Тайна Испанского мыса - Эллери Квин

Роза удивленно подняла на него глаза, все еще шмыгая носом.

— Понимаете, X вовсе не собирался подставлять вас. Он знал, что у вас безупречное алиби, — вас должны были найти связанной в коттедже Уоринга, в частности, после звонка мистеру Корту, сделанного кем-то неизвестным. А что касается записки, то убийца, вероятно, надеялся, что Марко уничтожит ее. А если он это сделает, то о существовании записки с вашей подписью никому не будет известно, и вы не окажетесь втянутой в это дело. Но даже если Марко не уничтожит записку и она будет найдена, X полагал, что ваше алиби плюс тот факт, что вы не умеете печатать, а подпись подозрительно печатная, будут указывать на то, что вас подставили. На самом деле я подозреваю, что X не стал бы возражать, если бы полиция обнаружила, что вас подставили. Подобное открытие не угрожало бы его безопасности, а Марко к тому времени, когда это раскрылось, был бы уже мертв. Нет-нет, мисс Годфри, мне кажется, что X поступил с вами очень деликатно. Куда более деликатно, чем с Каммером и Марко.

Она обдумывала его слова молча, покусывая кончик носового платка.

— Видимо, вы правы, — наконец тихо признала она. Потом бросила на него странный взгляд. — Но почему вы говорите «он», мистер Квин?

— Почему я говорю «он»? — машинально повторил Эллери. — Ради удобства, полагаю.

— Ведь вам ничего не известно, мисс Годфри, а? — резко спросил Молей.

— Нет. — Она продолжала смотреть на Эллери; потом опустила глаза. — Нет, мне ничего не известно.

Квин встал и снял пенсне, чтобы потереть глаза.

— Ну что ж, — устало произнес он, — по крайней мере, мы узнали хоть что-то. Эту записку напечатал убийца Марко. А так как машинку не выносили за пределы дома, убийца напечатал ее здесь, в этом доме. Вы пригрели змею на своей груди, мисс Годфри. И это совсем не так смешно, как звучит.

Скучающий у двери детектив объявил:

— Какой-то старикашка желает поговорить с вами, инспектор. Да и Годфри мне всю плешь проел.

— Кто? Что за старикашка? — встрепенулся Молей.

— Садовник. Джером. Говорит, у него что-то важное...

— Джером? — удивленно повторил Молей, как если бы слышал это имя впервые.

Но первым в комнату вошел Уолтер Годфри, в грязных брюках и сдвинутом на затылок драном сомбреро. Его колени были испачканы землей, а под ногтями чернела грязь. Он насквозь пронзил Эллери и инспектора взглядом своих змеиных глаз, сделав вид, что удивлен при виде дочери, затем снова повернулся к двери.

— Входи, Джером. Никто тебя не укусит, — произнес он ласковым голосом — куда более ласковым, чем, как слышал Эллери, он разговаривал с дочерью и женой.

Старик переступил порог комнаты, подошвы его бесформенных башмаков оставляли на полу грязные следы. При ближайшем рассмотрении его кожа вызывала еще большее изумление, чем издалека. Сплошь испещренная мелкими морщинками, она имела странный цвет, цвет грязных камней. Руки, в которых он крутил шляпу, были огромными, покрытыми синими венами. Он походил на ожившую мумию.

— У Джерома есть, что сказать вам, инспектор, — резко бросил миллионер. — Он рассказал об этом мне, и, поскольку я не заинтересован в вашем провале, как вы понимаете, я подумал, что вам это следует знать.

— Весьма разумно с вашей стороны, — отозвался инспектор, крепко сжав губы. — И какого черта ты не обратился прямо ко мне, Джером, если у тебя есть что мне сказать?

Джером пожал костлявыми плечами:

— У меня нет привычки соваться куда не просят. Мое дело маленькое.

— Ладно. Говори.

Садовник почесал седой щетинистый подбородок.

— Я не стал бы говорить, только мистер Годфри считает, что я должон. Меня никто не спрашивал; так что я не обязан говорить, сказал я себе. Это ваше дело — задавать вопросы, ведь так? — Он неприязненно посмотрел на предвещающее бурю лицо Молея. — Я видал его на террасе.

— Кого его? — Эллери подался вперед. — И когда?

— Отвечай джентльменам, Джером, — все тем же ласковым голосом ободрил его Годфри.

— Слушаюсь, сэр, — ответил старик почтительно. — Я видал на террасе мистера Марко с этой девкой, Питтс. Они...

— С Питтс? — воскликнул инспектор. — Горничной миссис Годфри, да?

— Ну да, с ею самой. — Джером извлек синий носовой платок и прочистил нос, как бы демонстрируя свое презрение. — Задаваку Питтс. Ту еще штучку, скажу я вам. Я не больно-то удивился, когда она сказала...

— Послушай, — стараясь говорить как можно терпеливее, вмешался Эллери. — Давай все по порядку. Вчера ночью ты увидел мистера Марко и горничную Питтс на террасе. Очень хорошо. В какое время это было?

