Кто стоял за спиной Сталина? - Александр Островский

Что же поразило Вано?

Оказывается, «ни одного ученика в архалуке ни в нашем, ни в каком-либо другом училище не было. Ни сапог с высокими голенищами, ни фуражек с блестящими козырьками, ни широких поясов ни у кого из наших сверстников не было. Одежда Сосо, которую он носил в то время, была совершенно непривычна для нас. Учащиеся окружили его и щупали его архалук, пояс, фуражку и сапоги с голенищами»{9}.

Имеются и другие описания внешнего вида Сосо, относящиеся, правда, к разным периодам его обучения в Горийском духовном училище.

Илья Размадзе: «Маленького роста, худощавый, на нем узкие брюки в сапогах, рубашка, сзади в складках собранная, на шее шарф (шарф была детская гордость), на голове карталинская круглая шапка, через правое плечо висела сшитая из материи сумка, довольно длинная, в ней книги, из сумки выделялся ломтик хлеба, а как поспешит, сумка била по левому боку»{10}.

Учитель пения С. П. Гогличидзе: «Сосо был одет небогато, но все на нем было чисто и аккуратно. Летом он ходил в белом — в парусиновой рубахе и таких же брюках, а зимой в полушалевой одежде. В холодные дни он надевал пальто, он носил сапоги и простую фуражку»{11}.

«Иосиф, — писал Г. Глурджидзе, — был в училище одним из самых опрятных учащихся. Любившая его до безумия мать, несмотря на свой ограниченный заработок, не скупилась на одежду Сосо. Мальчик носил хорошие сапоги, пальто из серого кастора. Помню даже его зимний башлык домашнего изготовления. Иосиф выглядел всегда чистеньким и аккуратным»{12}.

А вот другое свидетельство: «На Иосифе было синее пальто, сапоги, войлочная шляпа и серые вязаные рукавицы. Шея обмотана широким красным шарфом… в школу он ходил, перевесив через плечо сумку из красного ситца»{13}.

Что бросается в глаза во всех этих описаниях? Оказывается, Сосо не только не выглядел самым бедным, а наоборот, несколько выделялся из общей массы учеников своей одеждой и опрятностью.

В 1888 г. педагогический коллектив Горийского духовного училища состоял из 15 человек. Если одна часть преподавателей была настроена консервативно, то другая придерживалась либерально-оппозиционных и народнических взглядов. К числу последних принадлежали ставший позднее писателем Сапром Мгалоблишвили, активный сторонник автокефалии грузинской церкви Георгий Садзагелашвили, избранный в 1917 г. первым католикосом-патриархом Грузии под именем Кирион I, а также преподаватель старшего подготовительного класса Захарий Алексеевич Давиташвили, который и стал первым учителем Сосо{14}.

З. А. Давиташвили (ок. 1848–1944){15} происходил из дворян Горийского уезда, был знаком с И. Г. Чавчавадзе и являлся племянником писателя Шио Эдишеровича Давиташвили{16}, который в начале 80-х гг. оказался причастен к возникшему в Грузии народовольческому кружку и полтора года провел в Метехском замке{17}. У Джибраила Владимировича Давиташвили, внука Захария Алексеевича, хранилось адресованное последнему письмо Екатерины Джугашвили. «Я, — писала она 15 сентября 1927 г., — хорошо помню, что Вы особо выделяли моего сына Сосо, и он не раз говорил, что это Вы помогли ему полюбить учение и именно благодаря Вам он хорошо знает русский язык», «Вы учили детей с любовью относиться к простым людям и думать о тех, кто находится в беде»{18}.

В 1889 г. Сосо успешно закончил подготовительный класс и был принят в училище. По воспоминаниям П. Капанадзе, когда-то у него на полке стоял учебник грамматики, на котором рукой будущего вождя была написано: «Сия книга принадлежит ученику первого класса Горийского духовного училища Иосифу Джугашвили. 1889 г.»{19}.

К тому времени, когда Сосо пошел в первый класс, его семья, видимо, в очередной раз сменила место жительства. «Великого вождя и его родителей, — вспоминал Давид Папиташвили, — я знал с 90-х гг. прошлого столетия. Тогда тов. Сталину было 9 или 10 лет (следовательно, это могло быть в 1889–1890 гг. — А.О.). В то время их семья жила в городе Гори против собора, рядом с магазином Петра Абуева <…>. Виссарион работал выше собора, на углу возле лестницы, ведущей в закрытый рынок <…>. Наша семья тогда жила выше собора в маленьком тупике в доме Нины Патарашвили»{20}.

Несмотря на то что Сосо сел за парту первого класса осенью 1889 г., а обучение в училище было четырехгодичным, он закончил его не в 1893, а в 1894 г. Почему?

