Как Ельцин стал президентом. Записки первого помощника - Лев Суханов

И снова началась оголтелая травля Бориса Николаевича. Проводились «накачки» депутатов-консерваторов у Лукьянова, в ЦК КПСС, какие-то тайные «летучки», на которых рефреном билась «живая партийная мысль»: Ельцина не пущать, каждый коммунист умри, но Россию «от Бориса» сохрани. И пугали народ голодом, новым культом личности, развалом Союза, переворотом, гражданской войной и пр. и пр. И, увы, сам Михаил Сергеевич не остался в стороне от закулисных интриг. Горько сознавать, но это было. И, видимо, после путча, когда он увидел «новый мир» «новыми глазами», не раз терзался душою о тех выпадах против Б.Н. Ельцина.

Но если не Ельцин, то кто тогда мог всерьез претендовать на бархат кресла, уготованного для главы России? Власов — председатель старого Совмина РСФСР или первый секретарь КП России Полозков? А почему бы и нет, если учесть, что на веку державы много было посредственностей, а то и откровенных человеконенавистников, ею управляющих. По весне 1990 года главными соперниками Б.Н. Ельцина считались опытные бюрократы, никогда не знавшие альтернативного выбора. Заведомо непопулярные в народе личности и по любым рейтингам стабильные аутсайдеры, однако, обласканные ЦК и, очевидно, самим Политбюро.

В другие времена и Власов, и Полозков, без шума и понукания, взбежали бы по ступеням власти под бурные, несмолкающие аплодисменты. И не трагикомично ли, что кроме этих двух фигур у консерваторов не нашлось больше ни одного достойного кандидата, который мог бы соперничать с Ельциным? Ни одного! Но… Но весь секрет, оказывается, заключался не в самих претендентах на пост Председателя, а во вновь испеченных депутатах, готовых вскинуть мандат за любого, кто против Ельцина. И таких было не так уж и мало. Вся анти-ельцинская кампания проходила через управляемых со Старой площади парламентариев.

Исследование Александра Собянина выявило примерно такой расклад в парламенте: по 40 процентов от каждой стороны — консерваторов и демократов. К первым примыкали аграрии, представители автономий, промышленники, ВПК, офицерство и т. д. Ясно было, что все эти люди приверженцы ЦК, системы, на которых, собственно, и могли рассчитывать те, кто «ставил» на вальяжного Власова и «суп ер объектив иста» Полозкова. Но были еще и загадочные фигуры с не совсем ясной политической ориентацией. И таковых насчитывалось не менее 20 процентов от общего числа депутатов. По-видимому, несколько голосов из этого круга «загадочных фигур» и должны были решить судьбу выборов Председателя в пользу той или другой стороны.

Такие «асы», как Юрий Рыжов, Лев Пономарев, Сергей Красавченко, Сергей Шахрай, Сергей Филатов и др., входили в команду Б.Н. Ельцина и, конечно, понимали, что надо бороться за каждый голос.

В Ленинграде был даже создан комитет в поддержку Б.Н. Ельцина. 7 мая 1990 года, по инициативе этого комитета, состоялась «сходка» сторонников Бориса Николаевича. Место встречи — Приозерск, что в 160 километрах от Ленинграда. 30 апреля Борис Николаевич перенес в Испании операцию, а уже через неделю — испытание на прочность: полет до Ленинграда, а затем многочасовая поездка до Приозерска. И хотя врач запретил ему пускаться в столь дальний путь, встреча было чрезвычайно важной — и Ельцин нарушил медицинские предписания.

Собрались представители чуть ли не всего северо-западного региона России: Ленинградской, Новгородской, Псковской, Ярославской областей, Карелии… Ельцин выступил и, судя по дальнейшим событиям, многих сомневающихся в его программе перетянул на свою сторону. Но сама встреча и разговор на ней были напряженными: присутствующим хотелось обстоятельнее узнать — за кого они будут голосовать, за какую программу? Ездили мы туда втроем: Борис Николаевич, Саша Коржаков и я. Запомнилась стоическая выдержка Ельцина. Не каждый после столь сложной операции рискнул бы на такой шаг.

На следующий день мы отправились назад и, хотя поездка оказалась трудной, мы были довольны ее результатом. Благодаря Приозерску, Ельцин впоследствии получил «свои» голоса. «Цыганская почта» разнесла весть об этой встрече по стране, и Борис Николаевич набрал дополнительные очки за свое мужество.

