Железо и кровь. Франко-германская война - Бодров Андрей

Тем временем были получены сообщения о сражении при Вейсенбурге. Политические мотивы требовали срочно смыть позор первого поражения, военные реалии не позволяли энергично атаковать противника. Поэтому принятые меры были направлены в первую очередь на то, чтобы избежать повторения подобных ситуаций. 5 августа Рейнская армия была фактически разделена на две группировки: южную под командованием Мак-Магона, которому помимо 1-го были подчинены 5-й и 7-й корпуса, и северную под командованием маршала Базена, командира 3-го корпуса, получившего в распоряжение дополнительно 2-й и 4-й. При этом формально единая Рейнская армия продолжала существовать, и командовал ею по-прежнему император, который также сохранил в своем прямом подчинении Гвардейский корпус. Наполеон III оставался в Меце вместе с Базеном, и было неясно, где заканчиваются полномочия одного и начинаются права другого. Все это не упрощало, а еще больше запутывало организационную структуру верховного командования французской армии.

Фигуры новых командующих достаточно важны для того, чтобы познакомиться с ними поподробнее. Блистательная карьера Базена уже упоминалась выше; маршал был участником практически всех кампаний, в которых участвовала Франция после Наполеоновских войн. Он сражался в Алжире, принимал участие в войне против карлистов в Испании, участвовал в осаде и штурме Севастополя, сыграл важную роль в сражениях при Мадженте и Сольферино в 1859 г. Вершиной его военной карьеры стало командование французскими экспедиционными силами в Мексике. Историки до сих пор спорят о том, как Базен относился к режиму Наполеона III; одни считают его верным слугой императора, другие — чуть ли не тайным оппозиционером. В любом случае, все сходятся в том, что его способностей хватало для командования соединением не больше армейского корпуса; он был храбрым солдатом, неплохим тактиком, однако не обладал навыками и талантами стратега.

Мак-Магон, в противоположность Базену, был выпускником знаменитого училища Сен-Сир и много времени прослужил на штабных должностях. Тем не менее, и он не упустил случая снискать себе лавры. Помимо службы в Африке (через которую прошел в той или иной степени практически весь высший командный состав французской армии), Мак-Магон отличился в Крыму при штурме Малахова кургана и сыграл решающую роль в сражении при Мадженте (за что получил титул герцога Маджента). Честолюбивый, не лишенный таланта, убежденный легитимист, он в 1870 году вынужден был постоянно учитывать в своих действиях политические соображения и поэтому не мог проявить себя в полной мере.

Мак-Магон рассчитывал сосредоточить находившиеся в его распоряжении силы, дождаться немцев на подготовленной позиции, разгромить их в обороне и затем перейти в наступление. Однако на это требовалось время — 7-й корпус находился слишком далеко на юге, а 5-й — на севере, к тому же командир последнего, генерал де Файи, двигался медленно, опасаясь проникновения немцев в брешь между двумя французскими группировками. С разведкой у французов дело обстояло не лучше, чем у немцев; более того, они в принципе не собирались использовать крупные кавалерийские соединения для решения разведывательных задач. Мак-Магон был уверен, что битва состоится не ранее 7 августа. Той же точки зрения придерживался и прусский кронпринц. Однако оба они просчитались.

5 августа 4-я прусская кавалерийская дивизия, наконец-то приступившая к выполнению своих непосредственных обязанностей, смогла примерно определить местонахождение противника. Французы занимали сильную позицию в районе городка Вёрт; их пехота и артиллерия расположились на высотах позади заболоченной долины, по которой протекала речка Зауэрбах. Атакующим подразделениям предстояло наступать вверх по крутому склону, по большей части лишенному укрытий. Впрочем, командование 3-й армии и не планировало немедленно атаковать французов. Фридрих Вильгельм и его начальник штаба Блументаль собирались предоставить 6 августа своим солдатам день отдыха, после чего совершить фланговый маневр и охватить силы противника, о которых имели довольно смутное представление.

