Штормовой предел (СИ) - Птица Алексей

Чтобы удачно выстрелить, нужно сначала совершить манёвр и подгадать благоприятный момент для выстрела, а таких моментов возникало крайне мало. Это Морган тоже понимал, и его эскадра стала совершать аналогичные манёвры.

Перед выходом в море я созвал совещание, оно получилось коротким.

— Сеньоры, нам предстоит тяжёлый, но очень важный поход. Если враг попадётся нам в море, то первое, что все капитаны должны сделать, это сосредоточить по возможности весь огонь на вражеском флагмане. Если же такой возможности вам не представится, то следуйте в колонне и бейте по наиболее удобной для вас цели, и главное, следите за моим сигнальщиком. На этом всё.

Никто мне не возражал, не спорил и не высказывал своё мнение, ну и ладно. Мы спокойно вышли в море, и вот сейчас увидели вражескую эскадру. Фрегат, направляемый моей волей, пошёл навстречу пиратскому флагману. Прищурив глаза, я наблюдал за действиями английских пиратов. Нужно было всё рассчитать правильно, костыля, в виде магии, у меня больше не было.

Расстояние постепенно сокращалось, но никто не пожелал отвернуть от боя. Наконец корабли приблизились друг к другу на расстояние прицельного выстрела. Я подошёл к палубной пушке с запальным фитилём и на мгновение застыл. Палуба, качаясь на крутой волне, то поднималась вверх, то опускалась вниз. Борт вражеского флагмана первым озарился вспышками выстрелов, и ядра, выпущенные с него, начали свистеть над нашими головами. Почти все они прошли мимо, лишь парочка зацепила рангоут и такелаж, разорвав его в нескольких местах.

Застыв, я поймал момент, когда палуба качнулась вниз, и тотчас поднёс фитиль к запальному отверстию. Пушка громко выстрелила и откатилась назад, канаты, что удерживали её, натянулись и вернули её обратно, почти… Вслед за моим выстрелом открыли огонь и другие канониры.

Бортовой залп нашего фрегата оказался намного удачливее английского. Ядра пробили палубу вражеского корабля, неся разрушения и смерть. Остальные корабли моей эскадры тоже открыли огонь. Клубы порохового дыма заволокли всё вокруг.

Со стороны это представлялось величественным зрелищем. Огромные корабли, следуя в кильватерной колоне, озарялись вспышками многочисленных выстрелов и тут же окутывались густым белым дымом. Словно неведомые существа, они возникали посредине моря, и шли дальше, навстречу друг другу.

— Лево руля! — и корабль, жалуясь всем корпусом, стал закладывать крутой вираж вправо. Также маневрировали и другие корабли. После ещё одного произведенного слитного залпа мои корабли потеряли строй, сражаясь с ближайшим к ним судном. То же самое было и у англичан, если не хуже.

Ветер гнал суда друг на друга, они лавировали, сменяя паруса то на одной, то на другой мачте и палили без разбора в сторону врагов. Всё это происходило в клубах порохового дыма, быстро разносимого сильным ветром. Чувствуя врага, я направлял все усилия, чтобы эскадра смогла нанести противнику больший урон. Но вскоре всю поверхность моря, на которой происходил бой, окончательно заволокло облаком густого дыма. Корабли путались, ошибались, открывая огонь по своим же судам.

Два корабля, не в силах уйти друг от друга, сцепились между собой. С трудом я смог разглядеть, что одним из них оказалось судно Алонсо, которое из «Дюка» было им переименовано в «Эстреллу». Там происходил абордаж английского корабля, но кто кого побеждал, было совершенно непонятно. Помочь ему я был не в силах.

Ход сражения стремительно ускользал от меня. И вот, приданный нам корабль с капитаном Ривейро во главе, получил залп в упор, слабо ответил, а затем ускорил ход и стал удаляться. С удивлением я увидел, что он разворачивается и намеревается выйти из боя. На его хвосте повис небольшой шлюп, но каравелла Педро Ривейры, сманеврировав, выстрелила в него. Одно из ядер удачно попало в такелаж и, запутав и разорвав его в трёх местах, заставила вражеский корабль замедлить ход.

Воспользовавшись благоприятным случаем, каравелла ещё больше ускорилась и стала быстро уходить прочь с места сражения. Заметив это, я с помощью сигнальщика стал подавать ей команду вернуться. Бой только начался, и мы ещё не проиграли, чтобы убегать так быстро.

