Спасите котика! И другие секреты сценарного мастерства - Блейк Снайдер

В моей практике тоже имеется пример, подпадающий под это правило. Тогда я впервые работал в соавторстве с моим коллегой по перу, остроумным и предприимчивым Ховардом Бурконсом. Мы были молодыми, полными энтузиазма сценаристами со множеством замечательных идей, — к сожалению, так же много у нас имелось и неудачных замыслов. Нам рано удалось добиться успеха, и за время нашей совместной работы нас даже приняли в Гильдию сценаристов США, что для нас обоих оказалось большим шагом вперед. Поскольку мы оба вращались в телевизионных кругах, у нас возникла идея одного телесериала. Как мне казалось, довольно удачная. История о приключениях частного детектива, попавшего в черный список, которая разворачивалась в 1950-е годы. Мы хотели назвать наш телесериал «Левак»[69]. Улавливаете суть? Название отражало политические взгляды нашего героя и звучало сурово и в духе эпохи. Все замечательно. Но мы погубили идею, когда Ховард настоял на том, чтобы сделать нашего героя левшой. А возможно, продолжил Ховард, его надо сделать еще и бывшим боксером! Итак, наш основной персонаж — это коммунист, который к тому же в прошлом — боксер и плюс ко всему — левша? я был в сомнениях. А вот Ховарду эта идея казалась великолепной. Я считал, что нужно выбрать что-то одно. Ховард же утверждал, что из идеи надо выжать все по максимуму. В сухом остатке: обычно я доверял интуиции Ховарда в подобных вопросах, он всегда великолепно справлялся с любыми концепциями и был гораздо более опытным маркетологом, чем я, — но с этим я согласиться просто не мог.

Типичный пример случая, когда «слишком много марципана». У нас получился «Черный ветеринар».

Наша беда была в том, что мы стали заложниками хорошей идеи. Попасть в эту ловушку довольно легко. Вам нравится какая-то идея? Отлично, значит, она понравится вам больше, если я усилю ее, добавлю еще несколько ложек с верхом? Что же я слышу в ответ: «Пожалуй, не стоит». До сих пор каждый раз, когда мы беседуем с Ховардом, он продолжает настаивать, что он был прав в отношении «Левака». А я? я делаю вид, что не слышу. И тем не менее это одно из основных правил кинодраматургии и творческого подхода: простота — залог успеха. Одна концепция за раз. Невозможно переварить слишком большой объем информации или нагромоздить всего, чтобы улучшить идею. Если вы так поступаете, вы только больше запутываетесь. Если вы так поступаете… остановитесь.

«Осторожно, ледник!»

Чаще всего плохие парни появляются в картине издалека и начинают неспешно приближаться к главному герою. Иногда это происходит очень медленно, и западня захлопывается так неторопливо, что вам хочется закричать, обращаясь к экрану: «Осторожно, ледник!» По крайней мере, мне иногда точно хочется.

«Опасность» подбирается к вашему герою со скоростью пары сантиметров в год. И это делает вашу картину, которая задумывалась как фильм ужаса, совсем не страшной. Если вы думаете, будто от подобного застрахованы мэтры киноиндустрии, вы ошибаетесь. Замедленная опасность то и дело встречается и в хороших картинах.

Возьмите хотя бы фильм «Пик Данте» с Пирсом Броснаном в главной роли, один из двух фильмов-катастроф об извержении вулкана, вышедший на экран в 1997 году. Создатели, вероятно, хотели сорвать куш на волне событий вокруг вулкана Сент-Хеленс[70]. Суть фильма сводится примерно к следующему: видите этот вулкан? Его извержение может начаться в любую минуту! Вот, собственно, и все. Вулкан вот-вот проснется, но никто не верит смазливому ученому (Пирсу Броснану), а мы сидим и ждем, когда он окажется прав (мы-то видели трейлер). Что ж, пытаясь скоротать ожидание, мы, по крайней мере, можем посмотреть на Пирса Броснана и подумать: «Да-а-а, Шон Коннери был лучше»[71].

Другой пример — фильм «Эпидемия» с Дастином Хоффманом. Это точно скучное кино! Основная идея фильма заключается в том, что в США попадает вирус Эбола, а герой Хоффмана пытается найти от него лекарство. И пока мы ждем, вирус медленно, очень медленно распространяется. Фактически этот фильм можно отнести к категории «Монстр в доме», только функцию дома здесь выполняет небольшой городок, в котором введен карантин. Нас очень бегло знакомят с его обитателями, чтобы вызвать наше сочувствие в случае их смерти. Конечно, мы впервые встречаем их странице эдак на 75-й, но что с того? Нам надо чем-то занять себя, пока мы ждем, когда же персонаж Дастина поймает зараженную обезьяну, а это, если я не ошибаюсь, третья или четвертая сюжетная линия фильма… Как же им удалось уговорить таких актеров сниматься в своей картине?

