Они могут все - Сергей Зверев

– А-а-а! Мать твою! – зажмурился Новиков. – Жжет-то как! Сколько раз больным раны обрабатывал, но никогда не думал, что это так больно…

Рыжеволосый боец обеспокоенно заглянул в побледневшее лицо доктора.

– Может, тебе анальгетик из аптечки шарахнуть? – предложил он. – Полегче будет.

Тот отрицательно замотал головой:

– Там же наркота. Я соображать нормально перестану, чего-нибудь не то с собой сделаю. Давай лучше это местно обезболим новокаином.

Злой огляделся кругом.

– Где он?

– Там же, где перекись брал. Только этикетка синяя. И шприц нужен. И еще спирт. Много.

Габаритный спецназовец по-доброму усмехнулся:

– А от спирта соображать нормально будешь, да? Хотя вас, медиков, еще в институте его пить учат.

Новикову стало как-то не до шуток. Мелькавшие перед глазами искры улеглись. Вытянув шею, он пытался разглядеть, какой ущерб понес его организм.

– Где ж зеркало?!

Злой подошел ближе. Наклонился.

– Дай я гляну. Я ран много повидал разных.

– Смотри, – пробурчал Владимир, разрывая зубами перевязочный пакет. Не имея возможности контролировать процесс глазами, он промокал рану марлевой салфеткой на ощупь.

– Эк тебя! – уважительно крякнул Злой, любуясь на развороченный клинком бок. – Хорошо бил, в сердце. С правой руки, снизу. Чтоб наверняка ухлопать.

– Но-но! – поспешно осадил друга врач. Выслушивать дифирамбы своему вероятному убийце было, по крайней мере, неприятно. – Знаешь что? Если бы в сердце попал, мы б с тобой уже не разговаривали!

Вояку аргумент не убедил.

– Всяко бывает, – уверенно заявил он. – Сам не сталкивался, но от верных людей слышал, к примеру, что боец своими ногами сутки ходил со штыком под лопаткой. Бригадные доктора только покрепче нож к спине прибинтовали, чтоб не болтался. Да зеленкой полили – против заразы. Так в госпиталь и доставили.

Новиков исподлобья зыркнул на товарища:

– Ты меня страшилками такими не пугай. Я сам могу миллион жутких историй вспомнить. Не задето у меня сердце, понял? Кровища хлестала бы знаешь как! Наружу или внутрь – все одно, вытекла бы вся уже. Или тампонада приключилась…

От последней мысли у него похолодело внутри. И даже как будто дышать стало труднее. В памяти всплыла картина с дежурства в студенчестве – тогда у парня, доставленного в городскую клинику с малюсенькой дырочкой под левым соском, все окончилось плачевно. Не успели спасти его хирурги, и реаниматологи не помогли. Пробитая насквозь сердечная мышца, накачав в свою «рубашку» крови, сдавила сама себя и остановилась.

Замолкнув и уйдя на некоторое время в себя, он прислушался к собственным ощущениям. Потом с сомнением покачал головой. Нет. Не похоже. Не должно быть ничего похожего.

– Сердце… Ты вообще ранение сердца когда-нибудь видел? – снисходительно поинтересовался Владимир. Его сослуживец ответил просто и не задумываясь:

– Ага.

Новиков осекся. Совсем крыша поехала – нашел у кого спрашивать. Наверняка спецназовец такую травму не только лицезрел, но и не раз устраивал подобные неприятности врагу.

Круглолицый богатырь смущенного молчания доктора не понял. Озабоченно вглядываясь в повреждения, он напомнил:

– Док, я, конечно, не врач и советовать не могу, но кровь надо как-то остановить. Ты как считаешь?

Еще как надо! Все последнее время Новикова занимал именно этот вопрос. Примененные им временные методы – тугое прижатие раны, орошение перекисью водорода – должного эффекта не дали. Необходимо было предпринять что-либо более существенное.

– Давай все-таки новокаин, обколем, – вздохнув, принял решение врач. – А потом поковыряем рану, найдем порезанные сосуды и перевяжем их. Только для этого надо достать инструменты и… черт… обжечь их, что ли. Или прокипятить хотя бы.

В палатку неслышной тенью скользнул Баюн, гордо неся в руках открученное с микроавтобуса зеркало заднего вида. Узрев доктора, он присвистнул:

– Ничего себе! Док, тебе и правда в больничку надо. На, смотри. Только не пугайся и сознание не вздумай терять. Как поставить лучше?

– Не дождетесь! – устало огрызнулся Новиков. – Хватит меня хоронить из-за какой-то царапины. Не стойте как истуканы. Поможете мне или нет? Если да – давайте работать. Нет – прошу очистить помещение!

