Счастье по-житейски. Уютные рассказы для чтения за чашечкой чая - Жанна Геннадьевна Шинелева

найти работу, везде требуют опыт, стаж. Вот и помог бы сыну. Но Леонид Борисович снова был верен своим принципам. Никакой помощи и поддержки, ведь родительские поблажки провоцируют лень и нежелание добиваться чего-либо самостоятельно. И может случиться так, что сын станет игнорировать свои обязанности на работе, и тогда придется его уволить. Мама снова пыталась возразить мужу, говоря, что Олег не такой и не станет так делать. Но муж сказал, что «не такой», потому что в строгости находится. А стоит дать слабину и начнется…

Долго мыкался Олег в поисках работы. В конце концов устроился на госпредприятие. Зарплата была небольшая, плюс еще приходилось платить за съем комнаты. Отец считал, что взрослому сыну не место рядом с родителями. Надо самому жизнь устраивать.

Олег работал очень усердно. Молодого старательного сотрудника заметил представитель смежников и предложил парню перейти к ним. Олег согласился. Зарплата там была намного больше, а работа – интересной и ответственной. Через пять лет Олег сделал неплохую карьеру. Он стал задумываться о собственном бизнесе. Получая хорошую зарплату, ему удалось скопить стартовый капитал и вместе с другом, который работал там же, они открыли свое дело.

С семьей Олег общался редко. Иногда заезжал к матери, но старался уехать, пока не пришел с работы отец. Чем старше он становился, тем больше чувствовал, что отдалился от него совсем. Словно тот был чужим человеком. Видеть его не хотелось. А мать… Мать было жалко. Она сильно постарела за это годы. И Олег думал, что на самом деле она так ничего в жизни и не видела, словно они жили за чертой бедности. Зачем тогда нужен был отцу этот бизнес? Зачем тогда нужно было столько работать, если потратить ничего было нельзя?

Когда у Олега появились свободные деньги, он стал потихоньку давать их матери. А однажды подарил ей путевку в санаторий. Мама заплакала и сказала, что нехорошо как-то за спиной у отца, да и не поедет она… Что скажет отец?

Но Олег сказал, что мама и так всю жизнь оборачивается на него и слушает, что он ей скажет. Хватит уже. Не пора ли сделать то, чего хочется именно ей? Любовь Викторовна снова заплакала и сказала, что давно уже не знает, что ей хочется. Забыла…

Мама Олега все-таки съездила в санаторий. Отдохнула. А перед этим на деньги, которые подарил ей сын, сделала красивую стрижку, маникюр и купила два новых платья. Олег был очень рад. А отец, как всегда, ворчал, что деньги бросать на ветер плохо. И стрижка, и новое платье совершенно ни к чему. А уж отдых Любови Викторовны и вовсе блажь. Как будто она устала, ведь и так ничего не делает, кроме того, что ходит на работу…

Через пару месяцев после этого мама позвонила Олегу и сказала, что на фирме отца возникли серьезные проблемы. Очень серьезные. Мама плакала и говорила, что отцу уже давно приходилось брать кредиты и она об этом не знала. А теперь по ним и платить нечем.

Олег в очередной раз удивился, куда же отец девал свои накопления, ведь мать говорила сыну про вклады. Но Любовь Викторовна объяснила, что отец вложился в неудачный проект, он себя не оправдал и принес одни убытки и долги.

Олег разговаривал с матерью и с удивлением чувствовал, что ему ровным счетом все равно. Отец выжег в его сердце все сыновние чувства, и он равнодушно отнесся к новостям. С мамой он по-прежнему часто встречался, давал ей деньги, но теперь подозревал, что они идут на погашение долгов. Любовь Викторовна пару раз пыталась завести с сыном разговор о материальной помощи отцу, но Олег и слышать ничего не хотел об этом.

Друг, с которым у Олега был совместный бизнес, тоже не раз говорил ему: ну чего, мол, тебе стоит? Помоги отцу с выплатой долгов, ведь не чужой все-таки человек! Олег отказывался обсуждать эту тему.

Сам Леонид Борисович Олега ни о чем не просил, только мать. Она считала, что сыновний долг – помогать родителям.

– Мама! Он мне не помогал, и я не буду. Пусть сам, – развел руками сын. – И, знаешь… я бы, может, и рад был бы помочь, но перед глазами сразу встает тот парень, который так надеялся на помощь, но его все время отталкивали и отпихивали, как бездомного щенка. Указывали ему его место и тыкали носом в лужу… Не могу забыть… Да, эти его уроки, наверное, сделали из меня того, кем я сейчас являюсь, но попутно выжгли все мои чувства к нему. Извини. Ничем не могу помочь.

Любовь Викторовна все, конечно, понимала, но все же считала, что нельзя быть таким злопамятным и черствым, особенно по отношению к родителям: ведь отец, наверняка, желал сыну добра, хотя, может быть, методы воспитания он выбрал не самые удачные…

Возвращайте мое

– Аня, я не стану с ней ругаться, она моя мать.

– Предоставь это мне. Пусть считает меня кем угодно, но я этого так не оставлю! – Аня была настроена решительно.

Глеб посмотрел на жену и покачал головой. Он подумал о том, что зря Аня затеяла этот спор. У его матери был сильный характер, и переспорить ее еще никому не удавалось. Лучшим выходом было бы сразу принять ситуацию и не трепать себе нервы. Тем более что они вот-вот станут жить отдельно, своей семьей. Наконец-то настал этот долгожданный момент, и не стоило его омрачать ссорой с матерью…

Аня и Глеб – люди очень серьезные, основательные. Обоим по двадцать семь лет, и, когда они поженились, у них было четкое представления о том, как будет строиться их дальнейшая жизнь. Они встречались два года. За это время хорошо узнали друг друга и поняли, что совершенно точно хотят связать свои судьбы.

И у Ани, и у Глеба имелись накопления. Они оба мечтали об отдельном жилье. После свадьбы некоторое время довольно дешево снимали квартиру, однушку, и упорно копили деньги. Никуда не ездили, ничего не покупали. Как только смогли накопить на первый взнос – взяли в ипотеку двушку в новостройке, на стадии котлована, так было дешевле.

Мама Глеба любезно предложила им пожить у нее до тех пор, пока не построят их дом, чтобы не снимать квартиру. Она ужаснулась той сумме, которую им приходилось теперь платить в месяц за ипотеку. Глеб не хотел об этом говорить. И вообще не очень хотел принимать помощь матери. С давних пор он старался обособиться от нее. У Амиры