Морские узлы жизни - Виктор Филалетов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опять бункеровка углем и на Петропавловск. До Бошняково по Японскому шли балластом. Качало сильно и кидало по волнам их железную «бригантину», как волейбольный мяч, тошнило, но Ваханов выдержал. Пока грузились сзади по корме встал к причалу замызганный пароход «Валдай». Замызганный – значит ещё хуже их скрипучего «лаптя», да и водоизмещением меньше три тысячи тонн всего. И вдруг на него списывают Вальку Белевича, имеющего заграничную визу. Никто не ожидал этого и больше всего он сам. Они сдружились. Валентин считал Виктора лучшим корешем, чуть ли не другом, но Виктор так не считал. У него было два друга: Юрий и Роман, остальных не признавал. Попрощались фактически навсегда.
Нагруженный под завязку углем «Невастрой» медленно двигается к проливу Лаперуза – хочет проскочить незамеченным между Сахалином и Японией. Петропавловск-Камчатский ждет и готовится к зиме, запасаясь топливом. Прекрасная погода и солнце Японского моря, сопровождают сухогруз до пролива. Здесь граница, за которой территория другого хозяина, всегда сердитого, но часто злобного и коварного. Уже к концу для ветер усилился и свинцовые тучи повисли над Охотским морем. Ваханов несет ночную вахту на руле, крутит штурвал. Впереди не видно ни зги, идут по компасу. Волны тяжело бьют в левый борт и брызги осыпают палубу. Кроме рулевого на мостике третий штурман определяет курс. Шторм к ночи усилился и Витю стало подташнивать, но штурвал из рук не выпускал. Отстоял до ноля и передал сменщику. В каюте тепло, уснул сразу. Часа через два вдруг шумно распахнулась дверь и голос вахтенного:
– Аврал, одеть шторм робу и на палубу – штуртрос порвало.
Здесь следует пояснить, что это за штука такая – штуртрос. Машинное отделение судна расположено в середине под надстройкой (жилые помещения), а перо руля под кормой. Чтобы можно его поворачивать вправо-влево с мостика, соединяют со штурвалом металлическим тросом или цепью. Он тянется по обоим бортам до кормы (см. фото) и общий вес его, наверно, под сотню килограммов. Штурвалом его, конечно, сдвинуть тяжело с места, поэтому он синхронно соединен с машинным отделением. Машина тянет его то в одну сторону, то в другую по команде с мостика. Штурвал крутится без усилий. Обрыв штуртроса делает судно неуправляемым. Ситуация катастрофическая. Большую волну можно выдержать, поставив судно носом к ветру, иначе развернет боком и перевернет, если центр тяжести высоко. Не однажды парусники ложились на бок. Через несколько минут вся палубная команда столпилась в коридоре у задраенной наглухо входной двери. Боцман открыл ее и морская вода, как из опрокинутой бочки, хлынула с палубы в коридор. Темень, глаз выколи, свист ветра и глухие удары волн в левый борт, его уже развернуло к волнам, которые с невероятным шумом перекатывались через палубу. На мостике включили прожектор. От каждой волны пароход сильно кренился на борт, правый фальшборт почти доставал до воды, но перевернуть не могли – груженный сидел глубоко. У правого борта на палубе было принайтовлено несколько бочек с растительным маслом. Волны в ярости сорвали крепления и, когда вода накрывала их, они всплывали, выглядывая из воды сантиметров десять, и какая-нибудь торжественно уплывала за борт. Цепь штуртроса лопнула недалеко от надстройки по левому борту. Звенья цепи толстые, рассчитанные не на одну тонну, но удар волны в бампер руля, когда он оголялся, превышал их. Прочность цепи определяется по самому слабому звену. Подбежали к штуртросу, когда схлынула очередная волна. Командовал боцман.
– Если накроет цепляйтесь за что-нибудь, чтобы не унесло за борт.
Два матроса, сидя на корточках, тянули один оборванный конец, а два – другой. Боцман стоял со скобой в руках, чтобы соединить концы. Прожектор освещал только место аварии, а кругом темнота. Только начали тянуть волна неожиданно накрыла всех с головой, Ваханов почувствовал, как ледяная вода струйками потекла по телу, они же не в скафандрах. Его приподняло, но успел вцепиться в цепь двумя руками. Штуртрос, вероятно, не очень хотел, чтобы его соединили, не поддавался, а морские волны, которые несколько раз обрушивались на моряков, были у него в союзниках. Опасность в том, что при малейшей оплошности волна подхватит и унесет в бушующее холодное море, и никто не поможет. Спасательных жилетов на них не было, ибо работать в них невозможно, а шторм роба могла защитить только сверху от дождя и брызг, но снизу беззащитна. Работали около часа. Беда хороший учитель. Мокрые насквозь, но довольные сделанной работой, матросы вернулись в свои каюты досыпать. До утра осталось немного.
Виктору повезло, что ни разу не попадал в шторм в сильный мороз, когда , как рассказывали очевидцы, раскалённая морозом металлическая палуба, морские брызги мгновенно превращала в лед. И с каждой новой волной он увеличивался с одной стороны. И если команда с ломами в руках не выйдет его откалывать, то судно сделает оверкиль – опрокидывание вверх килем (днищем). Несчастье входит в ту дверь, которую ему открыли.
Без корня и полынь не растет
В Петропавловск пришли благополучно и встали на якорь в Авачинской губе недалеко от угольной базы. Причал был занят «Новороссийском», на котором работал друг Канцаев. Он не успел сообщить, что они вернулись из загранки. Рано утром еще до рассвета либерти отшвартовался, а «Невастрой» встал на его место под разгрузку. Примерно через час один из докеров принес Ваханову записку на двух листах от Романа. Они пошли в Северокурильск, потом опять на запад. Вроде бы друзья работают в одном пароходстве, ходят по одним и те же морям, даже выгружаются на одном причале, а встретиться не могут. Щетинку в кудри не завьешь.
Назад идут без груза, в балласте. Опять через Охотское, другого пути нет, есть только Северный морской путь, но далековато до Владивостока вокруг Европы. Опять штормит девять баллов и волны подкидывают плавучий гроб, как футболисты мяч. Первые сутки Витю мутило, аппетита не было. В голове что-то гудит, и какая-то пустота появляется, но пересилил. Несколько человек укачалось. На третьи сутки почувствовал себя лучше, хотя штивает по-прежнему. Моряк ценен тем, что и во время качки не теряет трудоспособности, но есть и не
