Кобра - Валерий Горшков

Спустя пять минут в дверь номера уже стучали, и официант в белой накрахмаленной рубашке с «бабочкой» вкатил тележку с моим завтраком. Я дал лабусу на чай один лат – это чуть меньше двух баксов, быстро проглотил еду и собрался отрубиться, предварительно включив будильник на наручных часах (сигнал должен был поднять меня на ноги за три часа до отправления поезда), но тут зазвонил стоящий на тумбочке телефон. Чертыхаясь, я нашарил рукой трубку и, не открывая глаз, прижал ее к уху:

– М-м-м?..

– Павлик? – донеслось с той стороны линии. – Это ты, милый?

– Нет, бля. Это адмирал Иван Федорович Крузенштерн, – я уже балансировал между сном и явью и мало соображал, что говорю.

– Привет, – ответил все тот же вкрадчивый женский голос. – Как дела?

– Сплю, – буркнул я чисто машинально, даже не потрудившись задуматься, кому я мог понадобиться в этот час и в этом, как я надеялся, самом уединенном месте города, которое только можно было найти по туристической схеме.

– Один?! – удивленно переспросил голос, и до моего уха долетел едва уловимый смешок. – Может быть, хочешь, чтобы я составила тебе компанию, дорогой? Вместе нам будет гораздо лучше, можешь мне поверить! Я покажу тебе парочку таких штучек, после которых, зайчик, ты почувствуешь себя настоящим жеребцом…

– Значит, зайчик? – я открыл глаза и приподнял чугунную, гудящую от усталости голову, наконец-то начиная понимать, кому именно и для чего я так срочно понадобился. – Ладно. Я – косой. А ты кто?

– А как бы ты хотел, чтобы меня звали? – с готовностью отозвалась моя собеседница и снова рассмеялась, на этот раз громче и непринужденней. – Но если честно, меня зовут Лайма, мне двадцать лет, у меня белые волосы, большая грудь, узкие бедра и о-очень длинные ноги. И стоит это удовольствие всего сто долларов в час. Ну как, мне зайти прямо сейчас? Или подождем до вечера?

– Знаешь, чего я хочу больше всего? – сказал я, сжимая зубами сигарету и поджигая ее зажигалкой.

– Чего ты хочешь, милый? – томно прошептала путана. – Я все сделаю! Только скажи!

– Положить тебя на кровать…

– Да?

– Медленно снять с тебя всю одежду…

– Неужели?!

– А потом вытащить из джинсов толстый кожаный ремень с тяжелой пряжкой, сложить его пополам, от всей души херакнуть тебя по заднице и в таком виде пинком вышвырнуть из номера! – закончил я фразу и с огромным удовольствием затянулся. – И, заметь, все совершенно бесплатно. Ну как, зайдешь прямо сейчас? Лайма, я жду.

– Пош-шел ты, знаешь куда? Кретин! Москаль проклятый! – взвизгнула оскорбленная шлюха. – Не хочешь трахаться или денег жалко – так и скажи! И не фиг мне голову морочить! – В трубке раздался громкий щелчок, и потянулась череда коротких гудков. Я усмехнулся. Надо же, какой сервис. Еще тридцати минут не прошло, как гость из лапотной России в номер вселился, а его уже беззастенчиво клеят на сотку. Шустрые в Риге девочки, нечего сказать. Одно слово – Лаймы. Только почему-то с явным западно-хохлятским акцентом. Вот уж никогда не думал, что Ужгород и Ивано-Франкивск находятся в Прибалтике!

Я докурил сигарету, допил остатки сока и уснул, едва коснувшись щекой подушки. На этот раз сон мой никак нельзя было назвать безобидным – мне снилась моя недавняя попутчица по купе, которая с ангельской улыбкой, прямо на глазах курьера, Сашки Жука и его скуластого напарника с радостным визгом сдирала с меня усы и выковыривала длинными розовыми ногтями цветные контактные линзы. Я стоял истуканом и с замиранием сердца наблюдал, как сначала округляются от удивления, а затем недобро прищуриваются глаза чемпиона северной столицы по боям без правил…

Проснулся я от сигнала будильника, весь мокрый от пота. Пришлось снова лезть в душ. Одевшись и наложив грим, я посетил полупустое кафе на этаже, плотно перекусил перед второй кряду бессонной ночью и, прихватив сумку, покинул гостиницу.

На перроне Центрального вокзала я был за полчаса до отправления поезда. Едва открылась дверь вагона, я показал знакомой уже проводнице обратный, билет, бодро вошел в вагон и, убедившись, что в коридоре ни души, первым делом заглянул в открытое настежь служебное купе. Моей целью были гранки – специальный ключ для открывания и закрывания дверей. Это была своеобразная лотерея, так как у меня имелись все шансы остаться с. носом, даже успев до отхода поезда пробежаться по всему составу и заглянуть во все купе стоящих на перроне проводников в поисках стандартной вагонной отмычки. Облом предусматривался изначально, поэтому в боковом кармане моей дорожной сумки лежали специально купленные для дела крохотные плоскогубцы.

