Пожиратель Душ - Антон Орлов

– Так и должно быть. Действие снадобья ослабевает, и, сколько бы ты ни упражнялся в самовнушении, твои инстинкты бунтуют против соседства со мной, – Нику показалось, что он уловил вздох сожаления. – Если бы этого не наблюдалось, я бы решил, что с тобой что-то не в порядке.

Вода в янтарном озере оказалась чудесно теплой. Еще три-четыре дня он бездельничал, купался и загорал, не вспоминая больше о самоубийстве.

С пожирателем душ они разговаривали все реже и реже. Когда тот незримо находился рядом, Нику становилось не по себе, его снедала изматывающая тревога.

– Это нормальная реакция живого существа на мое присутствие, – констатировал Король Сорегдийских гор. – Тебе пора вернуться в Нойоссу.

– Но я ведь не хочу, чтобы у меня была на вас такая реакция! – Если раньше Нику просто хотелось остаться там, где хорошо, то теперь в нем проснулся протест, желание изменить несправедливый, как ему казалось, порядок вещей. – Биологически разные существа, если они обладают разумом, могут общаться, несмотря на различия. Этот психоз у меня пройдет.

– Да не в биологии тут дело, различия между нами на порядок серьезней. Советую получше усваивать то, чему вас учат на занятиях. Завтра утром перейдешь рубеж, сядешь на поезд и поедешь в Нойоссу. Твоего куратора предупредили, что ты в гостях, так что вопросов не будет.

– Они знают, что я здесь?

– Нет, они знают, что тебя пригласили в гости и что скоро ты вернешься. Куратору сказал об этом его начальник, узнавший от своего начальника, и так далее… Все улажено. И никому не рассказывай, где был и что видел. Это не запрет, а совет, тебе самому так будет проще. Если кто-нибудь спросит про браслет – ты купил его на улице с лотка, и у него застежка заедает, поэтому снять его трудно.

– Какой браслет?.. – переспросил сбитый с толку Ник.

– Вот этот.

Краем глаза он заметил движение на периферии – мелькнуло что-то темное, быстрое. Прикосновение прохладного металла к коже. Тихий щелчок. Посмотрев, Ник обнаружил у себя на левом запястье неширокий браслет, состоящий из прямоугольных звеньев с выгравированным узором, вроде как бронзовый.

Многие иллихейцы носят украшения, и большинство иммигрантов тоже следует здешней моде, так что вряд ли кто-нибудь удивится, увидев у него эту вещицу.

– Зачем он? Я раньше такое не носил…

– Пусть будет, – ответил Король Сорегдийских гор.

Ночью палатка вместе с Ником из затерянной в горах долины переселилась на склон Пятнистого отрога, в полукилометре от рубежа. Позавтракав, Ник отправился на станцию. Пожиратель душ не стал с ним прощаться, из-за этого он чувствовал горьковатый привкус обиды.

В кармане нашлись деньги на билет. Вообще-то, значительно больше, чем на билет, но от этого обида только усилилась, стала нестерпимо острой.

Сидя в дребезжащем вагоне, глядя на проплывающие за окном яркие пейзажи, Ник то размышлял о том, до чего одиноко это существо, то вспоминал, ощущая слабую тошноту, как оно выглядело, и как выглядел прикованный к скале Комар, то глотал слезы (выставили, сунув в карман пачку денег, даже не сказав «до свидания»). О чем он на обратном пути совсем не думал, так это о смерти.

– А, вернулся? – только и сказал куратор. – Ты занятия пропустил, посмотри материал по книжкам.

Через месяц в Нойоссу нагрянула инспекция. Среди иммигрантов ходили слухи, что столичная комиссия привезла какой-то особенный детектор лжи, называется Зерцало Истины, и обмануть эту крутую штуку невозможно. Всех по очереди вызывают и задают всякие вопросы, а некоторых после этого уводят в наручниках.

Когда дошла очередь до Ника, его колотило от напряжения – как, впрочем, и всех остальных. Мало ли какие там будут вопросы.

Вызывали по одному. Посередине комнаты стоял треножник с небольшим овальным зеркалом в золотой раме, напротив – один-единственный стул. Народу присутствовало довольно много: кураторы, столичные инспектора, полицейские офицеры в мундирах. А может, Нику только показалось, что их много, но общество было разношерстное.

Ему велели сесть на стул напротив зеркала. По обе стороны от него встали два здоровенных амбала – чуть что, сразу скрутят.

– Как тебя зовут?

– Ник Берсин, прежнее имя – Николай Берсенев.

– Ты убивал людей?

– Нет.

– Кого-нибудь ограбил?

– Нет.

– Занимался шантажом и вымогательством?

– Нет.

«Сейчас спросят, где я был, пока отсутствовал, и кто мне дал браслет…»

Он хотел на всякий случай оставить подарок в тумбочке, но не справился с застежкой. Снять его оказалось не «трудно», как говорил Король Сорегдийских гор, а попросту невозможно. Ник подозревал, что теперь до конца жизни от этого украшения не избавится.

– Ты подвергал людей пыткам?

– Нет.

– Воровал?

– Нет.

Зеркало полыхнуло голубовато-белым сиянием, словно сварочный аппарат. Ник рефлекторно зажмурился от вспышки.

