Пожиратель Душ - Антон Орлов

– Сказано же было – не пугать! – вздохнул аристократ и повернулся к Нику. – Разве кто-то говорил, что вы арестованы?

Вообще-то, никто. Он сам так решил, наслушавшись разговоров оранжевых соседей по купе. Но если это не арест… Тогда еще хуже – незаконное задержание.

– Я ехал в Макишту, и меня сняли с поезда.

– Шанарчи, вы пока свободны. А вы, Ник, присядьте, – аристократ кивнул на одно из кожаных кресел. – Вы позволите называть вас по имени? Видите ли, это у вас на родине на каждом шагу криминал, произвол, социальные проблемы, а здесь, в Империи, все иначе. Вы не арестованы, и бояться вам нечего. – Поглядев на дверь, закрывшуюся за Шанарчи, он уселся напротив и доверительным тоном продолжил: – Некое влиятельное лицо хотело бы с вами встретиться и просит вас дождаться в Улонбре его прибытия. Потом сможете продолжить путешествие. Насчет билета на поезд не беспокойтесь, все убытки вам возместят. Пока вы будете моим гостем. Дерфар цан Аванебих, член улонбрийского Совета Благоденствия, рад трижды счастливому случаю с вами познакомиться.

– Я тоже трижды рад… – из-за разброда в мыслях Ник перепутал слова общепринятой формулы. – То есть рад трижды счастливому случаю, господин цан Аванебих. Кого я должен дождаться в Улонбре?

– Скоро узнаете. С ним разговаривал по телефону Арвад цан Аванебих, улонбрийский гараоб, и он сказал Арваду, что вы, наверное, сами догадаетесь, кто проявляет к вам интерес.

«Ага, еще бы не догадаться! Гараоб гараобу друг, товарищ и брат».

– Господин цан Аванебих, я не смогу его дождаться. У меня важное поручение, и я должен срочно ехать в Макишту.

– Боюсь, Ник, это пока невозможно.

– Вы сказали, что я не арестован. Тогда я имею право ехать дальше.

Дерфар цан Аванебих приподнял тонкие брови (похоже, выщипанные и слегка подрисованные):

– Ник, это весьма влиятельное лицо, один из тех, чья просьба равносильна приказу, поэтому вам все-таки придется задержаться. Кстати, он особо просил, чтобы мы вас перехватили, не напугав и ничем не оскорбив. Могу заверить, бояться вам нечего.

«Спасибо. Эглеварт не только находчив, но еще и тактичен».

Бывший рифалийский гараоб, недремлющий наместник государя в Макиштуанском княжестве цан Эглеварт наверняка знает о храмовом проклятии, защищающем кулон, и отбирать его силой не намерен. Ника постараются уломать, подкупить, обработать… Судя по размаху принятых мер (задержка Параллельного экспресса, толпа «цепняков» на вокзале), он ни перед чем не остановится, чтобы избавиться от заиньки. Видимо, грызверг всех достал так, что дальше некуда.

Ник отлично понимал, что Регинин песик опасен для окружающих. Но, во-первых, Миури согласилась на этот заказ, и пусть бы она сама решала, как быть дальше, а во-вторых, убить несчастную зверюгу – не лучший выход. Регина в одном права: грызверг не виноват в том, что он грызверг. Если какой-нибудь леопард или медведь выберется из клетки в зоопарке, он тоже дел натворит – что взять с хищника? За подвиги Мардария отвечает Регина, которая разрешала ему бегать без намордника и на всех кидаться. Наверное, сама же и науськивала на тех, кто ей не нравился. Лучше бы Эглеварт с ней разобрался. Вот кого надо за компанию с Мардарием посадить в клетку, чтобы не травила людей грызвергами и служанок не била!

– Можно, я дам телеграмму в Олагу сестре Миури? Я ее помощник, ее это дело тоже касается.

– Полагаю, что нельзя, – все так же любезно улыбнулся Дерфар. – Это дело касается только вас, при чем тут сестра Миури? Вам уже не десять лет, верно? Не трусьте! Давайте-ка лучше поедем ко мне, пообедаем. У меня сейчас гостят мои племянницы, девушки примерно ваших лет, поэтому заранее предупреждаю – не теряйтесь и не давайте себя в обиду, – он дружески подмигнул Нику, поднялся с кресла и распахнул дверь.

Ник вышел в коридор следом за ним, приготовившись при первой возможности дать деру. Кулон на шее, деньги тоже с собой, а дорожную сумку можно оставить в качестве трофея Аванебиху с Эглевартом. Там две смены белья, носки, зубная щетка, расческа, полотенце, бритва (хотя в ней он пока не нуждался), дешевый атлас Иллихеи, несколько потрепанных справочных брошюр – вот и все его имущество.