Ответ на этот вопрос, по всей видимости, нужно искать в том происшествии, которое случилось в Гори 6 января 1890 г. в день Крещения. Вот как описал случившееся учитель пения духовного училища С. П. Гогличидзе:

«Возле Акопской церкви в узкой улочке собрался народ. Никто не заметил, что сверху мчится фаэтон с пассажиром. Фаэтон врезался в толпу, как раз в том месте, где стоял хор певчих. Сосо хотел перескочить через улицу, но неожиданно на него налетел фаэтон, Ударил его дышлом в щеку, повалил на землю и, на счастье, переехал лишь через ноги. Нас окружила толпа. Подняли потерявшего сознание ребенка (Сосо было тогда 10–11 лет) и доставили его домой»{21}.

Рассказывая об этом эпизоде, разные авторы по-разному характеризуют его последствия. Одни утверждают, что Сосо отделался Легким испугом{22}, другие пишут о том, что он пострадал, и довольно серьезно. «Помню, — вспоминал, например, Георгий Хабелашвили, — как Сосо попал под фаэтон и на волосок спасся от смерти»{23}. Причина отмеченных расхождений, по-видимому, заключается в том, что в детстве Сосо дважды попадал под фаэтон. О первом случае, который произошел у дома Мгеброва[14] и в результате которого он мог повредить свою левую руку, уже упоминалось{24}. Второй случай оказался не менее серьезным. Об этом свидетельствует не только то, что кучер, правивший фаэтоном, был оштрафован и приговорен к месячному заключению{25}, но и то, что после описанного происшествия Сосо перестал посещать училище.

Данный факт нашел отражение в упоминавшейся выше статье неизвестного автора «Детские и школьные годы Иосифа Виссарионовича Джугашвили», хранящейся в архиве бывшего Грузинского филиала ИМЛ при ЦК КПСС. «Мчавшийся экипаж, — говорится в этой статье, — сшиб Иосифа на землю и переехал ему ногу, которую повредил настолько, что пришлось его везти в Тифлис в лечебницу, где он пробыл долго, вследствие этого принужден был прервать занятия почти на целый год»{26}.

О серьезности полученной травмы свидетельствует и то, что впоследствии, через много лет, уже в семинарии, объясняя, почему он ушел из церкви во время всенощного бдения, Сосо ссылался как на известный администрации семинарии факт — свои «больные ноги»{27}. Показательно также утверждение Михаила Монаселидзе, близко знавшего И. В. Джугашвили, что для Сосо была характерна особая походка, «походка бочком»{28}. Это утверждение перекликается с имеющимися сведениями о том, что в детстве у Сосо имелось прозвище Геза, что означает Кривой или Кривоходящий{29}.

Отмечая перерыв в обучении Сосо, произошедший в первой половине 1890 г., нельзя не обратить внимание на то, что во многих воспоминаниях рассказывается о том, как Бесо поссорился с Кеке и, оставив семью, уехал в Тифлис, а затем вернулся в Гори и увез с собой Сосо. Кеке не смирилась с этим, отправилась в Тифлис, забрала сына и снова отдала его в Горийское духовное училище{30}. Невольно напрашивается вопрос: не были ли связаны между собой история, разыгравшаяся в Гори 6 января 1890 г., и попытка Бесо уехать в Тифлис, забрав с собой сына?

И хотя ответить на этот вопрос пока не представляется возможным, есть основание утверждать, что 1890 г. стал важной вехой в процессе распада семьи Джугашвили. Прежде всего обращает на себя внимание то, что 13 июля 1902 г., находясь под арестом в батумской тюрьме, при заполнении «литеры Б» на вопрос о родителях И. В. Джугашвили ответил: «Мать живет в г. Гори. Место жительства отца за последние 12 лет неизвестно»{31}. «За последние 12 лет» — это значит с 1890 г. 23 ноября 1902 г., касаясь в прошении на имя главноначальствующего гражданской частью на Кавказе взаимоотношений своих родителей, И. В. Джугашвили писал о матери как «оставленной мужем вот уже 12 лет», т. е. тоже в 1890 г.{32} Еще более категорически на этот счет высказывалась она сама, утверждая, что ее муж погиб, когда Сосо было 11 лет, т. е., если исходить из официальной даты его рождения, в 1890 г.{33}.

Это дает основание думать, что в 1890 г., видимо после происшествия 6 января, между родителями Сосо действительно произошел разрыв. И вполне возможно, что именно тогда Бесо, который и так отрицательно относился к учебе своего сына, не только отвез его в тифлисскую лечебницу, не только решил не возвращаться более в Гори, но и изъявил намерение оставить сына у себя. Имеется свидетельство самой Е. Джугашвили о том, что когда Бесо забрал сына и уехал в Тифлис, она тоже отправилась с ними и жила там несколько месяцев, после чего вместе с Сосо вернулась в Гори, а Бесо остался в Тифлисе{34}.