Лабиринты ревности - Абигайль Кейси

Чтобы это дрожащее и всхлипывающее существо забыло хотя бы на мгновение о безжалостном солдафоне, обрекшем ее на изощренную казнь.

Чтобы нежность, до сих пор неведомая ей, затмила предощущение страшного финала.

Чтобы вдохновенная, наконец-то разбуженная страсть подарила ей реальное, ни с чем не сравнимое блаженство.

О любви Малыш до поры не думал.

Любовь — это не физиология, это свойство души, которая гораздо сложней, непонятней и тоньше врожденных инстинктов и приобретенных бытовых привычек.

Но постепенно и незаметно в атмосфере отчаяния и безнадежности, в раскаянии и недоумении, в глупых и недоступных мечтаниях вдруг спонтанно и практически одновременно зародилось то, что человечество до сих пор не может ни понять, ни объяснить.

Когда влюбляешься — это прекрасно.

Когда тебе отвечают — это непередаваемо прекрасно.

Энергии выделяется в тысячи раз больше, чем при взрыве сверхновой звезды.

А вот мгновения, когда рванет, — не предугадать…

Малыш осторожно поцеловал Малышку.

И сколько людей уходят в иной мир, так и не испытав этой страстной мощи.

Малыш от неразрешимой формулы любви снова вернулся к проблеме неминуемой гибели.

Последняя банка, разделенная на двоих, — это так мало.

Последние глотки воды — это так горько.

Но ведь смерть рано или поздно дается каждому, а вот любовь!

Любовь взаимная, любовь искренняя… Любовь, которая почти напрочь исчезла из мира сомнительных удовольствий и обманчивых целей.

И вот Малыш обрел это редчайшее сокровище, пусть и накануне трагической гибели, но обрел…

Вслушиваясь в ровное, спокойное и размеренное дыхание возлюбленной, он незаметно и сам провалился в короткий сон без привычных кошмаров, но и без утешительных иллюзий.

Глава 3

Последняя ложка

Пленники лабиринта ревности проснулись одновременно.

Нацеловавшись, они лежали, прижимаясь друг к другу.

Но все равно ее локоть почти задевал шершавый бугор на стене. А его пятки упирались в косой уступ.

— Малышка?

— Что, Малыш?

— Я, кажется, влюбился.

— В кого это?

— Наверное, в тебя — больше не в кого.

— Я заметила, но не поверила.

— Почему?

— Ну ты же меня даже не видел.

— Подумаешь.

— Но ведь известно, что мужчины любят глазами.

— Открою тебе страшную мужскую тайну. Мы еще любим и наощупь. А у тебя, поверь, есть что потрогать.

— Допустим.

— Нет, она еще и сомневается!

— Но мы, Малыш, знакомы хоть и чрезвычайно близко, но так недолго…

— Это как повернуть. У меня лично такое ощущение, что время в этой непроницаемой темноте, в этом коварном лабиринте просто-напросто спрессовалось. А приближение неминуемого печального финала обострило все чувства до предела.

— Обострило, — подтвердила Малышка. — Даже слишком.

— Поэтому, находясь в твердой памяти и ясном сознании, я заявляю о своей исключительной любви к тебе.

— Я тоже тебя люблю, — сказала Малышка тихо. — Люблю.

— Тогда разрешите, мадам, предложить вам руку и сердце.

— Но формально ни ты, ни я не разведены.

— Ничего, смерть оформит оба развода без юридической волокиты. Малышка моя, мы с тобой обручены тьмой надежней любых колец и традиционных мероприятий.

— Что ж, предлагаю отметить наше скромное, но, увы, кромешное бракосочетание.

Малыш долго шарил по опустевшему спальнику.

В итоге — последняя банка и последняя бутылка.

Подземная свадьба без гостей и подарков весьма походила на поминки по безвременно усопшим молодым.

Малыш открыл последнюю банку.

— Надеюсь, обойдемся без тостов.

Ложка ей.

Ложка себе.

Ложка ей.

Ложка себе.

Все поровну.

Малыш понимал, что не может лишать себя последних калорий. Без него Малышка будет точно обречена, и ее гибель над его трупом будет самым ужасным событием, какое только можно представить.

Ложка ей.

Ложка себе.

А так — они еще подержатся хотя бы трое суток.

Вдруг осознает неправедность своей мести Аида.

Вдруг что-то истинное забрезжит в воспаленном воображении старшего сержанта.

Вдруг случится какое-нибудь чудо.

Ведь он не зря излазил почти весь лабиринт и нашел наконец свою любовь.

И если они спасутся, то эта выстраданная любовь будет гораздо дороже любого романтического приключения.

Ложка ей.

Ложка себе.

Нет, надо сосредоточиться.

В отличие от Аиды, профессионального спелеолога, старший сержант и его друг индеец никогда не имели никакого дела с пещерами.

Ложка ей.

Ложка себе.

К тому же старший сержант, скорее всего, был накачан виски по самые уши.

Зловредный индеец тоже. Ложка ей. Ложка себе.

Да и Малышка находилась в отключке. Значит, какой смысл был им надрываться и тащить толстушку далеко? К тому же они торопились на авиабазу к запланированному рейсу…

Ложка скребанула по оголившемуся дну банки.

Себе — четверть ложки.

Малышке, наверное, чуть меньше.

Допустим, что бравые вояки оставили изменницу недалеко от прохода, ведущего наверх.

Вот где надо искать путь к спасительной дыре, которую нельзя нащупать, можно лишь увидеть!

Отложил банку.

И у них имеется спичка.

Открыл бутылку и протянул для первого глотка Малышке.

— Пей, сколько влезет.

— Спасибо.

Бутылка перешла из рук в руки.

Малыш продолжал думать.

Имеется спичка, но всего одна. Получается, ее можно использовать только при уверенности, что горловина выхода находится точно над ними…

— Нет, давай экономить воду.

— Как скажешь.

Малышу не удалось скрыть безразличия к ее предложению.

— Выпей.

— Не хочу.

Бутылка, весело булькнув, ткнулась Малышу в живот.

— Я сказала, пей.

— Уговорила.

Малыш приложился для хорошего глотка.

Малышка недаром столько лет прожила с военным. Воспользовавшись благоприятным моментом, жертва глупой ревности перешла в атаку.

— Но ты же, Малыш, мужчина. Настоящий мужчина. Не тупой солдафон. Прошу, ну придумай что-нибудь. Наша любовь не должна погибнуть в идиотской пещере, не должна.

— Ты сказала — любовь?

— А как это еще назвать? Ты без раздумий делишься своим скудным запасом, ты не бросаешь меня, хотя такая партнерша, как я, скорей всего не помощница, а обуза, ты…

— Стоп! — Малыш обнял действительно самого близкого для него человека на планете Земля. — Я хочу спросить…