Пираты Драконьих гор (дилогия) - Олег Еремин

Постепенно большая их часть влилась в пиратские экипажи, но приходили и новые. Кто сам пробирался по горным тропам, кто собирался в заранее обговоренных местах, и за ними высылали корабль. Но необходимость в бойцах была уже не такой большой. Иногда, после не очень удачного рейда восполнить потери, изредка создать новую абордажную команду для примкнувшего корабля. Далкин уже задумывался над тем, что пора формировать партизанские отряды и возвращать обученных и экипированных горцев обратно в Арлидар.

Второй по численности группой новобранцев были кочевники. Благодаря контакту, налаженному с одним из вождей — Сатгроном, степняки небольшими группками добирались до базы. Воины они в основном были неплохими, но вот с альпинистской подготовкой у них было совсем плохо.

Ну и третьей, самой немногочисленной, но и самой проблемной категорией «новобранцев» были… ветераны.

В основном это — опытные абордажники из разбитых пиратских ватаг. Казалось бы, их-то в первую очередь и должны брать к себе пиратские капитаны. И, действительно, наиболее опытных, умелых и дисциплинированных бойцов сразу же разобрали. И осталось всякое отребье, от которого все отпихивались. Но и не гнать же их отсюда? Хотя Рурард иногда думал, что лучше бы прогнали. У этих «ветеранов» главным развлечением было доставать молодых воинов, всячески над ними издеваться.

Когда сформировался такой вот неоднородный состав, Далкин предложил собирать из него группки земляков и приятелей, которые потом легко адаптируются в новых командах. Но Лайана, которая взяла на себя всю кадровую политику, запротивилась:

— Нет, надо создавать смешанные группы. По пять человек в каждой.

— Почему смешанные, и почему по пять? — устало осведомился Далкин.

— По пять, потому, что это нормальный такой отряд для пополнения. В абордажной команде обычно человек двадцать-тридцать. Если в бою потеряют двоих-троих, то могут обойтись и так. А если больше, то, как раз одну — две пятерки доберут, и будет комплект. А еще я очень высоко ценю опыт наших врагов. Ты же помнишь, и у егерей и в городских штурмовых отрядах у фанатов по семь бойцов. Только я не фанат цифры семь, так что пятерки будут в самый раз. А разношерстность внутри команды будет только на пользу. Во-первых, разные люди смогут привнести в свою группу что-то свое. А во-вторых. Ну, соберем мы их по принципу землячества, и что? Капитаны возьмут на борт только сплоченные отряды горцев, а остальные так и останутся мариноваться в запасе. Надо же и о ребятах подумать!

— Вообще-то логично, — согласился Далкин. Он вообще очень редко не соглашался с тем, что говорила Лайана, и дело тут не в их особых отношениях. Просто бывшая хозяйка таверны была удивительно умной и хитрой женщиной.

— А ты как думаешь? — повернулась Лайана к Рурарду.

— Согласен, — пожал плечами горец. Не то, чтобы он полностью принял эту идею, но спорить с Лайаной не имел никакого желания.

— Замечательно! Знаешь, у меня огромное искушение назначить тебя главным над новобранцами.

Рурард умоляюще взглянул на Далкина, на нее.

— Ладно, ладно! — засмеялась женщина, — По старой дружбе пожалею! Знаю, что тебя от полетов и командования абордажниками «Серебряного орла» не оторвать и за уши! У меня есть другая кандидатура для коменданта новобранцев. Далкин, что ты думаешь о Каборде?

И вот теперь Рурард направлялся к казармам запасников. На сердце у него было очень тяжело и муторно. Ему придется набрать две пятерки для восполнения потерь. Последний рейд выдался очень тяжелым. На транспорте, перевозившем свинцовые чушки из обогатительного заводика вглубь ФНТ оказалась неплохая охрана. Они встретили абордажников уже на подлете. Скользящие по зацепившимся за борт транспорта канатам пираты превратились в мишени. Очень быстро двигающиеся, почти падающие с висящего в сотне метров вверху «Серебряного орла», но все-таки мишени. Они потеряли четверых еще до начала боя. Но разъяренные этим абордажники Рурарда с звериными криками набросились на защитников. Не обращая внимания на раны, они прорубились сквозь них и в боевом раже перебили всю команду.

Рурард недосчитался почти трети своих бойцов. Восемь пиратов погибло, а трое были так тяжело ранены, что неизвестно вернутся ли в небо. Теперь их предстояло заменить новобранцами.