Злой обиженно пробасил:

– Зря ты так, Вова. Мы ж как лучше хотим.

– Вот именно. Завязывайте с лирикой, – поддержал его Баюн. – Времени на перебранку нет. Еще раз скажи, что нам делать?

Лицо у врача подобрело. Даже выдавил хоть и кислую, но улыбку.

– Для начала вымойте руки. И покажите мне, наконец, дырку в моем туловище!

Приспособиться к новому видению мира через зеркало оказалось не так-то просто. Легко и непринужденно это давалось лишь Льюису Кэрроллу и его героине Алисе. Как выяснилось, надо было не только установить зеркальную плоскость так, чтобы в ней отражалась именно рана, а не потолок, не ботинки Злого и не другие замечательные, но мало интересные в данной ситуации вещи. Предстояло еще каким-то образом поймать свет от тусклой лампочки и направить его именно в нужное место.

То, как глядя в зеркало, он будет шить собственное тело, Владимир представлял себе смутно. Но отступать было некуда.

– Погоди, не так! – проворчал Новиков. – Ты держи, а я буду поворачивать. Ага… вот… сейчас… Е-мое!

Последний возглас относился к масштабам повреждения. В принципе, рана не была громадной. Наискосок снизу вверх на протяжении сантиметров пятнадцати кожа разошлась широкой полосой, в которой под темно-красными сгустками виднелись рассеченные мышцы и жировая клетчатка. А из дальнего от глаз угла алыми разводами бодренько подтекала свежая кровушка.

– Кишки вроде бы не лезут, – прокомментировал свои параллельные наблюдения Баюн. – А кровь можно прижиганием остановить. Пороху засыпать в рану и поджечь.

– Спасибо! – проскрипел Владимир, легонько тыкая пальцем вокруг раны. – Это самый гуманный способ отправить меня на тот свет… Давай без советов обойдемся, лекарь!

Баюн пожал плечами:

– Всегда получалось. На себе испытано было дважды. Больновато, конечно, но терпеть можно.

– Потому что у тебя кожа, как у носорога, – огрызнулся доктор, взялся за приготовленные друзьями инструменты.

И вдруг вздрогнул от неожиданно зазвучавшего над самым ухом женского голоса:

– Давай помогу!

Задрав голову, он увидел склонившуюся над собой блондинку и не по-детски струхнул. Побледнев еще больше, он почти жалобным голосом протянул:

– Баюн! Злой! Мне, наверное, конец приходит. У меня… глюки уже… от анемии и кислородной недостаточности…

– Э! Э! – обеспокоенно окликнул его таджик и направил свет лампы, которую снял с гвоздя и держал теперь в руках, раненому в лицо. – Хорош помирать! Это не глюк никакой, это гостья наша. И твоя пациентка, насколько я понял. Так что не вздумай сознание терять.

– Пациентка? – недоверчиво переспросил Владимир и снова глянул на изголовье. Одетая в чей-то камуфляж, превышавший ее хрупкие габариты размеров на пять, там стояла девушка.

– Инструменты подавай! – сказала она Злому, прибирая выбившиеся локоны в хвост на затылке. – Я медработник. А зовут меня Юля.

Всей компанией они с грехом пополам обработали и зашили рану.

13. Авиабаза «Кант». Палатка командира

– Очнулся, герой? – Бородатый молодой человек в камуфлированной одежде бесцеремонно потрепал Бешинкулова по грязной щеке, не обращая внимания на рассеченную губу и распухшую отливающую синевой скулу. – Открывай глаза и слушай сюда! Сядь прямо, не дергайся. Говорить будем.

С этими словами он рывком поднял киргизского милиционера на ноги и посадил его на ящик. Тот, словно пытаясь избавиться от наваждения, затряс головой. Застонал. Сознание возвращалось вместе с раскалывающей черепную коробку болью.

В неярком электрическом свете постепенно проявлялись очертания предметов. Сначала мутные, словно на глаза надели запотевшие очки, потом все более четкие. Совсем рядом с собой омоновец разглядел аккуратно составленные шеренгой рюкзаки с притороченным к ним альпинистским снаряжением. Чуть поодаль – зеленые ящики с боеприпасами. Дальше тени сгущались, и пространство большой палатки казалось бесконечным. Бешинкулову даже почудилось поначалу, что он сидит в каком-то ангаре. Пленник несколько раз крепко зажмурил и раскрыл веки, сбрасывая мутную пелену. Пора было определяться с собственным местонахождением и понять, что вообще происходит.

Представления, где он очутился, не было совершенно никакого. Милиционер напрягся, пытаясь восстановить последние события. Но, кроме конфликта с русским десантником, вспомнить ничего не получалось. Как ни старался. Словно кто ластиком по памяти прошелся.