Путь Сашки. Книга третья - Альберт Максимов

Ламинт пожевал мяса, еще раз хмуро зыркнул из — за мохнатых бровей и завалился спать. Проснулся он только вечером. Умылся, сел за стол, на котором уже стояла вкусно пахнущая еда, и подобрел. Разговорился, стала ясна причина его плохого настроения. Одна лошадь, та самая, солдата, в лесном сумраке провалилась в яму с водой, пришлось ее зарезать и бросить большую часть туши на съедение волкам. Один ребенок у женщины умер, простудившись от ночевки на холодной земле. Да и сама женщина выглядела плохо, постоянно кашляя. Поэтому хаммийцы за нее и второго ребенка дали всего четыре серебрянки.

А на мечи и вовсе не оказалось спроса. Слишком старые. Когда испытали их в пробном бою, то один сломался почти сразу же, а другой продержался немногим дольше. И пришлось их сдать кузнецу за одну серебрянку. Все оставшиеся восемь ржавых мечей и два сломанных в придачу. И секиры купили в качестве топоров, да и то за сущие пустяки. Вот и получилось, что из последней охоты деньги принесла только одна лошадь, а сундук, на который возлагались хорошие надежды, принес всего пару серебрянок. И еще этот глупый шлем теперь напоминает об их неудаче. Знать бы, что оружие пойдет в переплавку, то тогда и шлем взяли бы с собой, хоть лишние две — три медянки с него могли получить. Надо будет в следующий раз взять его с собой.

— Ну — ка, сынок, дай — ка мне шлем. Хватит, поиграл.

Мальчишка захныкал, ведь у него отобрали одну из лучших игрушек — хоть и ржавый, но настоящий воинский шлем.

— Нечего хныкать, мал еще.

— Хочу шлем!

— А я тебе даю слово, что шлем ты не получишь. А за то что хнычешь, я его лучше сестре отдам, она не такая плакса, как ты.

— Спасибо, отец, — вдруг сказала Акси и протянула к шлему руку.

— Э, подожди, — немного растерялся Ламинт. — Не для женщин такие игрушки.

— Но, отец, — вмешался Риум, его старший сын, — вы же только что сказали, что отдадите его сестре. Раз сказали, значит, и женщины могут им владеть. К тому же он старый и ржавый. Цена — медянка.

— Я все — таки Акси не обещал, но раз предположил, то пусть берет. Теперь шлем твой. Я человек слова.

— Спасибо, отец, — вновь повторила Акси, беря шлем из рук отца.

— Но куда он тебе?

— Не знаю, но он такой необычный. Эти рога…

— Как у коровы, — фыркнул Риум.

— Вот и я говорю, для скоморохов он.

— Пусть, скоморохов, — не стала спорить Акси, — но мне нравится.

— Ну и забавляйся.

— А я? — вмешался младший брат Акси? — Он был мой! Хочу шлем!

— Вири, между прочим, завтра последний день седьмицы, а у меня после этой поездки что — то руки чешутся, не знаешь, к чему?

Вири засопел и нахмурился, машинально почесывая одно свое место. Он прекрасно понимал, что нельзя сердить отца в конце седьмицы, себе дороже.

На следующий день Ламинт и еще двое старших лесовиков отправились к постоялому двору, поесть, попить, на людей посмотреть, так они делали часто, не все же время в лесу сидеть? Но все обитатели маленького лесного поселка не уходили, а только несколько человек по очереди — осторожность никогда не помешает. Мало ли, кого можно встретить на дороге или в харчевне? Если троих схватят, то остальные уцелеют и даже, может быть, помогут спастись.

Зайдя внутрь харчевни, Ламинт быстро оглядел зал и то, что он увидел, ему сильно не понравилось. В углу харчевни за дальним столом сидело двое незнакомых людей. Но не чужие лица его смутили, мало ли кого заносит на постоялый двор? Путешественников много, и им нужно где — то поужинать и преклонить голову. А вот эти двое мужчин явно не вписывались в таких случайных посетителей.

Почему? Дело идет к вечеру, но на дворе еще светло, еще можно ехать и ехать. А эти, видать, здесь сидят давно, вон сколько огрызков на тарелке. И сами мужчины. Один явный аристократ, но что аристократам делать в такой дыре, этот постоялый двор больше приличествует для местных крестьян, даже простой дворянин поморщится, прежде чем решит наведаться сюда. А этот мужчина явно аристократ. А от его спутника и вовсе исходили волны опасности. Не просто исходили, а протяжно кричали. Воин! И хороший воин. Их троих положит запросто, они даже и не пикнут. И спрашивается, что они здесь делают?

Пока Бран и Ритор выбирали стол, шумно садились за него, отвечали на приветствия знакомых, Ламинт прошел к хозяину харчевни, громко поздоровался и тихо спросил:

— Кто эти двое?

Бравчен, хозяин, нахмурился и также тихо ответил:

— Один, который слева уже вторую седьмицу здесь, а тот второй приехал позавчера. Живут, к вечеру выходят в зал, жрут, пьют и ругаются.

