Хольмгард - Владимир Романовский

По пути к выходу толпа оказалась гуще, и ему пришлось хорошо поработать плечами и локтями. У самого выхода он заметил прижатого толпой к стене холопа с подносом. На подносе стояло несколько плошек. Жискар вспомнил, что голоден и на ходу снял с подноса плошку с редиской.

Прохладный ночной воздух ударил в лицо Жискару. Он повернул направо. Торопиться было некуда — скоморохи должны были после представления переругаться и переодеться. Неспешным шагом Жискар отправился в путь, жуя редиску и таращась на звезды, очень яркие в прозрачном небе. Вот Большая Медведица. А это Пояс Ориона. Говорят, если ехать все время на юг и долго, то можно увидеть чудо — так называемый Южный Крест, небывалое созвездие, но это, наверное, легенда, которую придумали в Риме для поддержания престижа. У самого угла ему преградили путь.

— Ну? — сказал Жискар, жуя.

— Не спеши. Где князь?

— Где надо, там и есть.

— У себя или здесь?

— А тебе-то что за дело?

— Раз спрашиваю, значит есть дело.

— Мне некогда.

— Скоморошинка понравилась?

— А хоть бы и так.

— Подождет. Завтра узнаешь, где она живет, и заявишься к ней домой. С подарками. Скоморошинки любят подарки. Сегодня ты устал.

— Нет, я не устал.

— Отдохни. Пусть князь уйдет к себе. Мы немного подождем, послушаем, что Валко там придумал, а потом последуем за ним.

— За Валко?

— Нет, за князем. У меня к нему поручение. Важное.

— И ты хочешь, чтобы я тебе поверил. Вот как стою здесь, так сразу начинаю тебе верить.

— Вот грамота. Вот печать.

— Факел ближе. Еще ближе. Действительно, печать. Оружие при тебе какое?

— Никакого.

— Хорошо. Как тут говорят? Леший с тобой. От кого поручение?

— А это не твоего ума дело.

Валко-поляк начал выступление с самой известной своей былины, со скоморошескими элементами — с укороченной строкой тут и там и с фривольными словами без повторений. Ярослав пытался вникнуть в смысл слов, но вскоре понял, что из затеи этой ничего не выйдет. Вокруг с восхищением слушали, ловя каждое слово, а он ничего не понимал. Кивнув, он двинулся к двери и вышел на воздух.

Неспешным шагом пришел он в терем, неспешно скинул сленгкаппу, шапку бросил на ховлебенк, посмотрел мутно по сторонам и, вместо того, чтобы идти в опочивальню, двинулся в занималовку.

Присев на скаммель, он положил руки на стол, а голову на руки, и некоторое время провел в такой позе, стараясь ни о чем не думать. Получалось плохо.

— Скоро утро, mon roi. Последнее дело — спать сидя.

Ярослав очнулся от раздумий и строго посмотрел на Жискара.

— Ну?

— К тебе, князь, гости, — объяснил Жискар, по своему обыкновению что-то жуя, похоже, редиску.

— Если ты и дальше так будешь жрать, — заметил Ярослав, — ты просто лопнешь. Какое может быть уважение к правителю у его поданных, когда его приближенный все время что-то жрет, чавкая? Удивительно, как ты до сих пор не растолстел. Как тебе это удается?

— А у меня забот нет, — парировал Жискар. — О государственных делах я не думаю. О моих пропитании, одежде и крыше над головой заботишься ты. Баб кругом несчитано, поэтому когда попадается сварливая или еще как-то обременяющая, ее не жалко бросить, других много. И поэтому пищеварение мое не прерывается и не замедляется, как у людей, заботами себя утруждающих. Так что, вводить гостей?

— Что за гости?

— Какая-то женщина в мужском платье.

— Кто?

— Женщина. Un femme. Ну, знаешь, женщина. С сиськами.

— Дурак. В мужском платье?

— Да. Я бы с ней не стал иметь дела, она из категории обременяющих.

— Рыжая?

— Слегка. И рыжая, и как бы в тоже время блондинка. И глаза зеленые. Высокая. Почти с меня ростом. Выше тебя. Говорит, поручение у нее. Врет, наверное.

— Жискар, друг мой. Приведи ее, а сам не уходи.

— При ней никакого оружия нет.

— Дело не в этом. Она наверняка мне что-нибудь предложит, и я не хотел бы слушать ее предложения, оставаясь с нею наедине.

— Нет, князь, я в таких делах не участвую.

— В каких?

— Все эти новгородские развраты, ménage à trois, это не для меня. Вообще в славянских землях очень много разврата, больше, чем в других краях. И на твоем месте я бы приструнил мужеложцев.

— А во Франции их нет?

— Есть.

— Но меньше?

— Пожалуй столько же, но никто там не рассматривает это, как повседневное дело. Мужеложствуют себе тихо, скрываясь.

— Пригласи ее и останься.

