Проклятие чародея - Пола Вольски

— Не очень. Дурные сны. — Деврас с легким смятением посмотрел в сторону Гранитных Старцев. — Я чуть было не поверил в легенды, что ходят насчет этого места: в духов, белых демонов и прочую нечисть. Забавно, до чего реальным может казаться сон.

Он ел без особого аппетита.

— А где леди Каравайз?

— Ее светлость еще не почтила нас своим появлением. Не исключено, что вашей светлости предстоит взять на себя смелость разбудить ее. Немало нашлось бы вельмож, которые позавидовали бы вам. — Камердинер с надеждой взглянул поверх очков на своего господина: догадывается ли он, сколь радужные перспективы открываются перед ним? Но нет, Деврас не уловил скрытого намека в словах слуги, и тот лишь сокрушенно вздохнул.

— Разрабатываете маршрут, Рэйт? — спросил Деврас.

— Верно. На этой старой карте указано расположение четырех входов в пещеры Назара-Син. Самый ближайший к нам вход находится вот здесь… — Он постучал указательным пальцем по карте. — По-моему, часах в четырех, от силы в пяти езды.

— Мне казалось, вы говорили, что обитатели перекрыли все входы.

— Какие-то — безусловно, но вряд ли они добровольно заточили себя под землей. Часть выходов наверняка остались открытыми, хотя и тщательно замаскированными. Их-то мы и попытаемся отыскать. Рано или поздно лазейка непременно обнаружится. Я тут наметил наикратчайший путь от входа к входу. Думаю, за день успеем обойти все.

— Гениально, — пробурчал Гроно. — Если бы ваши планы тем и ограничивались.

— Думаю, если нам это удастся, мы сможем поздравить друг друга, — со смешком возразил Уэйт-Базеф, а для Девраса добавил: — На этот раз дружище Гроно бунтует по поводу моих намерений.

— И намерений, надо сказать, опасных. Опасных и безрассудных! — воскликнул Гроно с видом человека, продолжающего уже начатый спор, и обратился к господину в стремлении найти в нем сторонника:

— Ваша светлость, этот человек замышляет нападение на его непревзойденность Глесс-Валледжа. Нужно ли говорить, что подобная попытка чревата самыми пагубными последствиями не только для преступника, решившегося на столь неслыханную дерзость, но и для всех, кто по собственной неразумности с ним связался. Вы понимаете меня?

— Нападение? — не понял Деврас.

— По юридическим каналам, — пояснил Уэйт-Базеф. — Как я уже не раз говорил, Глесс-Валледж существенно превысил свои полномочия. Сокрытие информации, имеющей колоссальное значение для благополучия общества, попытка лишить меня свободы, посягательство на мою собственность и мою персону… равно как и ваши, кстати… Он нарушил пять положений Устава ордена Избранных, три пункта Основополагающих Принципов и четыре постановления лантийского муниципалитета. Неужели он надеется, что все это сойдет ему с рук? Он зашел слишком далеко, и на этот раз я не дам ему спуску. А когда управлюсь, это он, а не я, предстанет перед Советом и будет держать ответ за все свои деяния. Он дал мне все необходимые доказательства, даже свидетелей…

Гроно был вне себя:

— Мы вам никакие не свидетели! Его светлость и не подумает встревать в ваши дрязги с Избранными. Его светлости они ничуть не касаются! Более того, это небезопасно!

— Рэйт прав, — заметил Деврас. — Валледж не должен остаться безнаказанным. Лично у меня до сих пор болит шея в том месте, где впилась «живая удавка», и кто тому виной как не Глесс-Валледж? Гроно, ты постоянно печешься о достоинстве Хар-Феннахаров. Так неужели ты считаешь, что лорд Хар-Феннахар может со спокойной душой смириться с таким надругательством?

Гроно ответил, тщательно взвешивая каждое слово.

— Существует различие, — сказал он, — между рабской покорностью и оправданной предусмотрительностью…

— Валледж нарушил закон, — настаивал Уэйт-Базеф. — Разве вы этого не понимаете? Его нужно остановить. Ваш господин, да и вы сами просто обязаны встать на защиту справедливости и правопорядка.

— Не вам читать мне нотации, мудрейший! Уж свои обязанности я исполняю исправно. А вы, вы сами можете сказать то же самое про себя? Ни я, ни мой господин не обязаны служить вам орудием мести по отношению к его непревзойденности, который отказал вам в продвижении!

— Гроно, по приказу этого человека меня ни с того ни с сего арестовали и едва не удушили, — возразил Деврас. — Разве это ничего не значит?

— Ах, ваша светлость, наверняка его непревзойденность полагал, что у него есть на это веские причины…

— И что с того? Нельзя же оправдывать преступления чьими-то благими намерениями. Как сказал Неф Домеас…

Однако мудреные домеасские слова так и остались произнесенными, поскольку дискуссия была прервана появлением леди Каравайз. Она наконец вышла из экипажа, где провела эту ночь. Выглядела девушка как всегда, безупречно: серо-зеленое бархатное платье ничуть не помялось, на туфлях с высокими каблуками ни пылинки, волосы аккуратно уложены в прическу. Ее элегантность составляла резкий контраст с унылым ландшафтом Гравуловой пустоши. Приблизившись к огню, она поприветствовала спутников, села и потянулась к чайнику. Заботливый Гроно мигом наполнил ей чашку, затем подал тарелку с едой, не забыв почтительно поинтересоваться:

— Надеюсь, в столь непривычном месте сон вашей светлости был достаточно крепок?

Каравайз помедлила, словно опасаясь показаться чересчур мнительной, потом пожала плечами.

— Плохо спалось, — призналась она. — Не раз просыпалась: все время чудилось, что я не одна. Иногда мерещились какие-то белые существа, но только открою глаза — никого. Пустяки, воображение разыгралось. — Девушка сосредоточенно размешивала чай.

Остальные обменялись смущенными взглядами. Закончив трапезу, путники поднялись, чтобы упаковать свое снаряжение. Запрягли лошадей. Можно было трогаться в путь.

Возле костра Уэйт-Базеф позабыл свою подзорную трубу. Деврас поднял ее и принялся обозревать окрестности. Его взгляд праздно скользнул по Гравуле с востока на запад и снова на восток. И вдруг что-то привлекло внимание юноши. Он всем телом подался вперед, вгляделся и позвал товарищей:

— Там что-то движется. В нашу сторону.

— Может, зверь какой?

— Не знаю, не разберу. Пятно серое, почти сливается с фоном холма.

— Серое, говорите? Позвольте-ка… — Уэйт-Базеф взял у него трубу. Его беспокойство не укрылось от его спутников.

— Так это зверь или человек? — спросила Каравайз.

— Скорее второе, чем первое. Это Снарп, — ответил Уэйт-Базеф.

Каждый счел своим долгом заглянуть в окуляр подзорной трубы. Когда же всеобщее любопытство было наконец удовлетворено, чародей сказал:

— Пора отправляться в путь. Госпожа Снарп времени даром не теряет.