Но мне повезло – я обнаружил связку из трех гранок лежащей на столике; Недолго думая, я сунул ее в карман куртки, забросил сумку на свое место в последнем купе и, как ни в чем не бывало, вышел на перрон уже с сигаретой в зубах. На этот раз я не стал мозолить взгляд курьера и его охранников и отошел чуть в сторону от вагона СВ. Словно я и не в «люксе» еду вовсе.

Минуты утекали одна за другой, а моих старых знакомых все не было видно. Я начинал нервничать и уже почти впал в депрессию, но тут в дальнем конце перрона появились наконец-то три долгожданных силуэта. Один поменьше, в центре, и два, более внушительных, – по бокам. По мере приближения группы я заметил, как разительно изменились их лица и манера двигаться. Они все были сосредоточены, напряжены и готовы к любой неожиданности. А кейс, пристегнутый к запястью блондина стальным наручником, явно стал тяжелее. Следовательно, деньги – огромные деньги! – находились там, внутри. Фактически – на расстоянии вытянутой руки. Катя, маленькая хитрая бестия, во всем оказалась права!!!

От осознания факта, что я являюсь одним из четырех среди сотен толпящихся на перроне отъезжающих и провожающих, кто точно знает, что именно лежит внутри этого чемоданчика, мне стало слегка не по себе. Хотя вполне может быть, что сосущее ощущение в желудке – всего лишь следствие продолжительного стресса и огромного количества выкуренных за последние сутки сигарет. И одному богу известно, сколько «Парламента» мне еще предстоит превратить в дым на обратном пути, который обещал гораздо больше адреналина, чем муторное, но безобидное путешествие до Риги, куда курьер Браташа вез только запертый в кейсе воздух родного города.

Подождав, пока блондин, Жук и громила с квадратной челюстью скроются в тамбуре, я взглянул на часы. До отправления «Балтики» оставалось все го две минуты. Пора было занимать место согласно купленному билету. Едва я поставил ногу на ступеньку, как вагон громыхнул и дернулся. Несколько стоявших на перроне пассажиров в панике ломанулись к вагону. Впрочем, как сразу выяснилось, это было еще не отправление – просто к составу с опозданием присоединили тепловоз…

Я проскользнул мимо взобравшейся в тамбур проводницы, прошел по коридору и устроился в своем купе возле окна, краем глаза рассматривая своего попутчика. По всему было видно, что этот седовласый почтенный господин в дымчатых очках и с прямо-таки кричащей неславянской внешностью был солидным дядькой. Может, латышский бизнесмен, а может, крупный чиновник. На его мохнатом запястье сверкали золотые швейцарские часы «Тиссо», а безымянный палец правой руки украшал аккуратный золотой перстень с ярко-красным рубином. Галстук стоил долларов двести, костюм – не меньше пятисот, а ботинки были сшиты, несомненно, на заказ в Италии. Ну, а когда почтенный муж обратился ко мне на безупречном английском и с вежливой улыбкой спросил, «дую» ли я по-ихнему, я и вовсе воспрянул духом. Я запросто мог поддержать светскую беседу о погоде, политике Бориса Похмелыча или прогнозе курса доллара по отношению к рублю, но предпочел развести руками и покачать головой. Дескать, извиняйте, баре, но мы, лужане, – люди простые, рабочие, и, как выразился бы незабвенный товарищ Шариков, академиев не кончали. Мужик кивнул и, не сказав больше ни слова, тупо уставился в окно, за которым проплывали бесчисленные огни латвийской столицы, семафоры и железнодорожные стрелки.

Примерно через час после отправления я рискнул выглянуть в коридор. И увидел стоящего напротив двери курьерского купе Сашку. Жук делал вид, что смотрит в окно, но я сразу заметил, каким пронзительным взглядом он окинул меня, едва я высунулся из-за двери. Т-а-ак. Вот и первые проблемы. А что если на протяжении всей обратной дороги бодигарды будут дежурить по очереди – один внутри, второй снаружи купе? Будь я на месте Сашки – наверняка так бы и сделал. Плохой звоночек, очень плохой…

Я вышел в ближний к своему купе тамбур, перекурил, а потом зашел в туалет, попутно вновь отследив обстановку. Жук по-прежнему находился на боевом посту. Чтобы окончательно убедиться в истинности своих предположений относительно наружного дежурства, я на долгих два часа забурился в вагон-ресторан. А так как нервы были на пределе и кусок совершенно не лез в глотку, все это время я пил томатный сок, смотрел боевик со Шварцем по подвешенному под потолком телевизору и курил, курил, курил…