Сокровище пути (СИ) - Иолич Ася

– Нет. Будут мои племянницы. Их шестеро.

– Шестеро?

– У меня большая семья. Приходи в полдень. Посмотрим, как будет получаться, и обсудим условия.

Аяна попрощалась и направилась к Кано. Шестеро племянниц!

Кано не вышла к ней у ворот. Аяна передала Ру свой отказ, и та безучастно пожала плечами.

– Как пожелаешь, госпожа.

Теперь до полудня Аяна была свободна. На душе была маета, и она тихонько пошла вверх по улице, чтобы посмотреть вблизи на красивые дома и ворота верхней части города.

Чем выше вели её улицы, тем меньше людей она встречала и тем пристальнее были взгляды на неё. Высокие заборы дробились лакированными досками ворот, из-за которых лаяли собаки. Рассмотреть дома не удавалось, и она отправилась на рынок, о котором говорил Верделл. Запах сразу привёл её в нужное место.

– Ну и вонища же тут у вас, – сморщилась она, заглядывая под навес. – В полдень будет мой первый урок.

– Да. Жуткая. Я пропитался весь. Я не знаю, как ты будешь спать рядом со мной, кирья.

Аяна вздрогнула. Рыбный запах был ужасен. Если она пропитается им и придёт учить музыке девушек в том доме, её просто выставят за порог.

– Я буду спать в конюшне, – сказал он вдруг, глядя на неё. – Я спрошу у Каго, можно ли мне спать на конюшне. Он вряд ли откажет. А ты спи в комнате. На конюшне тепло, не бойся. Иди, кирья, а то тоже пропитаешься вонью.

Она ушла, по дороге глянув на часы на рыночной площади. Непривычно было делить утро, день и вечер на мелкие части. От этого возникало чувство, что ты куда-то торопишься. Она побродила по улицам и купила большую лепёшку за грош, посидела у реки и отправилась к Лейсе.

К воротам она подошла одновременно с какой-то женщиной.

– Ты пришла раньше, - сказала Лейсе Аяне. - Ну ладно, проходи. А ты, Тэва, поднимайся сразу наверх.

– Это к тебе? – спросила Тэва, кивая на Аяну и хмуря брови.

– Нет, она будет учить девочек музыке, – сказала Лейсе. – Она не ко мне.

Тэва кивнула с явным облегчением.

– Милая, если надо, обращайся ко мне. Я повитуха.

– А что, кто-то ещё носит дитя, Лейсе? – спросила обрадованно Аяна.

– Нет. Но за здоровьем надо следить, – ответила та, и Тэва кивнула.

Они зашли в дом, Тэва поднялась наверх, а Лейсе отвела Аяну в небольшую светлую комнату, окна которой выходили на зелёный сад и вторую часть дома.

– У вас такой большой дом? – спросила Аяна. – В этой части города все дома маленькие.

– Вроде того. У того дома отдельные ворота.

– Лейсе, я хотела спросить... Мне нужно соткать кое-что для себя и ребёнка. Я должна сделать это своими руками. Ты не знаешь, где я могу найти станок, за которым мне разрешат работать?

Лейсе в задумчивости замолчала. Она некоторое время покусывала губу, потом посмотрела на Аяну.

– У моей дальней родственницы есть станок. Она живёт через реку в ближайшей деревне. У них поле хлопка. Что ты хочешь соткать?

– Керио. Для младенца.

– Переноску?

– Да. Мне нужны нитки, ты не подскажешь, где их купить?

– Хлопок?

Аяна задумалась. Она не представляла керио ни из чего, кроме власки с шерстью.

– Думаю, плотный хлопок подойдёт. Шерсть в ваших краях – лишнее.

– Тогда нет нужды искать. Я напишу записку, отнесёшь ей. Она продаст тебе пряжу без наценки. У них там поле. А вот и Джин.

Девушка спустилась, запахиваясь в длинный халат. Аяна залюбовалась её грациозными движениями. Джин показалась ей чем-то похожей на Нэни. Длинные волосы, блестящие, как нити седы, падали до середины спины, кожа сияла опаловой белизной, раскосые глаза мягко и томно смотрели на Аяну из-под тёмных ресниц, и она залюбовалась красотой девушки.

– Я посижу на первом уроке, – сказала Лейсе. – Если всё пойдёт гладко, будешь приходить через день. Оплату обсудим после сегодняшнего занятия. Вот обещанный медный, – сунула она монету Аяне. – Чтобы ты не боялась, что потратишь зря время.

Ещё пятеро девушек по очереди спустились в комнату, и одна из них несла инструмент, похожий на кемандже Конды, с грифом, только четырёхугольный.

