Отступник - Михаил Кин

в нашу сторону и косые взгляды. Для меня они не играли никакого толку, мне было просто плевать, а вот на остальных сильно давили, даже на Мари. Но тем не менее, сам факт того, что я чистый и хорошо одетый приглашен на завтрак с наследницей. А не закован в кандалы по рукам и ногам на пыточном стуле, очень обнадеживал. Так что всякие насмешки и комментарии от разряженных овец и надутых козлов в богато украшенном загоне меня вообще не беспокоили.

Спустя минут двадцать в зал вышла Летиция. Это был уже совсем другой человек, не та перепуганная маленькая девочка. Она прям сочилась высокомерием, блистая серыми алмазами артефактов, надев на руки странные наручи. Казалось простой старый серый метал — очень старый метал. Они казались неуместны с пестрыми камнями и шелковым светло-голубым платьем. Но от них просто фонило магией. Она степенно спускалась по широкой лестнице, неторопливо неся себя к гостям в компании двух фрейлин, шедших чуть позади. Так, чтобы все могли внимательно рассмотреть ее. Она приветствовала всех, улыбаясь и принимая поздравления и похвалу. На нас она даже не взглянула, не по чину. Это было театральное представление, предназначенное врагам.

Как бы говоря: «вот они мы, вы ничего не сделаете нам, мы вас сильнее».

Я не сомневался, что все происходящее в замке Наместника после его приезда будет известно его врагам. Нас всех усадили за длинный П образный стол во главе с Летицией. Нам выделили места с самого краю на левой стороне. После нас сидели люди Наместника из числа простых, чиновники, служащие и доверенные люди, потом шли мелкопоместные костеродные, а потом уже сидело более состоятельное сословие и так по возрастающей. Мари посадили отдельно от нас, вместе с костеродными, как раз рядом с парочкой надутых молодых козлов, что злобно зыркали на меня и откровенно пялились на ее декольте. И сейчас она мило вела с ними светскую беседу, ослепительно улыбаясь. Нужно признать, что только девушки умеют так улыбаться людям с которым им неприятно общаться, а у некоторых самая лучшая улыбка та, которую они дарят таким неприятным типам. Вот и сейчас она смеялась в ладошку, дарила свою лучшую улыбку костеродным. Они уже накачались вином и были взвинчены перипетиями недавних событий. Они были молоды и оживленно жестикулировали, стремясь произвести впечатление на красивых девушек и обязательно защитить их от воображаемого нападения.

Это был другой мир, ее мир, из которого ее вышиб родной дядя. Она хотела попасть назад, я сделал все, что было в моих силах для нее. Дальнейшая судьба полностью в ее руках. В этом мире важно умение разговаривать, располагать к себе людей. Заводить интриги, любовников, друзей и правильных врагов, и только время покажет кто есть кто на самом деле. Мариэль была умна, очень красива, прекрасно знала цену верности, думаю она справиться.

Стол просто ломился от разнообразия блюд, армия прислуги бегала туда сюда, принося и убирая тарелки чашки и столовые приборы. Все больше разговаривали между собой, лишь изредка ковыряясь вилками, оживленно обсуждая недавние события, основной темой были варианты ответных действий. Нас четверых это мало касалось, точнее вообще никак. Никто с нами не разговаривал, даже не смотрел кроме прислуги. Так что мы сосредоточились на содержимом стола, все было просто потрясающе вкусно. Никто из нас четверых никогда даже не видел ничего подобного, а уж тем более не пробовал. Мы были голодные дети улиц, которые добрались до еды.

Соседняя пара упитанных чиновников из магистрата косилась неприязненно на нас. К ним ближе всего сидела Аннет, она тоже ела, но пыталась делать это не спеша и хотя бы создать видимость приличия. Но она не знала правил этикета, как и что именно держать из столовых приборов. Я сидел сразу ней, и показывал, что именно нужно и как держать для каких блюд. Она тихо возмущалась, что вообще не понимает, зачем ей три вилки, три ножа и две ложки.

