Зной (ЛП) - Джонс Н. Г.

Мы всегда жили в Калифорнии, и, хотя мама была родом со среднего запада, мы никогда не бывали в ее родном штате. Теперь я поняла, почему.

— Когда ты сказала вернуться, ты имела в виду, что хочешь провести там все оставшееся время?

— Да. Это было мое любимое место.

— Как скажешь, мама.

***

Когда мы приехали, я была поражена масштабами владения. Прекрасный дом бледно — желтого цвета возвышался на склоне, ведущем к озеру. Несколько построек поменьше были разбросаны по участку. А у пирса стоял лодочный домик. На его верхнем этаже находилось круглое окно, то самое, которое блеснуло в канун свадьбы мамы и Рори. То самое, которое повело ее по пути притворства и разрушения.

Войти в этот дом было, словно оказаться в отлично сохранившуюся капсулу времени. Ничего не изменилось. Не было смысла что — то менять в доме, в котором никто не жил. Мама успела как раз вовремя. Бобби так никогда и не состарился, не состарилось и это место, лишь ее время было ограничено.

Сиделка вкатила ее кресло — каталку в гостиную. Каждая комната пробуждала в моей голове одну из рассказанных мамой историй, так что я могла лишь догадываться об эффекте, который этот дом сейчас производил на маму.

Изучая гостиную, я представила, как мама и отец танцуют напротив окна. Лежат на полу у камина. Готовят завтрак на кухне.

Как только мы приехали, я отправила сиделку в одну из построек, чтобы мы смогли побыть наедине.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я маму.

Она кивнула.

— Хорошо, — но я была уверена, что в ее голове была куча мыслей. Воспоминаний. Ее глаза нашли что — то в комнате, я тоже увидела, на что она смотрит. Музыкальный проигрыватель.

Я подошла к нему.

— Ты привезла его обратно? — спросила я, пробежав пальцем по его поверхности.

Она пожала плечами.

— После того, как не стало твоего отца, он стал мне не нужен. Он принадлежит этому месту.

— Можно? — задала я вопрос.

— Будь добра, — отозвалась она.

Присев на колени, я просмотрела записи. Билли Холлидей. Помедлила. Поможет ли ей это вернуться в те счастливые мгновения, или же это станет жестоким напоминанием о том, кого она потеряла?

— Давай. Заводи, — ее голос донесся из другого конца комнаты.

Так я и сделала, разместив пластинку на гладком проигрывателе. Сначала раздался треск, тут же перенеся меня в детство.

А затем послышалась песня.

Мама кивнула, на ее лице было мечтательное выражение.

— Угу, — промычала она, будто подтверждая, что это именно та песня. Мелодия, голос и значение в ней остались неизменны.

— Мы танцевали вот там, — она указала пальцем, на место, где я стояла. Я посмотрела на пол, где мой отец обнимал мою маму, и выскользнула из туфель. Мне хотелось ногами ощутить место, где он был.

— Хочешь потанцевать? — спросила я.

Она хрипло засмеялась.

— Как?

Я подошла к ней и подкатила ее коляску к тому месту. Затем взяла ее за руки и встала ровно напротив ее коляски. Она тихо хихикнула. Затем затихла. Глаза ее наполнились слезами, будто бы ее окутал неожиданный приступ ностальгии.

Когда песня закончилась, я уменьшила звук и снова подкатила кресло мамы к камину.

— Знаешь, иногда я поражаюсь, — начала она. — Бобби так никогда и не подурнел. На его лице не появилось морщин. Он все такой же высокий, мощный симпатяга с красивой улыбкой и глазами. А я… — она хохотнула. — Я видала дни и получше.

— Уверена, он бы подумал, что ты так же красива, как и в тот день, когда вы здесь танцевали, — прошептала я, пытаясь сдержать слезы.

— Иногда я думаю, если бы все всегда было так идеально. Если бы мы могли никогда не уставать друг от друга, не спорить из-за денег или по поводу списка дел. Мы всегда хотели большего. А в итоге всегда воровали время. Многие люди принимают подаренное время за должное. Но, возможно, в этом и есть благословение. Что все идеально и время будто застыло.

— Может быть, мам, — ответила я.

Она перевела взгляд в окно.

— Мы можем поехать на пирс? — уточнила она. — Тут такие красивые закаты.

— Конечно, — отозвалась я.

Мы с сиделкой аккуратно докатили ее до пирса и заблокировали колеса каталки на месте, откуда было видно озеро и прекрасный лес. Небо покрылось кудрявыми облаками и розовым светом. Залетная птица вылетела будто бы из позолоченного цвета воды. Теперь я понимала, почему это было ее любимое место.

Я присела рядом с ней, свесив ноги с пирса. Дала ей время насладиться этим моментом, посмотреть на место, где она купалась по ночам. Где она остывала от дневной жары и проводила время с мальчиком, которого пока что не осознавала, но любила. Так много всего изменилось с тех времен, но, если взглянуть вдаль, на линию горизонта, с точностью можно сказать, что почти ничего и не поменялось. Если она всмотрится вдаль, Бобби все еще будет жив. А она будет все той же девчонкой, которая ждет, когда же он придет. Думаю, поэтому она выбрала именно это место.

Небо уже начинало темнеть. Коричневые, оранжевые и розовые всполохи уступали место темному свету сумерек. Неожиданно поднялся ветерок, я забеспокоилась, что мама может замерзнуть.

— Все, мам. Нужно уложить тебя в кровать, — я положила руку ей на колено. Она ничего не ответила. — Мам?

Я поднялась, чтобы лучше посмотреть. Ее глаза были закрыты, а лицо было умиротворенным. Ни тени улыбки, в ее выражении было что-то более долговременное. Проверив пульс, я поняла, что она ушла.

Погладив ее белые волосы, которые, когда-то были гладкими и темными, я разрыдалась. Думала, что в этот момент буду испытывать только грусть, но это было раньше. До того, как поняла, что она ждала всю жизнь, чтобы наконец-то снова воссоединиться с папой. Я надеялась, что при их встрече, она будет такой же красивой, какой была в то последнее лето, когда они были вместе.

Конец.