— Нет, я не желаю, это разврат.

— Дурак! Трижды дурак! Какой еще ménage à trois, орясина! Предложение будет политического свойства.

— Не люблю политику, — сказал Жискар. — Но если не ménage à trois, то так и быть, останусь. Хотя она и не нравится мне совсем. Самые лучшие женщины тут — у самого торга, есть такая улица, там живут многие жены купцов…

— Веди ее сюда.

Жискар вышел. Ярослав перевел дыхание, быстро вытер рукавом пот со лба, и приготовился к худшему.

Не следует быть таким подозрительным. Во-первых, это, возможно, вовсе не она. Мало ли рыжеватых баб кругом. Может действительно хозяйка какого-нибудь хорлова терема прислала. А если она, то с чего это вдруг именно об этом она будет говорить, будто точно известно, что именно Марьюшка наша ненаглядная пошла на… да… Далеко пошла. Игра по крупному. Но может вовсе и не Марьюшка. А может, Добронега просто проверяет, с кем ей можно заключить союз какой-нибудь. Кроме того, Добронега в Киеве. Это точно известно? Вроде бы, да. Но кто ж ее, Марьюшку нашу неуемную, знает. И если не в Киеве, значит, Хелье не сумел. Не успел. Не додумал. В общем, провал. Полный провал. Может, Хелье схватили? И все у него выведали? Тогда еще хуже. Тогда со мною будут говорить с позиции силы.

Жискар вернулся, сопровождаемый Эржбетой. Войдя, Эржбета гибко и изящно поклонилась князю не сгибая колен и достав длинной тонкой рукой до пола.

— Доброе утро, князь.

Ярослав, уперевшись арселем в край стола, жестом пригласил ее сесть на ховлебенк. Она еще раз поклонилась, более сдержанно, и с достоинством присела. Следуя неписаному этикету, ноги она держала вместе и сдвинула их влево, обе. Следуя тому же этикету, Жискар остался стоять, хрустя редиской и с неодобрением разглядывая гостью. Она ему явно не нравилась. Не в его вкусе. Жискар любил женщин потолще, посолиднее, либо очень ладных и нормального роста, как Ларисса.

— Мне нужно говорить с тобою наедине, князь, — сказала Эржбета.

— У меня от Жискара нет тайн. Я тебя слушаю.

Эржбета оглядела Жискара. Э, подумал Жискар, а ведь она прикидывает, легко ли ей будет, если нужно, меня убить. Да, я был прав — обременяющая женщина.

— Хорошо, — молвила Эржбета. — Будь по твоему.

Еле сдерживая себя, Ярослав улыбнулся, но улыбка вышла блеклая, кривая. Далеко зашла сестренка. На этот раз — очень и слишком далеко.

— Некая особа хочет предложить тебе союз, — сказала Эржбета.

Каждый мускул в теле Ярослава напрягся до предела. Эржбета увидела, как бледнеют щеки и лоб князя, и слегка удивилась.

— И вот почему, — продолжала она. — Она, особа, считает тебя законным правителем Новгорода. А также будущим правителем гораздо больших территорий. Она хочет предложить тебе некоторые услуги.

— Какие же?

— Ты стеснен в средствах. Наемники твои ненадежны, они слишком долго бездействуют. Ты можешь получить и золото и людей.

— Что же я для этого должен буду сделать?

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Почти. Ты просто отметишь, что тебе оказана была услуга. А там видно будет. Особо обязанным считать себя не надо. Кроме того, мне велено дать тебе совет.

От неимоверного облегчения закружилась голова. Князь быстро подошел к окну и отворил ставню.

— Я могу… — спросил он, задыхаясь, — …могу я… подумать? Есть ли время?

— Наверное есть, но очень немного.

— А совет будет только после моего ответа?

— Нет, зачем же. Та, которая меня послала — она ведь не торговка какая. Если она оказывает услугу, она ничего не требует взамен сразу. И услуга оказывается до конца. Совет такой. Тебе нужно обратить внимание на Ветровую Крепость.

— Ветровую… А! Знаю.

— Именно там, в Ветровой Крепости, и в ее окрестностях, собираются порою весьма интересные люди.

— Да. Я слышал.

— Но просто привести туда войско нельзя. Его обнаружат, и людей этих потом не найдешь. Нужно действовать молниеносно, не оставляя следов.

— Страсти какие, — заметил Жискар, дожевывая редиску. — Прямо как Дикий Отряд Ликургуса.

Ярослав улыбнулся, а Эржбета внимательно посмотрела на Жискара.

— Какой отряд?

— Дикий. Полулегендарные люди, служившие Базилю Второму.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Да кто ж из воинов об этом не знает? — удивился Жискар. — Военачальник Ликургус рассорился с Базилем, и Базиль в благодарность за прошлые заслуги не казнил Ликургуса, а позволил ему бежать. Неужто не слышала никогда?