Подобный промах можно встретить даже в вестернах. В фильме «Открытое пространство» двух друзей-ковбоев в исполнении Кевина Костнера и Роберта Дюваля плохие парни убивают примерно на 20-й странице. А до этого наши ковбои верхом на лошадях рассуждают о плохих парнях и о том, что они их достанут, да, найдут и расправятся с ними… и так почти полтора часа! Если вы никогда не задумывались о том, как покоряли Дикий Запад, могу сказать точно — это происходило очень медленно.

Так что даже светлые головы думают, будто наступающая опасность в виде раскаленной лавы, которая доберется до нас к следующему четвергу или около того, должна привести нас в трепет. Увы! Не приводит.

Опасность должна присутствовать здесь и сейчас. Угроза должна быть реальной для тех персонажей, за которых мы переживаем. Нам следует ясно понимать с самого начала, что может с ними случиться и к чему приведет эта неминуемая угроза. В противном случае вы нарушаете правило «Осторожно, ледник!» Ниже я предлагаю вашему вниманию список других «ледников», которые приближаются слишком медленно, не тянут на «угрозу» или просто скучны:

• злобные слинки[72];

• вооруженные АК-47[73] улитки;

• письмо о лишении права собственности, отправленное из Сибири;

• одноногая бабушка-убийца;

• стадо разозленных черепах;

• саранча.

Даже если у вас есть захватывающее название, не используйте в своем сценарии подобных «плохих парней». Только если саранча у вас генетически модифицированная и питается человечиной!

Тогда еще можно о чем-то разговаривать!

«Духовное перерождение»

Следующее правило кинодраматургии гласит: каждый персонаж вашей картины должен измениться по мере развития сюжета. Единственные, кому меняться не обязательно, — это «плохие парни». Но герои и их друзья меняются, и иногда очень сильно.

Это абсолютная истина.

Мне не очень нравится термин «арка персонажа», потому что он слишком заезжен продюсерами и авторами руководств о том, как написать сценарий, тем не менее я считаю очень важной ту суть, которую он выражает. Сценаристы понимают под данным термином «изменение, которое происходит с любым персонажем с самого начала, в ходе повествования и к концу путешествия этого персонажа». Если подобное удалось сделать и мы можем проследить, какой духовный рост и какие изменения происходят в каждом персонаже в ходе развития сюжета, — сценарий звучит как поэма. Квинтэссенция того, что вы хотите донести до вашей аудитории: эта история, этот опыт настолько важны для всех, кого они затрагивают, — даже для вас, зрителей, — что они меняют жизнь каждого человека, попадающего в орбиту рассказанной истории. С незапамятных времен все хорошие истории демонстрируют рост и изменения в их героях.

Почему?

Я думаю, причина, согласно которой персонажи должны изменяться по мере развития сюжета, заключается в том, что, если у вас есть достойная история, она должна быть жизненно важна для всех, кто в ней задействован. Именно потому для каждого персонажа в фильме нужно тщательно продумать первоначальные обстоятельства и проследить, что он получает в финале. Не знаю почему, но первым в качестве хорошего примера в голову приходит фильм «Красотка». Там меняются все: персонажи Ричарда Гира, Джулии Робертс, Лоры Сан Джакомо — даже «наставник» главной героини в исполнении Гектора Элизондо. И все они меняются под влиянием романтической истории, которая затрагивает каждого из них. Ничему не учится только один персонаж — «плохой парень» Джейсон Александер.

«Красотка» — один из многих умело созданных, успешных фильмов, в котором применяется это правило. Оно действует во всех по-настоящему хороших картинах, тех, что остаются в нашей памяти, заставляют нас плакать и смеяться, которые мы с удовольствием пересматриваем снова.

Даю подсказку.

В определенном смысле все истории повествуют об изменении. Способность изменяться — это и есть та лакмусовая бумажка, которая показывает нам, кто добивается успеха, а кто нет. Положительные герои с готовностью воспринимают необходимость меняться и видят в этом источник силы. Отрицательные персонажи меняться отказываются. Они варятся в собственном соку, неспособные вырваться из привычной рутины, и все, что им остается в случае нежданных перемен, — смириться и тихо умереть. Чтобы достичь успеха в жизни, нужно быть открытым к переменам. Это принцип не только хорошего сценария, но и любой из наиболее известных религиозных концепций. Изменение всегда положительно, ведь оно представляет собой духовное перерождение, обещание нового начала.