Это были два упитанных и солидных мужика, обеспеченные торговцы. Их животы с трудом помещались в расшитые камзолы. Они заработали уважение и почет, места в городском совете магистрата. Но они с высокомерием и пренебрежением смотрели на худых подростков по соседству, которые впервые увидели такое изобилие еды, и желали попробовать все. Воистину, сытый голодного не разумеет. Один хотел что-то сказать второму насчет нас но заткнулся, потому что ко мне подошел камердинер Наместника. Он склонился между мной и Аннет, чтобы не сильно громко говорить.

— Прошу прощение, вы же Дарий? Вас хочет видеть дон Сальваторе. Пожалуйста, пройдемте со мной.

Тем сильнее было их удивление. Их приглашали в замок и на званные обеды за стол к наследнице, да с самого краю, но все же за один стол. Но никогда не звали в кабинет к хозяину. Я кивнул ему, подмигнул притихшим друзьям, вытер жирные губы салфеткой и последовал за камердинером.

Кабинет Наместника располагался в жилых помещениях донжона. Мы прошли несколько коридоров поднявшись на пару этажей. Они еще носили следы недавнего побоища. Разрушенные стены и обгорелые пятна красноречиво об этом говорили. Но пройдя центральное крыло, мы попали в сам донжон. Как будто в пузырь нырнули, что окружал сам донжон. Он немного давил, покалывая кожу. В самом донжоне не было ни одного разрушения или последствий драки. Видно сюда нападающие не попали, или не захотели, или просто не смогли. Его покои охраняли рыцари из костеродных. Даже не гвардия. У меня немного засосало под ложечкой, потому что у массивных дверей вместе с рыцарями неподалеку стояла тайная стража. А эти ребята цепные псы черного барона, его личная армия.

Входя в какую-либо дверь, мы делаем шаг как в пространстве, так и во времени. Каждая дверь ведет не только в данное помещение, но также в его прошлое и текущее нам навстречу будущее. Так же и я, застыл в нерешительности на мгновение перед массивной резной дверью. Потому что за ней меня ожидало как и прошлое, так и настоящее с будущим. Именно за ней сейчас решиться моя судьба, какой именно она будет. Так что вздохнув поглубже как перед погружением, я легонько постучал и толкнул массивную створку.

Кабинет был большой и просторный, на удивление простой и аскетичный, без малейшей претензии на помпезность, заставленный стеллажами почти по кругу. Тут была масса книг и свитков. Какие-то артефакты лучившиеся магией. Центральным элементом был большой камин, несмотря на то что сейчас было позднее утро, огонь в нем весело потрескивал поедая дрова. Справа стоял массивный стол перекрывая плотно зашторенные окна. Напротив стола в левой части был большой диван с одеялом и подушкой, он похоже тут и спал. В комнате стоял густой полумрак, насыщенный густым табачным дымом и парами золотого вина.

Меня ждало трое. Три старых хрыча. Сам Наместник сидевший за своим столом с бокалом вина. Старый хрен из библиотеки и черный барон. Они сидели в глубоких креслах у камина друг напротив друга, пыхтя трубками, пуская целые облака дыма. Бранкати пыхнул трубкой, многозначительно глянув на меня исподлобья, выпустив струю дыма. Он свирепо нахмурился, челюсти сомкнулись, лицо приняло выражение непроницаемой сдержанности. Такое же непроницаемое выражение было у старого мудня с тростью, он попыхивал трубочкой, поглядывая на меня прищурившись из-за попадавшего в глаза дыма. Уж не знаю кто он такой, но слуги так себя в присутствии хозяина не ведут точно. Они молчали разглядывая меня. А я первый не решался начать разговор, приняв простую стойку как в армии, руки за спиной, спина прямая и смотрел перед собой и в никуда одновременно, ожидая.

Спустя минуту затянувшегося молчания Наместник допил вино осушив хрустальный бокал разом и стал внимательно разглядывать что-то на донышке, затем поставил бокал на стол так медленно и осторожно, словно опасался что тот мог внезапно рассыпаться на тысячу мелких кусочков.

— Если честно то я в полнейшем замешательстве парень. Ты столько оказалось наворотил, сколько некоторые за всю жизнь не сделают. — Он поставив локти на ручки своего массивного кресла, сложив пальцы домиком, крыша которого упиралась коньком в его острый подбородок. Поглядывая на меня своими темными глазами. — Слишком многих людей такой юнец как ты успел отправить в бездну, тебе не кажется? Плохо, когда такой молодой человек привыкает убивать других.