— А ругаются чего?

— Вино им кислое.

— Кем — нибудь интересуются?

— Нет, только ругаются.

— Что — то мне не нравятся они.

— Мне тоже.

— Нами интересовались?

Бравчен только покачал головой.

— Ну, ладно, сегодня долго задерживаться не стоит. Давай нам, как обычно.

Ламинт прошел и сел за стол к своим напарникам. Вскоре местный мальчишка принес им мяса и вина в кувшине, который чудом не уронил, при этом громко охнув. Бран дал ему подзатыльник, и мальчишка отскочил с криком в сторону. Шум, вероятно, заинтересовал двух мужчин, которые перестали обгладывать кости и уставились в их сторону. Затем они переглянулись, и аристократ вдруг встал и направился в сторону стола с лесовиками.

— Вы, гляжу, люди серьезные. Мне серьезные люди как раз нужны. Хорошо заработать хотите?

— А что делать? — не вытерпел Бран, хотя отвечать должен был Ламинт, как старший из них.

Аристократ повернулся к Брану, изучающего его осмотрел и улыбнулся.

— Работа не сложная, но прибыльная. Вы человек слова, милейший, а я не хотел бы, чтобы мое предложение слышали и другие.

Бран изумленно смотрел на аристократа.

— Ваши друзья не будут против, если я вам кое — что шепну? А заплачу я золотом.

И аристократ в подтверждение своих слов достал кошелек и показал несколько золотых монеток.

— Но вы должны дать слово, что сделка будет честной, милейший Ламинт.

Бран еще больше изумился.

Ламинт сидел рядом и все никак не мог понять, почему аристократ называет Брана его именем. Нет, то, что тот спутал Брана с ним, Ламинт уже понял, но откуда аристократ узнал имя Ламинта и то, что они трое лесовики? Ведь одеты они были как обычные простолюдины, таких, похожих на них, каждый второй в харчевне.

— Ламинт, это я, — наконец, вмешался старший из лесовиков в разговор.

Аристократ чуть смешался, а затем как ни в чем не бывало, повернулся к Ламинту.

— Очень хорошо, милейший. Вы слышали мое предложение. Что скажете?

— Прежде чем начать разговор, я должен знать, кто и как?

— Что, кто и как? — изогнул удивленно брови аристократ.

— Как вы узнали, что мы те, кто вам нужен. Как узнали мое имя. Кто сказал?

— А, это? Это очень просто. Мальчишка — раб.

— Миро?

— Может, и Миро, я не запоминаю имена рабов.

— Он специально чуть не обронил кувшин? — догадался Ламинт.

— Конечно, милейший.

— Но как он решился?

— Несколько медянок и эти рабы сделают все, что мне нужно.

— А Бравчен знает?

— Это хозяин харчевни? Нет.

— Ну, паршивец, — воскликнул Бран и громко стукнул кулаком по столу.

Второй мужчина, сидящий через несколько столов от них, напрягся, правая его рука еще глубже ушла вглубь стола.

— Эй, Бравчен, иди сюда! — шумел Бран.

Хозяин быстро бросил свои дела и подошел к столу.

— Твой Миро нас выдал за несколько медянок!

Шея, а затем лицо хозяина харчевни стали наливаться кровью.

— Запорю!

— Всыпь паршивцу как следует!

— Всыплю. Плетей по полной и если выживет, потом еще добавлю.

— Хорошо, Бравчен. Но этого мало. Раб твой, мальчишка не свободный. Значит, ты несешь вину.

— Ламинт, я…

— Я возьму виру.

— Какую?

— Договоримся. Потом.

— Хорошо, Ламинт.

— Ладно, иди, ищи своего Миро. Только займись с ним где — нибудь подальше во дворе. Хотя, подожди, позови — ка его сюда на пару слов.

Через минуту Бравчен, выкручивая ухо мальчишке, притащил его к их столу.

— Выдал нас за несколько медяков?

Мальчишка изменился в лице, заскулил.

— А ну, тихо! Денег захотелось? На что рассчитывал? Или думал, что милорд тебя будет выгораживать? Он сразу же сказал про тебя. Если выживешь, то это будет тебя наука до конца твоей жизни. Запомни, никто тебе не будет помогать. Никто. Всё.

Хозяин потащил извивающегося и голосящего мальчишку прочь из харчевни. А через какое — то время раздались глухие крики мальчишки. Бравчен, действительно, отвел его подальше от харчевни, иначе крики заглушили бы дальнейший разговор.

— Вы предложили нам золото, милорд? — продолжил разговор Ламинт.

— Да. Полторы седьмицы назад у меня пропал сундук. А двое моих людей были убиты. Я готов закрыть на это глаза. Хотя мог бы найти пару сотен солдат и прочесать весь лес. Причем они могут искать хоть месяц, хоть год, но нашли бы. Где бы вы ни были. Но я, повторяю, готов забыть. Там был сундук. Мне нужно его содержимое. Я его выкупаю, плачу золотом. Я ясно высказался?