Убить Бенду - Лев Жаков

– Я могу купить, – заявил Лисс, небрежно похлопывая перчатками по борту телеги. – Если вы примете в уплату не золото, а, скажем, драгоценный камень.

– Правда, что ли? – Женщина заулыбалась во весь большой щербатый рот, но в глазах ее уже заблестели монеты. – Какой камень? – Она оглядела пажа – со всклокоченной головы до запыленных ног.

Лисс вместо ответа протянул кулак и, прикрыв его ладонью другой руки, разжал пальцы. Мама Ло моргнула.

– Пойдет? – спросил Лисс, пряча руку за спину.

– А то, – хрипло согласилась толстая хозяйка.

– Так давайте составим договор?

Мама Ло, переваливаясь, сползла с телеги и, поманив мальчишку, направилась в трактир. Лисс, оглянувшись и убедившись, что никто не обращает на него внимания, не смотрит в упор, не следит исподтишка, – двинулся за ней.

Глава седьмая

Пресс для яблок скрипел, когда Арчибальд наваливался на рычаг всем телом – а иначе сок уже не шел. Оранжевое закатное солнце заливало двор неярким, но еще сильным светом. По булыжнику гуляли куры, они толпились вокруг Ории, с суетливым кудахтаньем подбирали яблочные косточки, которые сыпались из-под рук девушки. Ория сидела на низком табурете около двух больших корзин и быстро-быстро, как она делала все, резала яблоки. Из-под ножа во все стороны летели семечки, крохотные кусочки мякоти, обрывки шкурок, и куры, толкаясь, склевывали все это. Нож мелькал в руках, сложно было уследить за движениями девушки, и так же сложно было уследить за ее словами: она без умолку говорила. Но Арчибальд давно привык к ее манере, поэтому, не переставая нажимать на упрямый рычаг, смотрел на Орию, слушал и иногда отвечал. От кисло-сладкого крепкого аромата плодов сводило кишки.

– Я ей и говорю: дура, кто же кладет базилик в пирог? А она: жрать захочешь – и не то положишь. У тетки, оказывается, старая рожь почти кончилась, так она желудей намолола и добавила в хлеб, а мужики ее не жрут! Вот и вывернулась: испекла пирог с капустой из той же желудевой муки, добавила только молотой сушеной травки пряной, и базилик, и молотого перчику самую малость – так слопали за милую душу и корки горелой не оставили! Представляете? А давеча дочь торговки Ханы заглядывала, она ездила тут за медом и яблоками в деревню. Я ей говорю: купите наши, красивей нигде не найдете! Крепкие, сочные! Она посмотрела, нос, как водится, своротила, но взяла корзину. А то! Будет хвастаться, что королевские яблоки жрет, знаю я эту Хану! В прошлом годе жениха отшила, как думаете, за что? Да вот за то, что обычный купчина! Дворянчика ей подавай! Мать забаловала, отец потакает... Тут уж всякая девица себя потеряет, не то что глупая задавака Хана!

– Не говорила Хана, отец ее на пошлины жаловался? – вставил Арчибальд.

– А то! – вскинулась Ория. – Не то не знаете, ваше высочество, что у купчин это любимая тема? Сама Хана плакалась, мол, из-за этих пошлин отец ей на платье белого атласу никак не привезет. И то сказать, давненько в наших краях атласных платьев и шлейфов по праздникам не видать! Куда ни глянь – один шелк в лучшем случае, а так лен да шерсть, да тафта, да опять лен! На самых первых-то щеголихах! – И, внезапно помрачнев, она добавила: – Чтоб я так жила – в шелках по праздникам разгуливать!

Арчибальд только хотел сказать что-то в утешение, но девушка уже весело продолжила:

– А впрочем, что мне с того шелка? Милый как на него ляжет, так и соскользнет! – Она расхохоталась. – Купцы только и умеют жаловаться, хотя живут богаче короля, да у них дело такое, не пожалуется – кто ему поверит? И так-то видно: харя толстая, щеки свисают на воротник – кто скажет, что он бедный? Да только что делать, полотна надо или пряностей – все равно к купчине идут. А он и рад цену взвинтить, коль у людей нужда! Вы что стоите, ваше высочество, закончили неужто?

– Пока ты говоришь, Ория, что угодно можно закончить. – Арчибальд отер со лба пот. – У тебя как?

– Да вот, осталась пара дюжин яблочков, так я с ними за минуту управлюсь. Только перед тем как сушить, кур надо отогнать. Вы как ослика выводить будете, заодно кур заприте, а я как закончу, так за ужин примусь. Большое-то ведро сегодня не берите, завтра гостей нет, так можно не мыться, зачем вам много воды тащить, надрываться, и так с самого утра вы уже и яблоки собрали, и послов приняли, и в лес сходили, сколько ягод принесли, мне теперь полночи перебирать! И меду кувшин, и корзину орехов! Крестьянин столько бы не сделал, сколько принц, бедняжка, работает! Матушка ваша сегодня днем тоже заходили, расспрашивали, где вы и что поделываете. Платочек изволили вышить, чтобы вам пот отирать, да я в карман сунула и забыла, пока выметала залу перед приездом послов. Да вот же кончик его торчит из кармана, возьмите, ваше высочество, а то за ужином матушка спросят о платочке, и если узнают, что я не передала, так ругаться будут!