– Говори правду! Что ты украл?

– Две картофелины. В Москве. Женщина рассыпала на улице картошку, я схватил две штуки и убежал. – Он ни на кого не смотрел, сгорая от унижения и стараясь не лязгать зубами.

– Что еще?

– Еще, когда мы жили лагерем в Подмосковье, таскали картошку с совхозного поля. Очень хотелось есть.

– Что ты украл кроме этой трижды несчастной картошки? – начиная выказывать признаки нетерпения, спросил дознаватель.

– Больше ничего.

На этот раз вспышки не последовало.

– Ты кого-нибудь изнасиловал?

– Нет!

– Животных мучил?

– Нет.

– Вот и молодец, – задав еще десятка полтора вопросов (Ник каждый раз отвечал «нет»), заключил инспектор. – Ладно, гуляй.

Ник находился в ступоре. Один из амбалов подхватил его под руку, поднял со стула и выпроводил в коридор – проворно и деловито, но без грубости.

– Следующий!

На другой день Ник спросил у куратора:

– Что мне будет за кражу?

– За какую кражу? – тот уставился с недоумением. – Что ты еще натворил?

– Я имею в виду, в чем я сознался перед детектором, – запинаясь, пояснил Ник. – Насчет картошки.

– Милостивые Пятеро, ерунда какая! – куратор небрежно махнул толстой рукой. – Иллихейский суд, учитывая обстоятельства, признал бы тебя виновным, но не подлежащим наказанию. А, вы же этого еще не проходили… У нас неимущие не воруют от голода, а бесплатно питаются в императорских благотворительных столовых. И не надо этих варварских словечек – «детектор»! Не засоряй язык. Зерцало Истины – это Зерцало Истины, ибо оно зрит истину.

Кое-кто из иммигрантов после дознания исчез, их забрали и увезли неизвестно куда, но все это были такие личности, без которых оставшиеся вздохнули свободней.

Ник запоздало вспомнил о том, что пожиратель душ обещал воспользоваться своими связями, чтобы в Нойоссу прислали инспекцию.

О своем знакомстве с Королем Сорегдийских гор он рассказал только Миури. Так получилось. Она сразу догадалась о том, что браслет у него не простой.

– Где ты взял эту вещь?

– Мне ее дали.

– Девушка?

– Нет.

Миури – тогда он еще не называл ее так, она была для него сестрой Миури – положила руку на его запястье, поверх браслета. Ник замер и не шевелился. Прикосновение теплой женской ладони сделало его как будто слегка пьяным.

– Это оберег редкой силы, причем персонально настроенный. Но не только оберег, еще и маяк – тот, кто его изготовил, сможет тебя найти, когда пожелает, где бы ты ни был. Сними, пожалуйста, чтобы я смогла изучить его получше. Посмотрю и верну.

– Он не снимается.

– Совсем хорошо… От кого ты получил такой подарок?

Широко расставленные желтовато-серые глаза «бродячей кошки» смотрели, не мигая, с заинтересованным и непроницаемым выражением. В них и правда было что-то кошачье.

– От одного знакомого, – уклончиво ответил Ник, он не хотел ей врать. – А что значит – персонально настроенный?

– Браслет защищает только тебя, ни для кого другого от него проку не будет. Мера предосторожности, чтобы никто не захотел его отнять или украсть. Обереги, особенно такие мощные, очень ценятся, а для персональной настройки требуется большое мастерство. В этом куске металла буквально пульсирует живая энергия. Кто тебе все-таки его дал?

В конце концов Ник сказал ей.

– С Королем Сорегдийских гор лучше не связываться, – монахиня озабоченно нахмурилась. – И от его подарка стоит избавиться, иначе он тебя найдет, когда станет человеком.

– Я не против. Он же ничего плохого мне не сделал. И вообще, у него принципы. Он не каждого станет есть.

– Ник, от него надо держаться подальше. Ты здесь недавно и многого еще не знаешь. Действительно, как пожиратель душ он благороден и принципиален, и для всей Иллихеи великое счастье, что Сорегдийский хребет принадлежит ему, а не кому-то другому. Зато когда он оборачивается человеком… Представь себе субъекта, для которого человеческая жизнь – прежде всего развлечение. Он ведь смотрит на вещи не так, как мы. Например, вполне может убить, в драке или под горячую руку. С точки зрения пожирателя душ, если он просто убивает, а душу не трогает, это не особенно большой вред. Ну, и все остальное… Когда он лет десять назад устроил гулянку в Майлинане, это курорт на берегу Рассветного моря, люди строгих правил оттуда разбежались, не вытерпев такого соседства. Зато майлинанские куртизанки остались довольны – говорят, он ни одну не обделил своим вниманием и щедрым гонораром. Рассказывают еще, что в этом участвовали придворные дамы, специально примчавшиеся в Майлинан с соседних курортов, – она усмехнулась и покачала головой. – И что он также споил охотников, которые приехали туда, чтобы его убить. Но это еще ничего, были и по-настоящему шокирующие истории. Главное, что его отношение к жизни отличается от человеческого. Многое из того, что для нас серьезно, для него всего лишь забава, понимаешь?