Из Свердловска помчались гонцы в разные уголки России. Началась настоящая битва за периферию. Впрочем, не только проельцинские посланники направились на окраины — там весьма активно боролись за своих кандидатов партийные структуры. Была неопределенность, и все понимали — решат исход «весы голосования». Во всяком случае, никто легкой победы не ждал. И сам Ельцин не питал иллюзий, что победу одержит в первом туре. Ожидались крупные парламентские игры, обоюдозакрученная интрига, и никакие прогнозы не могли быть абсолютно достоверными…

Про Полозкова пресса писала, что это «последняя любовь» партаппарата, человек, не чуждый современных веяний и даже склонен к занятиям живописью. Его патроном был не только Горбачев, но и Лукьянов (тоже человек небесталанный) — едва ли не главный хормейстер парламентского ансамбля с правым уклоном. В газетах был опубликован символический снимок Горбачева и Лукьянова, восседающих на балконе Дворца съездов, где проходил съезд народных депутатов России. И Михаил Сергеевич, и Анатолий Иванович, подперев щеки ладонями, зорко следили сверху за перипетиями борьбы за председательский пост. Они напоминали двух умудренных опытом грифов, ожидающих окончания сражения. Верил ли кто из них в победу Полозкова? Не сказал бы… Впрочем, и не без надежды взирали они с той верхотуры: ведь добрая половина парламентариев готова была голыми руками свернуть голову нарождающейся демократии, а Ельцину — в первую очередь.

Власов вначале в бой не ввязывался: произнесенная им «программная речь» была выдержана в духе наихудших партийных наставлений, обещаний, неопределенностей. Даже консерваторы понимали, что бывший шеф МВД СССР и бывший председатель Совмина не вписывается в рамки современных представлений о главе государства.

И говорить по существу не умеет (ведь одним баритоном съезд не урезонишь), и тема выступления не та, мелковата, и огня в речах нет. И тогда, явно по подсказке из суфлерской будки Старой площади, в бой был брошен Иван Кузьмич, «скромная фигура», хотя и с определенными амбициями, вроде бы даже радетель за социальную справедливость, разоблачитель махинаций пресловутого АНТа, мужественный борец против засилья кооператоров. В общем — «ум, честь и совесть нашей эпохи».

За Полозкова было подано 473 голоса. Это все, на что были способны «его» депутаты. Второй тур показал, что партийный ставленник, выпустив пар в первом туре, начал бесповоротно и окончательно сдавать — минус 19 голосов. Очевидно, почувствовав, что его рейтинг падает, Иван Кузьмич уступает место Власову, тому, кто первый предложил его кандидатуру. Более подходящей личности, чтобы завалить «правосторонние» выборы, трудно было себе представить. И тем не менее волнение нас не покидало.

Мы, окружение Ельцина, боялись одного, чтобы Борис Николаевич не надломился от всех этих умопомрачительных трудов. И все ждали, кто первым не выдержит: Ельцин или съезд, которому могло прийти в голову принять постановление, что за одних и тех же кандидатов более трех раз голосовать нельзя. И что нужно будет выдвигать других претендентов. Кстати, консерваторы хотели такой вариант протащить и даже делали попытку поставить его на голосование.

Но процесс выборов Председателя Верховного Совета России проходил не только в зале заседаний Дворца съездов. Вокруг Кремля творилось нечто невообразимое. И в этой связи хочу рассказать об одном эпизоде, свидетелем которого я был.

Когда «весы» голосования опасно закачались, Красная площадь стала заполняться возмущенным народом. Люди почувствовали, что представляет собой депутатский корпус, который недвусмысленно ощетинился против Ельцина. И толпы москвичей, повинуясь эмоциональному порыву, устремились на помощь своему любимцу. Народ стал блокировать Красную площадь, гостиницу «Россия», где жили депутаты, ГУМ, Манежную площадь, Александровский сад… Гул стоял страшный, все скандировали лозунги в поддержку Б.Н. Ельцина. Атмосфера жуткая. МВД и КГБ, не придумав ничего умнее, выставили против людей офицерский корпус, блокировав всю прилегающую к Кремлю территорию. Сделано это было по требованию части народных депутатов, которым сам народ показался чуждым и опасным «элементом» в эти судьбоносные для страны часы. А это действительно были судьбоносные часы…

С моста, что рядом с гостиницей «Россия», прорвались две женщины с девочкой. Люди в офицерских погонах пытались их задержать, но ничего из этого не получилось. Они бежали в нашу сторону, и им надо было преодолеть как минимум 600–700 метров. Мы с водителем сидели в «Москвиче» Бориса Николаевича и ждали окончания выборов. Находились мы рядом с храмом Василия Блаженного. Тут же стояли черные «Волги», и, видимо, они были целью этих взволнованных женщин. С цветами в руках они подбежали к нам с криком: «Сволочи, гады, не хотят пускать». Рядом стоял полковник: руки в карманах, выражение лица каменное, недоступное. Женщины обращаются к нему: «Чего, мол, тут стоишь, морду наел… Все вы здесь против Ельцина… Вам кто — Полозков нужен? Вам нужен еще один Кузьмич?» Полковник в ответ: «Вы бросьте мне тут митинговать… Идите лучше домой борщ варить». «Ну, что вы с народом сделаете? — кричат женщины в сторону офицера. — Вы дождетесь народного гнева, и он сметет вас, толстопузы…» Полковник, не выдержав этой атаки, развернулся и пошел прочь.