Судьба на ладони - Патриция Хорст

Но поздними вечерами творилась иная, не менее существенная история ее жизни. Когда темнело совсем, они встречались с Аланом и наслаждались друг другом и осознанием того, что до утра еще так долго. Это происходило то в ее комнате, то на берегу.

Карина замечала, однако, что иногда его визиты были результатом долгой борьбы с самим собой, иногда Алан был недоволен своей слабостью, иногда ненавидел себя за эту страсть. Она же, помимо естественной радости близости с любимым человеком, чувствовала, что секс — это то оружие, с помощью которого может пробить броню из слов, вежливых и не очень, в которую он облекся еще в первый день их знакомства.

Она дышала и жила этими встречами. Она нуждалась в них как в воздухе, и тем сложнее ей было пережить ночь, когда Алан не мог прийти. Карина словно бы открыла для себя новый материк, о котором раньше знала только из учебников географии. Алан погрузил ее в волнующий, полный сюрпризов и откровений мир секса, где раньше она гостила только изредка.

Все начиналось с поцелуя, каждый из которых Алан делал уникальным и от которых нельзя было устать. Любовная игра, прелюдия, открытая поцелуем, продолжалась до тех пор, пока каждый из них сохранял контроль над собой. И только когда ни Алан, ни Карина уже не могли себя сдерживать, только когда он буквально дрожал от нетерпения, а ей казалось, что она вот-вот рассыплется на маленькие блестящие звездочки, — тогда только он проникал в нее и снова собирал ее в единое целое, и снова даровал ей жизнь. И каждый раз, когда все заканчивалось, Карина прижималась теснее к нему и, порой всхлипывая, удивлялась, как ей удалось пережить такой ослепляющий и оглушающий взрыв эмоций.

Но ее не покидало ощущение, что Алан в отличие от нее никогда не теряет контроля над собой, несмотря на все его уверения на берегу озера. Он всегда знал, что делать следует, а чего нет, и ни разу не произнес ничего компрометирующего, ни тем более простого «я люблю тебя». Он не обмолвился ни словом о том, что их ждет после свадьбы. Она же, сколько бы ни убеждала себя, что здесь ненадолго, отказывалась верить этому. Это внутреннее противоречие решалось просто: думай только о сегодняшнем дне. И если ты проживешь сегодняшний день хорошо, кто знает, плохое «завтра» может и не наступить?

Но оно, к сожалению, наступило, и наступило так быстро, что захватило ее врасплох.

— Боюсь, что это последний день, который ты, я и Джейми проводим вместе, — невесело объявил Алан, веслом отталкивая лодку от берега. — Завтра приезжают первые гости, и в течение следующих пяти суток они будут стекаться сюда рекой. А это значит, что нам будет не до совместных прогулок. Учти, что тебе тоже не удастся сидеть без дела, — продолжал он с деланной строгостью, видя, что Карина приуныла. — Мама, как видишь, до сих пор похрамывает, и я думаю, что тебе придется взять на себя львиную долю ее забот.

— Хорошие новости, нечего сказать. Я не про заботы, — поправилась Карина. — Я про съезжающихся со всех сторон гостей. Они что, не могли подождать? Целых пять дней! А им уже не терпится.

— Ты права. Большинство появятся здесь в последние день-два. Но для близких друзей сделано исключение, чтобы они могли осмотреться и пообщаться. Многие будут жить не здесь, а в Брюстере, здесь места на всех не хватит.

— Тебе, наверное, было бы легче, если бы мы с Элен не занимали полкоридора?

Карина задала вопрос с расчетом на то, что Алан заговорит о продолжении их полночных свиданий. Вместо этого он сказал:

— Учитывая то, что уже сделала для нас, ты вполне заслужила отдельные покои и некоторую степень комфорта. Мы очень благодарны тебе, Карина.

— Вот как! — воскликнула та, до глубины души оскорбленная неуместным замечанием. — Вот как ты смотришь на наши с тобой последние несколько дней! Ты благодарен мне, правда, Алан?

Нейтральное, сухое «благодарен» — последнее, что она ожидала услышать от Алана под конец их отношений, и это слово несколько раз глухо отозвалось в ее мозгу, пока до нее доходил его смысл.

— Благодарен, конечно. — Алан принял невозмутимый вид, заметив, что Джейми отвлекся от плывущего по воде кленового листа и напрягся, услышав нотки враждебности в голосе Карины. — Еще бы я не был тебе благодарен! Ты ни разу не отказала нам в помощи, когда мы в ней нуждались. Мы очень ценим это. Ты чем-то расстроена?

— Расстроена? Это не то слово! Хотя некоторые мужчины не понимают в женских эмоциях ничего! — на повышенных тонах констатировала Карина.

— А некоторым женщинам свойственно слишком бурно реагировать на самые безобидные замечания. — Стараясь говорить как можно спокой нее, Алан бросил красноречивый взгляд на сына.

Увидев на совсем еще детском лице Джейми выражение крайнего беспокойства и даже испуга и хорошо понимая, кто в этом виноват на сей раз, Карина немедленно прекратила спорить.

— Ты прав, я думаю. Извини меня, я, как всегда, переборщила, — примирительно произнесла она. — Не будем ссориться.

Ее голос прозвучал естественно и ровно, и Алан облегченно вздохнул. Но глаза, глаза Карины говорили опытному мужчине, что наедине с ней сейчас лучше не оставаться!

— И все-таки мне кажется, что ты расстроена из-за свадьбы Элен и Майкла. У тебя есть какие-то свои тайные соображения относительно предстоящего празднества?

— Нет, никаких тайных соображений у меня нет, — объясняла она с резиновой улыбкой, от которой заныли щеки. — Просто я хотела бы, чтобы наши последние деньки растянулись подольше.

Это было самое откровенное признание, на которое она могла решиться. Ответ Алана Редфорда прозвучал неутешительно:

— Все когда-нибудь должно закончиться, Карина, в том числе и наше недолгое счастье. Мы с тобой знали об этом с самого начала, не так ли?

И дни проходили — драгоценные последние дни, когда Карина могла хотя бы смотреть на Алана и наслаждаться его обществом, голосом, взглядом. Ее не могло не мучить, однако, музейное правило «смотреть, но руками не трогать». И как же нелегко было оставаться спокойной и непоколебимой на публике, когда от одного случайного взгляда Алана ее бросало то в жар, то в холод!

Но она обещала помочь и помогала как умела: сопровождала гостей на играх в бильярд и крокет, умилялась, глядя, как они катаются на лодках и верхом, восхищаются шампанским, фотографировала их по их просьбе и обещала выслать снимки по адресу. Каждое ее появление с Аланом Редфордом — а таких появлений было немало — приносило ей боль: она помнила, что было между ними, но знала наверняка, что все кончено.

И после того, как Карина исправно «отслужила» три дня подряд, к середине четвертого шепнула Алану, что плохо себя чувствует, и попросила разрешения уйти к себе. Он с готовностью разрешил. Но когда она, попрощавшись с гостями до вечера, устало шла по петляющей в зелени дорожке, услышала шаги и почувствовала руку Алана в своей.