Полтары декады потребовалось Трорвлю и другим степнякам, чтобы преодолеть полтысячи лиг. И то, только благодаря выносливым горным лошадям, которых горцы упорно называли коровами. Они были низкорослыми и кряжистыми. Короткие сильные лапы оканчивались мягкими кошачьими ступнями с острыми прочными когтями. Преимущество этой породы путешественники поняли только когда добрались до гор. И не раз благодарили пиратов, за то, что те привили с собой на место встречи этих животных и пересадили на них степняков, вернув Сатгрону принадлежащих каганатцам коней. На степных лошадях они бы просто не доехали. Но там, где обычная лошадь сорвалась бы в пропасть или стала бы как вкопанная перед каменной стеной горные… коровы проходили сноровисто и спокойно. Только степняки хватались мертвой хваткой за упряжь и старались прижаться как можно сильнее к животным, скачущим с камня на камень и перемахивающим длинными прыжками через жуткие расщелины.

Но все когда-нибудь заканчивается и первого числа девятого весеннего месяца небольшая кавалькада въехала в ущелье, прорытое быстрой горной речкой и, перейдя ее вброд, по узкой тропке поднялась к грандиозному гроту, в котором помещался целый поселок и семь пиратских кораблей.

— Здоровски! — восхищенно вздохнул Эртль, разглядывая открывшуюся картину.

Едущий рядом горец улыбнулся и кивнул.

На скалистом откосе лишь кое-где виднелись узловатые цепкие кустики. Вообще последние дни пути отряд проделал по безжизненным горам. Лишь изредка попадались проплешины лугов, на которых они выпасали голодных коров. Хорошо, что горцы прихватили с собой запас корма, а то этот пустынный участок пути животным было бы трудно преодолеть. Впрочем, голод испытывали не только они. Людям тоже пришлось урезать пайки.

За время пути все успели перезнакомиться, но особенно не сдружились. За исключением Эртля. Он подъезжал то к одному, то к другому спутнику, легко заговаривая и находя о чем с ним поболтать. Трорвль не уставал удивляться, сколько энергии и жизнерадостности было в этом пареньке. Сам он сошелся только с одним из молодых воинов, что прибыл из становища Пятнистой совы — Брагном, да с тем самым Убердом — дружинником из свиты Голоса северо-западных племен, что решил отправиться к пиратам вместе с молодежью.

— Надоело по степи круги нарезать, — пояснил он как-то свое решение. — Хочется чего-то нового. Чтобы чувствовать, что живешь.

Брагн солидно кивнул, соглашаясь, и чуть ломающимся юношеским баском добавил:

— В степи все одинаковое. И все одно и то же день ото дня, период за периодом.

— Ну, ты мно-ого периодов видел! — поддел его Эртль.

— Уж побольше твоего, — огрызнулся юноша.

— Ну да, почти на один! — засмеялся Эртль.

Уберд и Трорвль тоже засмеялись, а через секунду к ним присоединился и сам Брагн. Он был немного ершистым, но очень отходчивым.

Их поселили в самой дальней из трех казарм для новобранцев, расположенных на южном краю гигантской полупещеры.

Дом был просто гигантский. Метров десять в ширину и больше двадцати в длину. Стены были сложены из толстенных бревен. Было так непривычно и странно обосноваться в этой громадине. Кочевники привыкли жить в легких шатрах из конских шкур, удерживаемых тонкими жердями сборного каркаса. А тут такое монументальное сооружение.

Хотя, понятно, почему это так. Степняки круг за кругом убегали от холодов, и настоящей зимы не знали, а здесь в горах зимы студеные. Недаром в центре дома расположена кухня с большущей печью.

Половину казармы занимала спальня — четыре ряда двухъярусных лежанок по семь в ряд. Многие лежанки пустовали, поблескивая недавно оструганными досками. Теперь их займут новоприбывшие.

На противоположной стороне дома, за кухней и бытовыми помещениями располагался большой зал. Там стояли пять длинных дощатых столов с лавками возле них. Это была столовая, а, по совместительству, класс и комната отдыха. За столовой у дальней стены тянулись небольшие коморки — каптерки, кладовки, кабинет командира.

Но первое впечатление, помимо огромных размеров и толстых стен было от запаха. Он шибанул в нос чуть ли не осязаемой волной — смесь пота, грязной ткани, еды и сортира. В том, что все нужные помещения под одной крышей был и очень большой минус.

— Че, носы скривили, кочевники? — захохотал валяющийся на одной из кроватей обросший рыжей бородой степняк. — Ничего скоро принюхаетесь!