Хромой бог - Василий Баранов

— Спасибо, дед за советы.

— Так вы сидите. Сидите. Отдыхайте. В дорогу успеете.

Эту мирную беседу прервал крик птиц. Они поднимались в воздух с кустов, деревьев. С тревожными криками улетали. Ветер усилился, принося тревогу. По небу побежали облака. Дед огляделся.

— Спаси, Светлый! — Терон почувствовал, что-то плохое может случиться. Птицы галдят не к добру.

— Что случилось, дедушка? — Спросил Роман, хотя и знал, что случилось.

— Не приведи, Господь. Поди ураган идет. Много лет тому назад такое было. Страшные были времена. Я помню. Ветер вдруг поднялся. Крыши посрывал, дома сносил. Скот погиб. Кто успел, в погребах спрятались. И людей много погибло. Бушевало. Молнии сверкали. Думали, конец света пришел. Господи, — тут дед вспомнил, неужели конец света. Так не об этом ли предупреждали гонцы от гномов?

— Что дедушка? — Роман видел, как побледнело лицо старика.

— А вы у гномов не слышали? Говорят, сам Древний явился. Судить всех будет. Карать грешников. Может то последнее предупреждение. Воздастся нам за наши тяжкие грехи. Погибель идет. Укрыться надо в погребах. Скот то погибнет. Его то куда? Что делать?!

Пастух то же вспомнил о том, что говорили старшие. О страшном годе, когда пришел ураган. Он в те дни мальчонкой был. Многое и не вспомнит. Ветер крепчал. Собирать надо стадо. В лес. Спасаться. Может и укроются. Авось и спасется часть стада. О себе пастух уже и не думал. Что будет, то и будет. Бросился собирать стадо.

Часть 16

— Рома, а что Флай? — Беспокоился Палыч. — Он вылетел оттуда.

Он верил, с драконом ничего плохого не будет, но беспокоился. Роман кивнул в сторону рощи.

— Он в безопасности. В роще отдыхает.

— Нам тоже спрятаться надо? — Роман у них за старшего в этом походе, пусть решает.

— Погоди, Палыч, сейчас решим.

Роман приподнял руки, направил ладони в сторону, откуда шел ураган.

— Стой, гроза и ветер, стой смерч и ураган.

На горизонте пылевое облако, которое нес ураган, остановилось. Там на горизонте сверкали молнии, но буря не двинулась дальше. Стихия ударялась о прозрачную преграду, не смея двинуться дальше. Стихия бушевала и ревела, но ветер в том месте, где стоял Роман, стих. Тучи на небе замерли. Двигались еле-еле. Они раздвинулись, яркий луч солнца блеснул из-за них. Над землей, словно на большом экране появился пахарь. Он вел первую борозду. Зазвучал набат. Пахарь повернул голову в сторону этого звука, откинул со лба волосы, вытер рукой пот со лба и улыбнулся. Потом повернулся к плугу, взялся за него и продолжил вести борозду. Несколько мгновений видение висело в небе. Подернулось дымкой и растаяло. За прозрачной стеной буря начинала стихать. Молнии теряли свое неистовство, готовы были смириться.

— Пойдем, Палыч. Ничто нам с тобой не отколется у этих куркулей. Время идти дальше.

Они собрались идти, как дед засуетился.

— Погодите. Погодите, люди добрые. Старуха, неси молока. Гостей угостить надо. — Он опомнился. Держащий опору усмири ураган. Отблагодарить следует.

Старуха сбегала, принесла кринку молока, кружки. Начала разливать. Роман с Павлом Павловичем нагребли в кружки ягод, к молоку. Они сидели и попивали этот напиток, вкушали ягоды, плоды земли здешней. Они перекусили и Роман сказал:

— Спасибо, люди добрые, нам пора.

— Остались бы, — робко предложил старик.

— В путь пора. — Не хотел Роман, что б в селе устроили чествование. Лишнее это.

— Если надо, ступайте. — Им виднее. Не посмеет их задержать никто.

За прозрачной перегородкой буря окончательно стихла.

— Я что хочу вам пожелать, — сказал Роман, — пусть пот пахаря упадет на вашу землю и станет ее кровью. Что б поля давали обильный урожай. Пусть сочная трава произрастает на ваших лугах, которая вскормит тучные стада. Пусть женщины ваши рожают легко, родятся у них крепкие и здоровые дети. И пусть их груди будут полны молока, что бы вскормить младенцев. Пусть не устают руки пахаря, пусть крепка будет рука ваших мужчин и, если придется взять в руку меч, пусть в их сердцах горит пламя справедливости. Все, идем, Палыч.

Они вышли со двора. Следом выскочила старуха. Крикнула:

— Люди! Люди! Они благословили нашу землю.

