Карнавал (СИ) - Лир Дейзи

Он навсегда, увы, закрыл.

А музыкант бродячий — он решил.

Что песни его не нужны.

Продал он инструмент, станок себе купил.

И будет делать сапоги.

Искусства слава — тоненькая нить.

Увы, ее не продать, не купить.

И истины талант разве заставишь полюбить?

Искусство в тени славы стоит лишь закрыть…

Великим стать хотели мы, мечтая…

И вот искусство мы творим, играя…

Мы то искусством называем…

Что славой дивной окружаем….

Пойду я и продам сейчас же инструмент!

Последний песни миг, последний и момент…

Изысканности ритм и изящный слог

Любой бы променял бы на парочку сапог…

Закончив свою, на этот раз последнюю песню, музыкант ушел.

Но перед этим дал Доминике совет:

— Если хочешь победить, найди Цель, ради которой будешь готова сделать все, что угодно. Без нее ты проиграешь…

Великим стать хотели мы, мечтая…

И вот искусство мы творим, играя…

Мы то искусством называем…

Что славой дивной окружаем…

24. Анабель

— Как это возможно? — удивилась Альмира, когда Доминика вернулась к ней, поговорив с музыкантом.

— Он просто решил продать свой инструмент, — расстроено ответила она. — Но как он узнал и о писателе, и о художнике?

— Я не про это, — отмахнулась от нее Альмира. — Я говорю совсем не о музыканте.

— А о ком же?

— Взгляни. — И она указала ей на карту. — Видишь ли ты где-то далеко, на самом ее крае, маленькую надпись "Розовый сад"?

— Ага. Мы туда направляемся, да?

— Да, но в карте, которую дал нам писатель, значится, что там находится и Амелия Каролинг. Но как она там может находиться? Может, писатель дал нам неправильную карту, старую? Ведь Амелии там точно не может быть…

— Почему же?

— Потому что лет десять она не может уже нигде находиться, ведь Амелия Каролинг мертва. Тем не менее, мы сейчас пойдем в розовый сад и немедля откроем эту загадку… Доминика, пойдем же. Нам нужно успеть прийти туда и разобраться со всем этим, прежде чем тебя заметит Агнес или Жрец.

Альмира поднялась с лавочки и потянула Доминику за собой. Они вышли из Золотой аллеи и направились, куда нужно, внимательно смотря на карту.

Но не пройдя и пяти минут, они заметили, что карта-то сломалась. И ничего не показывает.

— В чем дело? — взволновалась Альмира. — Почему карта не работает?

Второе испытание, которое находится в Розовом саду, можно пройти лишь одному. В Розовый сад и зайти можно тоже лишь одному. Кроме того, дорогу к нему можно искать лишь одному. Такое испытание придумал Жрец, для того, чтобы никто никому не смог помочь. И победитель тоже будет лишь один — тот, кто первый войдет в Розовый сад. Поторопитесь!

Послание в виде письма постепенно пропечаталось на карте, и по мере прочтения Альмира взволновалась.

— Выходит, чтобы победить, нужно самому первому прийти в Розовый сад. Это следует сделать тебе, Доминика. Но ты не знаешь дороги туда, а я ее знаю. Есть варианты, как нам поступить?

— Неа, — качнула головой Доминика.

— Кроме того, по пути тебе могут встретиться люди Жреца или гвардейцы Агнес и помешать тебе. Или же они придут туда быстрее, чем ты, тем более, что ты не знаешь дороги. Как помочь тебе попасть в Розовый сад и помешать им, вот это действительно сложный вопрос…

Альмира задумалась. Доминика решила еще раз внимательно рассмотреть ее. На вид нельзя было сказать, сколько Альмире лет. Худенькая, хрупкая, но в то же время активная и, возможно, жизнерадостная — такой она была. Белые волосы с черным мелированием отлично гармонировали с нарядом, коротким черным платьем с белыми полосками, сзади были длиннее, чем спереди. Белые перчатки выглядели немного жутковато, и Доминика поначалу пугалась их, но потом поняла, что это такой же элемент ее своеобразного наряда, как черные чулки и широкая бело-серая накидка.