Он не хотел обрастать вещами, одна мысль об этом его угнетала. Когда-то у него было много вещей, которые ему нравились, но все это пришлось бросить – еще один болезненный рубец в памяти. Вероятно, то, что получше, растащили погромщики, остальное выкинули на помойку новые хозяева квартиры. Теперь Ник не хотел ничего иметь, даже к своей скудной личной собственности относился так, словно эти предметы на самом деле ему не принадлежат.

За дверью ждали четверо во главе с Шанарчи. Ник, готовый к отчаянному рывку, увидев их, растерялся и остался на месте: он-то надеялся, что оперативников отослали. А Дерфар цан Аванебих, искоса наблюдавший за ним, снова приподнял подрисованные брови и чуть усмехнулся, потом сделал охране знак – легкий прищур, едва заметное движение головой, – и их с Ником взяли в кольцо.

– Идемте, Ник, – все тем же приветливым тоном, как ни в чем не бывало, пригласил Дерфар. – Девочки без нас не сядут обедать, не будем морить их голодом.

Все-таки здесь лучше, чем дома. Если бы Ник попал в похожий переплет на родине, его бы уже успели приложить фейсом о ближайшую стенку – на всякий случай, чтобы знал. Там такие дела делаются по-другому.

Длинный перламутрово-белый автомобиль Аванебиха был разрисован стремительными черными птицами, похожими на ласточек. Шанарчи распахнул дверцу, и Ник покорно забрался в салон, на заднее сиденье. Сейчас нет смысла сопротивляться. Дерфар и Шанарчи сели по обе стороны от него.

От передних сидений их отделяла завеса из черных и белых бусинок, кисейные шторки на окнах были задернуты. Полупрозрачная ткань скрадывала очертания зданий и лишала улицы индивидуальности – как будто Улонбру окутывал туман.

Ник думал о бегстве, и в то же время ему хотелось увидеть девушек, о которых говорил Аванебих. Он сбежит, как только представится случай, но хорошо бы перед этим посмотреть на них…

Дворец – видимо, дворец Дерфара – прятался в глубине парка, среди раскидистых деревьев, усыпанных пышными кремовыми цветами, похожими на розы. Три этажа, далеко выступающие полукруглые балконы опираются на массивные колоннады, лестницы величаво изогнуты – и облицованы эти хоромы полированными плитами пейзажной яшмы.

За парком, на юге, прорисовывались на мокром жемчужном небе далекие горы. Кажется, Сургомский отрог Сорегдийского хребта.

Они поднялись по одной из широких боковых лестниц (Шанарчи со своими людьми приотстал, но шел следом), и за стеклянной дверью, в зале с белыми стенами, малахитовыми колоннами и сводчатым потолком, расписанным цветущими лианами по зеленому фону, их окружила толпа девчонок.

– Этого очаровательного молодого человека зовут Ник Берсин, – представил Дерфар цан Аванебих. – Ник наш гость из опасного и загадочного сопредельного мира. Прошу не обижать.

На самом-то деле их было всего четыре. Это вначале растерявшемуся Нику показалось, что целая толпа. Две племянницы Дерфара и две их подруги, все с приставками «цан».

Самую красивую звали Марина. Голубоглазая, с нежным румянцем на удлиненном овальном лице, светлые волосы медового оттенка до того густые и пышные, что берет сомнение – настоящие или нет.

Настоящие. В этом Ник убедился, когда Вимарса дернула ее за волосы – в шутку, но достаточно сильно. Эта же Вимарса ему сообщила, что Марина – метиска, ее мама тоже из сопредельного мира, метисы часто бывают очень красивыми.

Марина держалась спокойно и просто, как будто хотела смягчить впечатление от своей ослепительной красоты, чтобы у окружающих не было повода комплексовать. Зато Вимарса, худенькая, бледная, темноглазая, с живым насмешливым лицом, вилась вокруг нее, как вьюн, и шума производила за двоих. Наверное, и дернула специально, чтобы гость не подумал, что это парик.

Вимарса была среди них самая младшая – четырнадцать лет. Гладкие темные волосы подрезаны совсем коротко, даже до середины шеи не доходят, зато усыпаны сверкающими блестками.

Ник решил, что она постриглась, желая соригинальничать, – это, похоже, в ее характере, – но когда он рассказал о приключении на озере Нельшби, Вимарса призналась:

– Я недавно тоже… Сунула голову в окошко павильончика в парке. Служанки сказали, там что-то завелось, я и хотела посмотреть. Осталась без волос, а могла остаться без головы. Это был не пожиратель душ, мелкая тварь. Ничего, отрастут…

– Голова бы не отросла, – заметила Неллойг.

Она жила в Раллабе и не пропускала ни одного придворного бала. Полногрудая, с широкими бедрами и округлыми покатыми плечами, она двигалась, несмотря на свою полноту, легко и плавно. Вьющиеся рыжеватые волосы уложены, по столичной моде, в замысловатую прическу. Вначале она держалась по-взрослому, как безупречно воспитанная светская дама, что не помешало ей после обеда зажать Ника в темном углу и поинтересоваться, умеет ли он целоваться по-настоящему?