Джером почесал за мохнатым ухом.

— Не могу сказать точно до минуты, — прямодушно ответил он. — Не ношу часов. Должно быть, была полночь, может, чуток позже. Я спускался по дорожке к террасе глянуть, все ли в порядке...

— Джером у нас иногда за сторожа, — нарочито угодливо пояснил Годфри. — Не то чтобы это входило в его обязанности, но он всегда держит глаза открытыми.

— На террасе было светло от луны, — продолжил старик, — и мистер Марко сидел за столом спиной ко мне, обряженный как актер какой-то...

— Так на нем был плащ, Джером? — быстро спросил Эллери.

— Ну да, сэр. Я видал его в этом плаще и до этого. В нем он походил на этого... как его?.. Ме-хви-ст-то-фля, какого я как-то раз видал в опере... — Джером похотливо хохотнул. — А эта Питтс стояла рядом в своей униформе; я видал ее лицо, как вас сейчас. Девка была шибко расстроена. Понимаете, когда я приблизился, я услыхал вроде как шлепок. А когда увидал, что она там стоит и чуть не плачет, то сказал себе: «Ого, Джером, тут никак шуры-муры!» Я слыхал, как она объявила ему: «Вы не можете так говорить со мной, мистер Марко, я девушка честная!» Потом она, тяжело дыша, стала подыматься по ступеням, а я схоронился в тени. А мистер Марко остался сидеть, как ни в чем не бывало. Он всегда был слаб до женского полу. Один раз я видал, как он обхаживал Тесси, посудомойку. Но эта Питтс осадила его. Странно...

Роза сжала руки и выбежала из комнаты.

— Привести Питтс, — лаконично велел Молей детективу у двери.

Когда Годфри и Джером ушли — миллионер подгонял своего садовника, словно гордый пастух, — инспектор Молей взмахнул руками.

— Вот вам еще одно осложнение. Чертова горничная.

— Не обязательно осложнение. Если на чувство времени Джерома можно положиться, то наша реконструкция событий остается прежней. Коронер сказал, что Марко умер между часом и половиной второго. Эта Питтс прикидывалась скромницей с Марко в этот период времени. И Джером своими глазами видел, как она ушла.

— Что ж, скоро мы узнаем, имеет ли свидание с Питтс отношение к делу или нет. — Молей опустился в кресло и вытянул тощие ноги. — Господи, как я устал! Так можно загнать себя до смерти.

Эллери с сочувствием улыбнулся:

— И не говорите. Все, о чем я могу только думать, так это о блаженно посапывающем судье Маклине в соседней комнате. Мне нужно хоть немного поспать, не то я просто рухну замертво. — И он устало опустился на стул. — Кстати, вот записка. Ваш местный адвокат может счесть ее важной, когда дело дойдет — если дойдет — до процессуальной стадии.

Молей осторожно спрятал кремовый лист с наклеенными на него клочками записки. Они сидели, расслабившись, лицом друг к другу, ни о чем не думая. В библиотеке царила мертвая тишина, как в монастыре на землях демонов. Глаза Эллери начали слипаться.

Но он сразу же встрепенулся, заслышав звуки приближающихся шагов. Инспектор резко обернулся. Это был посланный им детектив, за которым следовала миссис Годфри.

— Что случилось, Джой? Где горничная?

— Ее не могут найти, — тяжело дыша, ответил детектив. — Миссис Годфри говорит...

Они оба вскочили на ноги.

— Так она исчезла? — пробормотал Эллери. — Кажется, я слышал, как вы говорили об этом утром вашей дочери, миссис Годфри.

— Да. — Ее смуглое лицо выглядело обеспокоенным. — На самом деле, когда я пришла звать вас на ленч, я намеревалась сказать вам о пропаже Питтс. Но из-за ваших расспросов позабыла. — Она провела тонкой рукой по лбу. — Я не думала, что это так важно...

— Вы не думали, что это так важно! — зарычал инспектор, расхаживая из стороны в сторону. — Никто ничего не считает здесь важным! Джером молчит как рыба. Вы не желаете говорить. Все... Где она? Когда вы видели ее в последний раз? Ради всего святого, вы что, проглотили язык, миссис Годфри?

— Не кричите, пожалуйста, — спокойно потребовала она. — Я вам не служанка. Если вы возьмете себя в руки, инспектор, я расскажу вам все, что знаю. Мы сегодня все так расстроены, что поначалу пропажа Питтс не произвела на меня особого впечатления. Я обычно не вижу Питтс, пока не закончу с моим утренним купанием и не иду одеваться к завтраку. Естественно, когда случается... такое... Я спросила о ней, только когда вернулась домой, после того как я... нашла тело. Никто, казалось, не знал, где она, а я была слишком расстроена, чтобы придать этому большое значение. Мне помогла другая горничная. В разное время в течение дня я вспоминала об этом...