А дальше случилось то, чего не ожидали военачальники ни одной из сторон: 6 августа в районе Вёрта развернулась жестокая битва, которую они не только не планировали, но и категорически не хотели. «Совершенно необычным в истории было явление, чтобы полководцы не желали вести бой и, тем не менее, он шел», — писал впоследствии отечественный военный теоретик Г. Иссерсон[250]. Ранним утром 6 августа передовые части V корпуса генерала Кирхбаха провели разведку боем, в ходе которой у прусских офицеров сложилось впечатление, что противник отступает. Более масштабная атака на французские позиции развеяла это заблуждение и не увенчалась успехом, и бой на этом участке постепенно затих. Одновременно французы на другом участке фронта провели свою рекогносцировку и наткнулись на части XI корпуса. Шум сражения привлек внимание командования II баварского корпуса, которое получило приказ атаковать противника с фланга, если начнется бой. Баварцы атаковали французов справа от позиций V корпуса. Обнаружив, что на обоих флангах кипит сражение, в половине десятого утра части Кирхбаха возобновили атаки.

КАРТА 3. Сражение при Вёрте 6 августа 1870 г.

Источник: Мольтке. История германо-французской войны 1870–1871 гг. Схемы. М., 1937.

В распоряжении Мак-Магона 6 августа имелось около 48 тысяч человек, ядро которых составлял его собственный 1-й корпус. На южном фланге французов находились части 7-го корпуса, подход сил 5-го корпуса ожидался с севера. Изначально Мак-Магон планировал измотать противника в оборонительном бою, а после подхода помощи немедленно контратаковать. Маршал оценивал противостоящие ему силы немцев примерно в 55 тысяч. В действительности численность участвовавших в бою немецких войск была почти в два раза выше, их превосходство в артиллерии было еще больше[251]. Узнав затем, что в течение дня к нему в лучшем случае успеет подойти только одна дивизия, Мак-Магон решил ограничиться обороной. В полдень маршал наконец был извещен штабом армии, что перед ним вся армия прусского кронпринца, но он счел занятые позиции сильными и не спешил с приказом об отходе, вопреки советам своих адъютантов[252].

На первых порах французам удавалось удерживать позиции — местность благоприятствовала им, а превосходство винтовок системы Шаспо позволяло буквально выкашивать пехоту противника. Помогли Мак-Магону и действия германского командования: в 9 часов утра прусский кронпринц отдал распоряжение прекратить бой и не допускать его возобновления. Этот приказ был получен в половине одиннадцатого одновременно командиром II баварского корпуса генералом Хартманном и командиром V корпуса генералом Кирхбахом. Баварец (к слову, принимавший участие еще в сражении при Ватерлоо) дисциплинированно выполнил приказ, в то время как прусский генерал попросту проигнорировал его, считая устаревшим и не соответствующим обстановке. Подобного рода неповиновение, впрочем, считалось нормой в прусской армии, где инициативе командиров придавали большое значение. Она даже поощрялась — разумеется, если результат оправдывал нарушение дисциплины. Когда Фридрих Вильгельм в час дня прибыл на поле боя, ему не оставалось ничего иного, кроме как одобрить действия Кирхбаха и приказать баварцам возобновить атаку.

Тем временем на немецком левом крыле XI корпус продвигался вперед, тесня находившиеся здесь части 7-го корпуса. Попытка французов остановить противника мощной атакой кавалерийской бригады Мишеля привела только к массовой гибели кирасиров под пулями прусской пехоты. Кавалеристы не только не были способны нанести противнику какой-либо ущерб, но оказались даже не в состоянии добраться до него. Огонь скорострельных винтовок стремительно вытеснял конницу с поля сражения индустриальной эпохи. К двум часам дня правый фланг Мак-Магона был фактически разгромлен. Маршал пытался вдохновить солдат собственным примером, с исключительным хладнокровием управляя боем под огнем противника и лично пытаясь останавливать бегущих. Его начальник штаба генерал Кольсон был сражен наповал в двух метрах от командующего. После того как под Мак-Магоном была убита лошадь, свите удалось наконец заставить его перестать рисковать собой понапрасну[253].