Но Ривейра сделал вид, что не видит сигналов, или действительно не видел, что было маловероятно. Каравелла «Светлый путь» стремительно удалялась прочь. У нас осталось четыре корабля против шести английских. Это меня изрядно разозлило. Крепко сжав эфес абордажной сабли, я вынул её из ножен и застыл, глядя вперёд.

Повернувшись вслед убегающей прочь каравелле, я прошептал.

— Ты ещё пожалеешь, Ривейро… Педрораз.

Лёгкий магический ветерок донёс до ушей Педро Ривейро эти слова. Вскинув недоумённо голову, Педро посмотрел назад, где в клубах белого дыма и ярких вспышек бродили сражающиеся корабли.

«Наверное, показалось», — подумал он.

— Нет! — снова шепнул ветер. — Ты забыл, что имеешь дело с магом. Ты пожалеешь, тварь!

Педро мотнул головой, и навязчивый голос тотчас исчез.

«Да, наплевать, — подумал он. — Это от перевозбуждения. Наплевать на этого Гарсию, если он ещё жив. Я не нанимался отдавать свою жизнь, как и свой корабль. Хватит, пора сообщить, что миссия не состоялась, а Гарсия бросил эскадру на волю случая».

И, чтобы не идти на Кубу, Ривейро повернул судно в сторону Картахены.

В том, что испанцы во главе с Гарсией проиграют сражение, он ни на минуту не сомневался, а значит, зачем забивать себе голову лишними подробностями? Дома его ждёт любимая жена и не менее любимые дети. Он свою миссию выполнил, и теперь может спокойно уплывать. Каравелла, наполнив ветром паруса, поменяла галс и уверенно поплыла в сторону Картахены, бросив своих товарищей.

Оглянувшись вокруг, я сбросил камзол, оставшись в одной рубашке, и, быстро раскатав кольчугу, полностью облачился в неё. Одев на голову морион и навесив перевязи с пистолями, приготовился к бою. Глядя на меня, занялись приготовлениями и все остальные. Но абордаж — это последнее дело. Сначала надо постараться вывести из строя корабли по максимуму именно пушками.

Пользуясь тем, что мне ещё удавались заклинания воздуха, я стал выборочно наполнять паруса своего корабля ветром. Каравелла заскользила по водной глади намного быстрее и резко вклинилась между двумя кораблями англичан.

Залп пушек с нашего правого борта разрушил все надстройки на палубе безвестного брига, который в этот момент перезаряжался. Несколько ядер попали в его пушки и сбросили за борт незадачливых матросов. Пушками с другого борта я выстрелил в корабль, следующий за бригом параллельным курсом, разбив его рангоут и продырявив борта. А потом, взмахнув саблей, направил в его борт сильную волну.

Кольцо усиления и сам артефакт сработали на отлично. Резкий удар в нос наклонил вражеский корабль вправо, и он стал заваливаться. В этот момент флейт, следующий за ним, не успел отвернуть и врезался на полном ходу в корму накренившегося корабля.

Пробив носом обшивку, он застрял в ней, все паруса и реи перемешались между собой, и оба корабля стали разрушаться, сталкиваясь всё сильнее. Пираты забегали по палубам, предпринимая попытки поскорее расцепиться. Этим замешательством врагов воспользовалась каравелла капитана Ортеги и выстрелила по ним.

Расстояние было небольшое, и залп оказался крайне удачным. Помимо ядер, которые убили и покалечили многих из команды, на корабли залетели горящие картузы пороховых зарядов. На одном из судов начался пожар. Пламя быстро охватило корабль и перекинулось на другой. Испанцы с каравеллы Ортеги всячески способствовали этому, расстреливая из мушкетов английских моряков, пытавшихся потушить пожар.

И через некоторое время оба корабля уже представляли собой сплошной факел, пылающий до небес. С них спешно начали спасаться команды, спуская лодки, а то и просто прыгая за борт. Таким образом, у англичан осталось три корабля из шести: два сгорели, а один был взят на абордаж Алонсо.

У меня же один сбежал, один никак не мог расцепиться с побеждённым, и также оказалось три корабля против трёх у англичан. Поэтому дальше сражение продолжалось на равных условиях. Звуки его, очевидно, распространялись так далеко, что в радиусе видимости ни одного постороннего корабля так и не появилось. Все спешили как можно быстрее убраться прочь, как только могли заметить и услышать звуки сражения. Наверное, было очень любопытно посмотреть, кто с кем дерётся, но за любопытство надо платить, а платить никто не хотел.