Зной (ЛП) - Джонс Н. Г.

Очередной залп раздался за окном.

— Ты собираешься столкнуться с этим, Лил. Ты не закроешь глаза и не убежишь, чтобы мы не делали.

Он сорвал мою юбку и разорвал мои трусики. Сейчас не было никакой нежности. Под многочисленные звуки фейерверка он ворвался в меня во всю длину, так, что я вскрикнула.

— Нас услышат, — умоляла я.

— Меня это больше не волнует, Лил. Мне действительно наплевать на это.

Я знала, что он чувствует. Уже видела это в день моей свадьбы.

Он схватил меня за шею и прижал к себе, так чтобы могла наблюдать за происходящим в зеркале. Я едва могла сосредоточиться на чем — либо, когда он безжалостно вколачивался в меня. Бобби разорвал верхнюю часть моего платья и начал ласкать мою грудь.

— Так ты себя чувствуешь лучше, Лил? — проворчал он мне в ухо, когда слегка покусывал мою шею и плечо. Его теплое дыхание покрывало всю мою кожу, оставляя огненный след везде, где были его губы.

Россыпь тихих хлопков, сопровождающихся золотыми искрами, отражалась в зеркале.

— Сильнее, Бобби, — попросила я.

Я хотела ощущать боль. Хотела быть наказанной за этот грязный акт. Хотела заглушить голоса сомнений. Мне нужно ощущать его словно он разрывал меня изнутри. Мне нужно чувствовать, как учащается его дыхание, будто он задыхается.

— Лил, мне никогда не будет достаточно, — запротестовал он. — Мне нужно, чтобы это все было только моим, — потребовал он.

— Пусть так будет, Бобби. Возьми все себе, — хныкала я.

Все побрякушки падали с комода в унисон нашим движениям.

Подобно пламени и барабанному бою, так же оглушительно прогремел фейерверк. Неумолимо. Оглушительно. Как и обезумевший Бобби. Я взвыла, когда он напрягся и кончил в меня, словно отмечая меня, что принадлежу ему. Я рухнула на туалетный столик, но чувство удовлетворения так и не пришло.

Радуга цветов мерцала по всей комнате. Фейерверк было не остановить, как и мой шок от происходящего. Бобби посмотрел на меня, он был все еще в ярости. Он посадил меня на комод и упал передо мной на колени, словно клялся в верности королеве.

Положил мои ноги себе на плече и прижался ко мне своим ртом. Он облизывал мою нежную плоть, поглощая меня. Словно пробовал вкус нашей любви. Наслаждался вкусом наших запретных чувств. Бобби был жаден, был похож на голодного человека, который решил полакомиться свежим нектаром, но в то же время был очень чувственным. Его губы и язык проникали так глубоко, но были очень внимательны.

Мое дыхание участилось, мне не хватало воздуха.

Я кончила при заключительных залпах фейерверка. Комнату наполнял свист, визг и красные тени. Бобби опустил мои ноги, заставляя меня почувствовать повторную волну удовольствия.

Он встал и вытер все наши соки, которые мерцали на его губах, и поцеловал меня.

Положил голову мне на грудь, словно я его колыбельная. Освободился от своих противоречий и наконец — то вернулся ко мне.

— Лил, я становлюсь тем, кем никогда не хотел быть, — протестовал он. — То, что я чувствую, буквально сводит меня с ума. Вот почему я ушел несколько лет тому назад. Не хочу быть таким уродливым. Но я всего лишь человек. И если я не могу иметь тебя так, как хочу … это превратит меня в того, кем не хочу становиться.

Я провела рукой по его волосам.

— Пожалуйста, не сдавайся, — попросила я. — Дай мне немного времени. Я сама только узнала эту новость. Дай мне немного времени, чтобы разобраться со всем этим. Я сама не хочу, чтобы ты становился таким человеком.

Мы были хорошими людьми. И все же здесь и сейчас мы стоим в спальне моего мужа, и я укутана теплом его брата. Рискуя быть обнаруженными. Мы были в отчаянии. Любовь делала из нас истериков.

Он встал и выпрямился.

— Фейерверки закончились. Мне нужно идти.