Арчибальд успел сходить на конюшню и вернулся, ведя в поводу маленького печального ослика, который опустил голову к самой земле, так и шел, постукивая копытцами по булыжнику двора. Сколько его ни дергали за уздечку, он морду не поднимал. К спине ослика были привязаны две закрытые крышками бадьи для воды. Ручей протекал ниже замка, у подножия скалы. Юноша услышал только про «кончик из кармана, возьмите, ваше высочество» и вытянул платок из одного из множества карманов, что отягощали фартук единственной служанки во дворце. Она была и поварихой, и горничной, и камеристкой. Кроме нее, обедневшей королевской семье служил только охранник Жак, он же конюший, и камергер, и стольничий, и виночерпий. Всю работу по управлению королевством и хозяйством дворца вел юный принц. Королева предавалась скорби.

Увидев бадьи, Ория всплеснула руками, выронив нож:

– Куда ж две-то на ночь, ваше высочество?! Вы ж притомились за день! Поберегли бы уж себя! Верно ваша матушка говорят: не по-королевски изволите себя вести! Надорветесь же, целый день работаючи, по две бадьи от источника таскать!

– Мне завтра с раннего утра ехать, Ория, так хочу помыться.

– В гости, что ль? А к кому, позвольте узнать? Далеко ли, надолго ли? Надо ли припасов в дорогу? А как же виноград, привезли же две телеги по два быка! Давить надо, пока не скис! В холодной уже и места нет, все этими корзинами забито, а Жака разве заставишь виноград давить? Он только вино хлестать горазд!

– Послезавтра вернусь, с утра, долежит как-нибудь. Ты перебери, засахари сколько-нибудь, для компота отложи, а я вернусь и все сразу под пресс пущу. К дядюшке еду, насчет долга поговорить. А Жак пусть пока вытащит пресс во двор, дождя вроде не ожидается.

– Так чем долги платить-то, ваше высочество?! У дядюшки Лу последний крестьянин богаче вас! И ехать к нему неделю, не меньше!

– Да не к тому, Ория, – с досадой отмахнулся Арчибальд, ведя ослика к воротам. – К Полии я. Есть мысль одна о пошлинах с купцов. Думаю, если предложу, чтобы он вместо меня брал дорожные сборы и пограничную пошлину в счет долга, то он согласится. А купцам я поблажку сделаю, тем, которые через Полию торговать станут. Торговля через дядюшку пойдет, ему приток, а мне головной болью меньше.

– Купчинам поблажки?! – Ория схватилась за голову. – Да как вы думать о таком можете, ваше высочество! Это ж такие бестии, распустятся – потом ни гроша с них не сдерете!

– Хватит болтать. Года три проживем без этих пошлин. Зато с одним долгом расплатимся, а там, глядишь, и с остальными. Видишь сама, у нас наконец что-то появилось в доме, запасы на зиму сделали – и еще остались продукты, часть продали, деньги завелись... Ория, мы скоро заживем по-королевски, не ворчи! Через год я, может, сокола себе смогу купить, представляешь? У нас будут куропатки!

Девушка подняла нож и вернулась к резке яблок, качая головой:

– Ох, ваше высочество, все-то вы обдумали, все-то обрешали, а как с дядюшкой Лу расплачиваться – этого вам ни в жизнь не сообразить! Ничем от него не откупиться, от злодея!

Юноша уже не слышал ее причитаний.

Встал Арчибальд с солнцем, не было и пяти часов. Помылся, надел «парадный» костюм – единственное одеяние, в котором его не приняли бы за крестьянина. Правда, и будущего короля в этом наряде было сложно в нем признать. Что бы ни говорила Ория, Арчибальд не забывал о том, что он принц, и раз в год навещал «близких» родственников и соседей – тех, до чьих дворцов можно было доскакать за полдня или за день. Учитывая размеры королевства, большая часть пути приходилась на территорию сопредельных государств. Половина их являлись кредиторами его страны, и принц старался поддерживать дипломатические отношения. На нищую страну никто не позарится, но долги-то отдавать надо? Монархи-соседи давно махнули на долги царственной дланью, однако Арчибальд не забывал.

Его величество Старый Полия устраивал турнир или бал – Арчибальд не запомнил, что именно, когда вчера давал дядюшкиным послам ответ, ему было все равно, он не принимал участия ни в одном, ни в другом: для обеих забав считался слишком молодым. Пятнадцать лет – какие танцы, какие сражения? И хотя многие его сверстники начинали пробовать силы в залах и на поле, Арчибальду было не до того. Правда, через пару лет придется сесть на коня, взять в руки копье... Но через пару лет он сможет их купить! Настоящего рыцарского коня и хорошее крепкое копье. И выкупить отцовские латы...