– Паду, Аяна не умеет играть на читаре, – сказала Лейсе, и девушка пожала плечами и поставила его у стены.

Аяна вхдохнула. Она понятия не имела, с чего начинать.

– Лейсе, мне нужна бумага и грифель, – сказала она. – Девушки, кто из вас умеет петь?

– Мы все умеем, – сказала Джин. – Кто же не умеет петь? Но мы не умеем читать ноты. Мы можем повторить мелодию, но для этого нужно, чтобы кто-то её напел.

Девушки закивали.

– Хорошо. Это упрощает задачу. Из вас вообще никто не знает ноты?

– Нет. Мы из деревень. Там не учат музыке, – сказала ещё одна девушка.

– Тогда начнём с основ.

Лейсе сидела, подперев щёку рукой, и смотрела, как Аяна рисует галочки и треугольнички нот на начерченном от руки нотном стане. Девушки записывали за ней, и потом все вместе пели небольшие песенки о нотах, которые Аяна придумывала прямо на месте. В конце занятия девушки смогли напеть простую мелодию из четырёх нот, и Аяна им совсем не подсказывала.

– Милая, ты прирождённый учитель, – сказала Лейсе. – На, держи.

Она вложила в руку Аяны два медных, и та удивлённо посмотрела на неё.

– Да-да, милая, это тебе. Приходи послезавтра. А это я нарисовала, как пройти к моей родственнице, – протянула она бумажку Аяне. – Можешь прямо сегодня сходить к ней.

– Это далеко?

– Лучше, конечно, на повозке. Но и так можешь дойти.

Аяна завернула в постоялый двор и взяла Ташту. Она мельком подумала, что кобылу уже можно продавать, потому что гнедой и один справится с тем, чтобы довезти их до переправы.

Ташта вышагивал рядом с ней, и солнце выглядывало кое-где, освещая поля и горы на южном берегу. Она быстро добралась до деревни, которую отметила ей Лейсе, и нашла нужный дом.

– О, какие гости, – сказала ей родственница Лейсе, вертя в руках записку. – Ты одна из её племянниц?

– Я учу их музыке.

– О, понятно. Меня зовут Конар. Проходи.

Она завела её в одну из жилых комнат и показала в угол.

– Вот станок. Я начинаю ткать в декабре, когда темнеет. Тут пять нитянок.

– Хорошо. Лейсе сказала, что ты продашь пряжу.

– Да. Показать?

Нитки были мягкими. Аяна впервые видела хлопковую пряжу, и рассматривала её с любопытством.

– Мы прядём власку, – сказала она. – Она гораздо жёстче. Мне подходит вот эта.

– Вся корзина?

– Да. Поможешь намотать?

Заправка станка заняла весть остаток дня, и Аяна отдала Конар три медных, пообещав принести ещё один на следующий день.

Они распрощались, и Аяна шла в постоялый двор, пиная камешки на дороге. Она закончит керио через неделю. Ну и что, что не пёстрый. Да и нитки ей пряла не мама, а какая-то дальняя родственница Лейсе. Но зато у её малышки будет, как положено, керио, а ещё его можно потом красиво покрасить, завязав узлами, как показала Кадэр.

Она поставила Ташту в стойло и хотела вывести кобылу, чтобы размять и её, но кобылы в соседнем стойле не было, зато висела безрукавка Верделла. Аяна пожала плечами, взяла ведро и понемногу наполнила поилки из колодца во дворе. Жизнь казалась уже не такой паршивой. Она поднялась в их каморку и улеглась на кровати, подняв уставшие ноги на изножье, обнимая живот и напевая колыбельную малышке, а потом уснула.

С утра в комнате был рыбный запах, но Верделла не было. Ушёл на рынок, наверное. Ладно. Аяна взяла со дна мешка один медяк, спустилась, умылась из колодца и зашла в конюшню, убедившись, что кобыла на месте. От души отлегло: вечером она всё-таки успела подумать, что её украли.

Она вывела Ташту и оседлала его. Вчера после прогулки ноги сильно устали, и дышать было тяжело.

– Аллар, Ташта! Найле! Йере! Инни!

Аяну откинуло назад, и она на миг испугалась, но тело, привыкшее к этому движению, справилось, несмотря на то, что её живот заметно вырос с того дня, как она в последний раз ездила верхом.

– Инни!

Ташта шагал, и она сидела на нём в своём красном халате, радостная, с надеждой в сердце. Он мерно выстукивал копытами по желтоватой глине, и мимо проплывали убранные поля, а в воздухе стоял запах прелой листвы и осени, и над рекой стрекотали какие-то птицы.