Народ высыпал на дорогу, что бы проводить путников. Смотрели на них с благоговением. На глаза наворачивались слезы. Кто-то из женщин решил упасть на колени прямо в пыль дороги. За ней на колени вставали другие женщины. И мужчины встали на колени. Коленопреклоненно они провожали путников. Смотрели во след.

— Ну, Ромка, ты учудил опять. Глядишь, тебя в святые канонизируют. Лики малюют. Будешь блаженным Романом. — Павел лукаво подмигнул другу. Медные трубы — тяжкое испытание.

— Брось. Скажешь такое. Люди скоро забудут меня. Людская память и благодарность не долговечны.

— Истинно речешь, Рома. — Павел знает, Древнему слава и почитание не нужны.

Но Роман ошибался. Он не подумал о том, что в селе возведут часовню, где будут собираться люди не только из ближайших сел, но и городов. Будут приходить семьи, что бы просить о рождении детей. Часовня благих странников. На алтарь будут лить свежее молоко. Кринка молока, простоявшая ночь в запертой часовне, будет хранить свежесть многие месяцы. Простые люди любят традиции. Это память поколений, живая связь между людьми.

Доктор и Роман прошли через луг к лесу.

— Эх, моя бы воля, я из всех наших цветочных магазинов выкинул розы и гладиолусы, а там расставил полевые цветы. Кругом. — Павел наслаждался этим походом. Как много времени он потерял, отгородившись от лугов и лесов, укрывшись в стенах большого города.

— Так все бы луга с корнем выдрали на продажу. — Но мысль о полевых цветах в жилищах людей Ромке понравилась.

— Хорошо здесь, на лугу. Через лес пойдем, Роман? Или обойдем? — Давать круг Павел не хотел.

— Зачем обходить. Волков бояться, в лес не ходить. Вот и не будем волков бояться. — Древний мог обеспечить защиту.

Они свернули на лесную дорогу. Лес был светлый. Не ощущалась скрытая угроза. На прогалинках невысокие кусты. Светло кругом. Поют птицы. Но, словно кто-то прячется за деревьями, следит.

— Где наш сорванец? — Поинтересовался Павел Павлович.

— Над нам летит. — Роман вскинул голову к небу.

— А мы не заблудимся?

— Нет. Дорога выведет. Потом у нас в воздухе навигатор летает. Подскажет куда идти. "Через семь метров поверните на лево и пять шагов вперед" — Дразнил Роман механический голос.

Они дошли до развилки.

— Куда теперь, как думаешь, Роман?

— А как шли, так и дальше. Сворачивать не будем. Идем по главной.

Так они и сделали.

Крепостная стена, отгораживающая столицу королевства Делерон от мира, залита ярким светом. В этом свете серый камень стен не кажется таким серым. Широко распахнуты городские ворота, через которые в обе стороны движутся пешие, всадники, скрипят телеги. Стражники скучают у ворот. Ворота закрывают только к ночи. Сейчас люд идет туда и обратно. Внутренняя стена в городе отделяет королевский замок и парк от города и всего мира. Стражники здесь не скучают. Они внимательно наблюдают, что бы беднота не вошла в угодья его величества. Не место для сброда. В парке гуляют дворяне. Прохлада фонтанов, подстриженная трава и деревья. Многие растения родом не из этих мест. Их привезли, как пленников, из других краев, подчеркнуть изысканность двора. Королевский дворец возвели знаменитые архитекторы. Синие камни стен и белые лебеди башенок вверху. Огромные окна. Роскошь и изысканность. Дамы и господа собираются на ловлю милостей государя. Последние слухи и новости витают в парке. Здесь можно встретить имеющих силу и власть. Можно показать свои наряды, блеснуть драгоценностями. Молодые щеголи приходят посмотреть на дам. Те, в свою очередь, высматривают выгодную партию.

— Графиня, — молодой щеголь поклонился даме в изысканном туалете. Тонкие кружева и блеск драгоценных камней.

Дама в широкополой шляпе в бирюзовом платье из дорогих шелков, с обильными вышивками и драгоценными отделками, улыбнулась.

— Граф, вы тоже пришли. — Графиня подарила улыбку молодому человеку. У графа злой язычок, с ним лучше не ссорится.

— Я пришел, что бы увидеть вашу красоту. Глаза мои не выдерживают света вашего очарования, но сердце требует счастья биться в груди возле вас. — Эта сплетница может рассказать много интересного. При дворе нужно уметь ориентироваться, знать, кто сегодня в милости, а с кем можно не общаться.

— Какой вы милый льстец. — Дама рассмеялась.

— Что вы, графиня. Я не посмел бы. Я говорю правду, но не нахожу слов, как описать саму богиню красоты. Лишь жалкие слова. — Мужчина притворно вздохнул. На лице маска восхищения.

— Граф. Граф, пойдемте. Вы ведь никуда не торопитесь? — Она нашла благодарного слушателя. Можно обсудить других придворных.