! Не отвлекаться!

— Допустим, я в другой реальности, моё тело умрёт здесь, я там тоже умру?

Голос молчал.

— Я вопрос задала, — напомнила о себе.

— Нет, — пробурчал Голос. — Главное — душа. Ты будешь жить в своём придуманном мире, пока не умрёшь в нём. После твоя душа вернётся в круг реинкарнации.

— Но я уже умерла в том мире, если ты не заметил… — съехидничала я.

— Заметил… Я могу один раз воскресить, — Голос стал совсем грустный.

— С чего бы это вдруг?

— Ну, я — твой Ангел-Хранитель, — тихо произнёс Голос.

— МОЙ — КТО? — взвизгнула я.

— Ангел-Хранитель.

— Халтурщик Ты, а не Ангел-Хранитель, — в сердцах сказала я. — Если ты Хранитель, как я оказалась в коме?

— Слушай, а не надо соваться, куда не просят! Меня, между прочим, оклада лишили.

— Я бы тебя кой-чего другого лишила, — прошипела я, мысленно закатывая рукава, чтоб надавать этому прохиндею тумаков.

— Ну, ты определилась? — отвлёк меня от мысленного членовредительства этот недо-Хранитель. — Предупреждаю… твой придуманный мир уже не может видоизменяться под тебя. Он создан. Раньше он так или иначе подстраивался под тебя. Теперь ты будешь как все.

— Можно подумать, в той жизни я была не как все.

Голос хмыкнул.

— ТАМ скучно, — кивнула на больничную койку. — ТАМ я простая, как два рубля. И жизнь такая же.

— А тут что? На десятку тянешь? — ехидно подначил Голос.

— Десятка не десятка, а кой-чего могу, да и дети тут, помочь надо. Баронство, опять же… и этот вон… рыдающий… жалко его… как он без меня…