Переводчица (СИ) - Татьяна Семакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дальше начинается немое кино. Беременная хватает за руки проходящую мимо стюардессу и что-то с запалом пытается ей объяснить, тыкая на свой огромный живот. Стюардесса уходит, девушка смотрит ей вслед, как бродячая собака на кость, а через минуту с небес на землю спускается Соболев и идёт прямо ко мне в сопровождении жутко довольной стюардессы. Встаёт рядом с длинноногим, беременная подрывается, а он занимает её место.
Эм… что? Этот напыщенный самодовольным говнюк уступил беременной девушке своё место в бизнесе? Это точно он?
Хочется потыкать его пальцем и осведомиться о состоянии его здоровья. Хотя, рожа на столько недовольная, что не исключаю вероятности, что его вынудили. Сидит вот, зубами скрипит, я даже через беруши слышу. Или это скрип в моей голове… колёсики пытаются крутиться, пытаются осознать, но ничего не выходит.
Понимаю, что пялюсь (и уже довольно давно) и быстро отворачиваюсь, закрыв глаза. Всё, нет его. А я сплю.
Возня за спиной, возня рядом… о том, чтобы опустить спинку кресла, как это сделали все остальные, можно даже не мечтать. Трижды пропустила ребёнка с его матерью, дважды только её, раз двадцать получила острым маленьким локтем в самые неожиданные места, выдержала полтора часа, вытащила беруши и пошла в туалет.
В следующий раз притворюсь трупом. Как вообще можно летать в этом муравейнике?! Хорошо хоть догадался взять бутылку виски в дютике, хоть немного притупляет поднимающееся из самых глубин раздражение. Брюнетка эта ещё рядом, прямо через проход. То и дело встаёт, пропуская мелкого засранца, то и дело трётся об меня задницей! Своей роскошной упругой задницей…
В холле гостиницы даже не понял, как вырубился. Проснулся, правда, минут через десять, когда её голова опустилась на моё плечо. И оставшиеся сорок минут сидел с колом в жопе, боясь пошевелиться и разбудить. Идиотизм.
Если она ещё раз об меня оботрётся…
— Вы не могли бы убрать ноги?! — спрашивает с возмущением мамаша через кресло от неё, а мне хочется вышвырнуть её в окно без парашюта. — Девушка!
Брюнетка не реагирует и смотрит прямо перед собой. Мамаша начинает махать у неё перед носом рукой, та поднимается и встаёт в проходе. Сейчас они будут меняться местами в узком пространстве… слегка подаюсь к соседу, но это не спасает: самолёт трясёт и переводчица заваливается на моё кресло, а её правая ягодица практически ложится мне в руку. С трудом сдерживаюсь, чтобы не сомкнуть на ней пальцы, стискиваю челюсти и пытаюсь переключиться, но желание продолжает распространяться, доходя до кончиков пальцев.
Возвращается мамаша, вновь поднимает переводчицу и та вытаскивает из ушей беруши, начав медленно продвигаться к хвосту самолёта. Так вот в чём секрет её спокойствия! Оборачиваюсь и смотрю ей вслед. Её бёдра плавно покачиваются, окончательно вынося мне мозг: остаётся лишь тупое животное желание.
С другого конца появляется стюардесса с тележкой еды и вся очередь от туалета тут же рассаживается на места. Все, кроме неё, так удачно прорвавшуюся к кабинке. Очень, очень удачно. Успеваю подорваться с места, пока тележка не достигла моего кресла и не заблокировала проход, иду к туалету и сверлю взглядом замок, ожидая зелёного света.
Дверь начинает складываться, я протискиваюсь внутрь и тут же закрываю её за собой.
— Какого чёрта?! — возмущается брюнеточка вполголоса.
Зажимаю ей рот и прижимаю собой к стене.
— Ты же не хочешь, чтобы нас услышали? — уже хриплю ей на ухо, свободной рукой стискивая грудь.
— Прекрати! — мычит мне в руку, а я сжимаю её рот ещё сильнее и вспоминаю, что ровно та же ситуация была в офисе. Повозмущается для проформы и перестанет.
Задираю ей юбку, массируя клитор через кружевное бельё, пытаюсь пробраться пальцами поглубже, но она сводит колени и пытается меня отпихнуть. Но не мычит. Вообще ни звука не издаёт, вцепляется своими руками в мои, больно впиваясь ногтями в кожу. Разжимаю ей рот и вновь затыкаю, теперь уже языком. Одна рука на грудь, вторая на шею, слегка придавить…
— Тимур, пожалуйста, не надо… — хрипит мне на ухо, когда я отрываюсь от её рта, чтобы сделать глубокий вдох.
Не отпихивает. Отлично, продолжаем. Одной ногой развожу её ноги в стороны и запускаю руку в промежность, проверяя готовность. Что и требовалось доказать: там не просто влажно, там, мать его, потоп! Расстёгиваю ширинку, быстро, нервно, руки дрожат, как у алкаша со стажем, самого всего трясёт, сил сдерживаться больше нет.
— Не надо! Прошу, умоляю, остановись! Тимур!
Голос странный, но я уже не соображаю. Не думаю, не понимаю смысла, как белый шум над самым ухом, от которого заводит ещё сильнее, как будто это вообще возможно. На секунду отвлекаюсь, чтобы сообразить, как половче её пристроить, но забиваю и просто разворачиваю и наклоняю над туалетом, не удосужившись даже стянуть с неё трусики, просто сдвинув их вбок. Не думая, не соображая, с пеленой перед глазами. Вхожу в неё быстро и грубо, с силой сжимаю её бёдра и пытаюсь не кончить после первых трёх движений. Дожидаюсь её и только после этого даю себе волю, кончая так, что темнеет в глазах.
Прихожу в себя, выхожу из неё и прячу источник своего безумия обратно в трусы. Жутко довольный как собой, так и произошедшим. И тут она выпрямляется, нервным движением возвращает бельё на законное место, одёргивает юбку и разворачивается. Вся в слезах и с дрожащей нижней губой. Зло смотрит мне в глаза, молча, с презрением. Судорожно пытаюсь сообразить, в какой момент я умудрился сделать ей больно и мог ли перепутать женский оргазм с безудержными рыданиями, а она цедит сквозь зубы:
— Пошёл нахер.
Дважды мне повторять не надо, я быстро выхожу и прикрываю за собой дверь, а она тут же закрывает её на замок. Дожидаюсь, пока стюардесса докатит тележку и возвращаюсь на своё место.
Пять минут, десять… Брюнетки всё нет. То и дело оборачиваюсь, возле туалета начинает собираться очередь, я откровенно психую. Какого хера?! Не мог я перепутать, это бред какой-то! И текла она так, что впору затычку вставлять. Что я и сделал… Просто стесняется выходить в люди.
Ухмыляюсь и тут же теряю всю весёлость, ныряя в свой персональный котёл в аду.