— Придумала! — воскликнула она. — Я ведь тоже что-то могу, а именно — сделать тебя невидимой и дать Нить Пути.

— «Нить Пути»? Что это такое?

— Я покину тебя, чтобы ты смогла выполнить испытание, так как нужно прийти в Розовый сад одной. Но, раз ты не знаешь пути, я протяну отсюда до сада нить, которую сможешь видеть только ты. Потом дойдешь до него самым коротким путем, в то время как тебя никто не заметит, ведь я буду следовать за тобой, чтобы никто не нашел тебя, — выпалила она на одном дыхании. — Закрой глаза.

Доминика подчинилась, и, когда прошло всего минут пять, Альмиры уже не было. В руках у нее оказалась тоненькая серебристая нить, которая петляла между домов, а все вокруг нее было будто в прозрачном тумане, засыпанным снегом.

Она пошла вслед за ней, и углубилась внутрь домов, иногда срезая путь через дворы.

Людей почти не было, если они и были, то проходили мимо и иногда даже вскользь нее, не обращая на нее ровно никакого внимания.

Во дворе какого-то двухэтажного желтого дома, с маленьким дворником с палисадниками и лавочками, который был освещен одним лишь фонарем, стояли качели. На них была девочка лет десяти с виду, но точно младше Доминики, со светлыми косичками и в розовом платье. Она заметила Доминику, непонятно почему, ведь Альмира говорила, что она невидима.

— Давай дружить, — сказала она тонким голосом.

— Ну, давай, — нехотя произнесла Доминика. — Я тороплюсь.

— Мы быстро. Давай пойдем ко мне в гости.

— Но я же даже не знаю, как тебя зовут! — возмутилась Доминика.

— Анабель. А тебя?

Девочка решила, что, если она скажет свое настоящее имя, Анабель поймет, кто она и что она — Каролинг. Поэтому она обманула ее и ответила, что ее зовут Энн.

— Вот и славно. — Странная знакомая хлопнула в ладоши и проговорила: — Пойдем же быстрее.

— Погоди, — остановила ее девочка. — Почему ты гуляешь ночью?

— Ночью? Так тут всегда ночь, ты разве не знала? В городе Осени каждый день карнавал, и солнце никогда не восходит…

— Неужели? Что, совсем никогда?

— Да. Зачем же оно нужно?

Доминика решила перевести тему, а потом выяснить у Альмиры, так ли это.

— Анабель, а где твои родители?

— Они ушли на карнавал. Мама продает булочки, а папа — делает кинжалы.

— Так почему же ты тут одна?

Анабель, казалось, перевела тему и поторопила Доминику, чтобы идти к ней домой.

— Пошли, давай, поторопимся же.

— Ладно. — Доминика вошла вслед за новой знакомой в мрачный с виду подъезд. Они поднялись на второй этаж, и Анабель открыла дверь своей квартиры.

— У нас тут тесно, но уютно. — И зажгла свет.

Тесный коридорчик, завешанный куртками и пальто, осветился парой тусклых лампочек, но они не стали там задерживаться, а прошли в единственную комнату квартиры.

На окне висела гирлянда из фонариков, мелко переливающихся и придающих комнате таинственный вид, — больше источников света в комнате не было.

— Фонари очень дорогие, — словно подслушав ее мысли, ответила Анабель. — У нас есть гирлянда и три лампочки. Зато посмотри, сколько у нас масок!

В комнате были две кровати — одна большая и широкая, накрытая красным покрывалом, другая — поменьше, но мягче, с розовым покрывалом. Еще был стол с двумя табуретами, засыпанный бумагами, высокий шкаф с одеждой и тумбочка.

Они сели на кровать. Доминика нашла комнату уютной, даже несмотря на то что обои были старыми и потертыми, а пол накрыт сомнительного вида ковром.

На стене висел кинжал с красной ручкой. Анабель объяснила, что это один из них, что делает ее отец на заводе Алой герцогини. Когда-то ему вместо зарплаты заплатили им. Он не стал продавать его, а повесил на стену, потому что кинжал — единственная дорогая вещь в их квартире.

Хозяйка потянула к себе голубую коробку, из которой вынула много масок: тонких и скромных.