Я кивнула, чувствуя, как холод пробежался по моим венам, когда тепло его кожи покинуло меня. Зная, что, по крайней мере, сейчас нужно будет вернуться и притворяться. Я не знала сколько еще это будет продолжаться, но также я не знала, хватит ли у меня сил уйти. Не думаю, что Бобби готов потерять своего брата, даже несмотря на сложившуюся ситуацию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Находясь на небесах, мы создали свой персональный ад.

Бобби выскользнул из комнаты, оставляя меня с беспорядком, который мы устроили. После того, как я закончила приводить все в порядок, ропот толпы вернулся на задний двор, и я вышла из комнаты.

Барби шла ко мне по коридору.

— Лилли, — позвала она.

Я задалась вопросом, как долго она была в доме. Видела ли она, как Бобби спускался по лестнице? Я собиралась блефовать, пока не пойму, почему она здесь.

— Рори слегка перебрал, — сказала она.

— О, нет. Он сделал что-то глупое?

— Нет, но думаю, ты должна знать. Он был слишком черствым последнее время. Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Я искала тебя в толпе, прежде чем поняла, что тебя нет с нами.

— У меня разболелась голова. И последнее, что мне было нужно, это мигание света и громкие звуки.

— Ммм, позволь мне помочь тебе.

Она была внимательна со мной после той ситуации со Стэном, но мы не разговаривали с ней после этого.

— Почему бы тебе не присоединиться к гостям, а я скоро спущусь? — я чувствовала себя загнанной в угол, и мне нужна была еще минутка.

— Хорошо, — она направилась вниз по лестнице, но остановилась на полпути. — Ты уверена, что все нормально?

— Да, обещаю. На самом деле новость о переезде слегка меня шокировала.

— Хорошо, — произнесла она скептически.

Я забежала обратно в спальню, внезапный прилив эмоций накрыл меня, и я зарыдала.

Глава 14

Пока я мыла посуду, Рори продолжал заносить вещи в дом. Внутри меня все кипело от новости Рори. Даже Бобби признал, что он был неправ. Дело было не в моих накопившихся обидах, дело было в том, что именно этот его поступок был неправильным и жестоким по отношению ко мне.

Он еле вошел в дом, видимо сказывалась усталость и количество выпитого алкоголя. Рори подошел ко мне и обнял меня сзади за талию, как будто ничего не случилось.

— Где Бобби? — прошептал он.

— В душе, — ответила я холодно.

— Что не так?

Я покачала головой, не веря в то, что мне нужно ему объяснять, что происходит.

— Что я должна тебе объяснять? Ты принял решение, даже не посоветовавшись со мной, хотя меня это тоже касается. Это и моя жизнь тоже. А я даже не могу делать то, что я хочу.

— В смысле? Мне предложили работу. Я на нее согласился. Дело закрыто. Что мы можем делать здесь и не делать в любом другом месте? Моя карьера нас кормит, поэтому она всегда на первом месте. Благодаря ей у нас есть крыша над головой и хороший автомобиль.

— Ты хотел быть единственным кормильцем. Я вообще-то тоже закончила колледж, и тоже могла построить карьеру. Но ты всегда хотел, чтобы я сидела дома. И если из-за тебя я сижу дома, это совсем не значит, что я не имею права голоса.

— Ты хотела работать, Лилли? Это именно то, чего ты хотела? — он усмехнулся. — Ты не способна сама позаботиться о своей жизни. Ты папина малышка. Да, умна, но никогда ничего не делала самостоятельно.

— Прекрати относиться ко мне, как к ребенку! — крикнула я, бросив блюдо в раковину. — Прекрати принимать за меня решения, будто я слишком глупа, чтобы заботиться о себе. Я твоя жена, не твой ребенок!

— Ну, может быть, если у нас были дети, ты была бы более спокойной!

Хмурясь, я отвернулась от раковины.

— Как ты смеешь. Считаешь, что можешь сейчас поднимать эту тему? Я проверялась. У меня все нормально. Хочешь поговорить о детях, хорошо. А как на счет того, чтобы подумать о том, что причина в тебе? Может быть, из-за твоего упрямства у нас и нет детей?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я сделала это. Высказала то, что давно держала в себе. Я оспаривала его мужское достоинство.

— Лилли, ты такая сука, — произнес Рори.

На его лице отражалась вся горечь произнесённых им слов.