Богохульство - Дуглас Престон

– Большое спасибо, Расс, – сказал Хазелиус неподдельно дружелюбным голосом. – Мы обязательно посетим вашу церковь в ближайшее время. И, если пожелаете, проведем для вас экскурсию по «Изабелле». А сейчас, пожалуйста, простите, но у нас очень важное собрание. Может, приедете на следующей неделе?

К лицу Расса подступил жар.

– Да, сэр, то есть… нет. Подождите… Знаете, моих прихожан, да и меня самого, очень беспокоит то, что здесь происходит. Хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– Прекрасно понимаю, Расс. Поверьте, я все понимаю. – Хазелиус взглянул на высокого угловатого и некрасивого человека, который стоял в двух шагах от него. – Позвольте представить вам Уаймана Форда. Его работа – общаться с местными жителями.

Форд приблизился, протягивая руку.

– Очень приятно, пастор.

– Да, но я бы хотел побеседовать с ним, а не с вами, – произнес Эдди писклявым, дребезжавшим от волнения голосом, указывая на отошедшего Хазелиуса.

Ученый обернулся:

– Прошу прощения, Расс. Поверьте, мы не желаем никого обидеть, но сейчас слишком заняты… Может, встретимся завтра, в это же время?

– Нет, сэр.

– Позвольте узнать, почему вы так стремитесь побеседовать немедленно?

– Потому что, насколько мне известно… вас постигла тяжелая утрата. По-моему, это нельзя оставлять без внимания.

Хазелиус внимательно посмотрел на пастора.

– Вы о гибели Петра Волконского? – тихо спросил он.

– Если Петр Волконский – это тот, кто покончил самоубийством, значит, да, сэр. Я говорю о нем.

Долговязый по имени Форд снова сделал шаг вперед.

– Пастор, я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы. Ученые готовятся к очередному запуску «Изабеллы». Доктор Хазелиус – руководитель группы. Он непременно побеседовал бы с вами, однако сейчас у него нет ни минуты свободного времени. Я же полностью к вашим услугам.

Эдди не желал, чтобы ему пудрил мозги какой-то там пиарщик.

– Я же сказал, что хочу задать вопросы ему, а не вам. Это ведь он объявил себя самым умным человеком на свете? А остальных назвал идиотами? Он изобрел адскую машину и бросил вызов Слову Божьему?

Последовало непродолжительное молчание.

– Проект «Изабелла» не имеет никакого отношения к религии, – произнес пиарщик. – Это чисто научный эксперимент.

В Эдди закипал гнев. Гнев на Лоренцо, на неверную бывшую жену, на суд по бракоразводным делам, на всю земную несправедливость. Наверное, примерно так себя чувствовал Иисус, изгоняя менял из храма.

Эдди указал на Хазелиуса дрожащим пальцем:

– Господь снова накажет вас!

– Довольно… – жестким тоном начал было пиарщик, но Хазелиус перебил его:

– Что значит «снова»?

– Я все про вас знаю, – заявил Эдди. – Читал и про вашу жену. Она фотографировалась обнаженной для журнала «Плейбой», выставлялась напоказ и жила в свое удовольствие, как вавилонская блудница! Господь покарал вас, забрав ее. Но вы и после этого не раскаялись в былых грехах.

Воцарилось убийственное молчание. Секунду-другую спустя пиарщик попросил:

– Уордлоу, будьте добры, проводите пастора за пределы территории.

– Нет, минуточку, – сказал Хазелиус и повернулся к Эдди с ужасающей улыбкой, от которой у того все заледенело внутри. – Значит, вы, пастор, занимаетесь здесь миссионерской деятельностью?

– Да.

– А к какой конфессии вы относитесь?

– Мы стоим особняком. Мы евангелисты.

– А сами вы кто? Протестант? Католик? Мормон?

– Ни первое, ни второе, ни третье. Мы возрожденные христиане, фундаменталисты.

– Что это значит?

– То, что мы впустили в наши сердца Иисуса Христа как Бога и Спасителя, возродились и встали на единственно правильный путь. Мы верим, что каждое слово в Священном Писании – пророческое и безошибочное слово Господа.

– Стало быть, по-вашему, протестанты и католики не настоящие христиане и Бог отправит их в ад. Верно я понимаю?

Эдди коробила сама мысль об изложении фундаментальных догм иными словами. Однако если самый умный человек в мире желал побеседовать на эту тему, Эдди вполне мог поддержать разговор.

– Если они не возродились, то – да.

– А евреи? Мусульмане? Буддисты? Индусы? А те, кто не знает, во что верить? Те, кто ищет свой путь, отчаявшиеся? Получается, им всем гореть в адском пламени?

– Да.

– Значит, большую часть обитателей этой жалкой планеты на самом отшибе невзрачной галактики ждут муки ада. В рай попадете лишь вы и горстка вам подобных личностей?

– Но вы же понимаете…

– Для того я и задаю вопросы, Расс, – чтобы понять. В общем, вы думаете, что большинство людей Бог отправит в ад?

– Да.

– По-вашему, это неопровержимая истина?

– Да. Это неоднократно подтверждается Священным Писанием. «Кто будет веровать и креститься, спасен будет».

Хазелиус повернулся к остальным ученым:

– Леди и джентльмены, перед вами насекомое… нет, бактерия, полагающая, что ей доподлинно известны помыслы Господа.

Лицо Эдди побагровело. От потуг придумать достойный ответ у него, казалось, закипел мозг.

Неприглядный человек по имени Форд повернулся к Хазелиусу:

– Грегори, пожалуйста, успокойся. Нам и так хватает проблем.

– Я всего лишь задаю вопросы, Уайман.

– Они могут повлечь за собой серьезные неприятности. – Форд снова повернулся к охраннику: – Уордлоу? Еще раз прошу, проводите мистера Эдди с нашей территории.

– Главный среди нас – Хазелиус, – ровным голосом произнес охранник. – Приказы я принимаю только от него. – Он взглянул на руководителя: – Сэр?

Хазелиус не ответил.

Эдди еще не высказал всего, что намеревался. Усилием воли он подавил злость, взглянул в голубые глаза и произнес с неколебимой уверенностью:

– Вы считаете себя умнее всех на свете. Но вы верите, что мир возник из-за какого-то случайного взрыва, после которого все атомы вдруг соединились и возникла жизнь – без малейшего Божьего участия. Умно ли это? Будь на то моя воля, я тотчас бы отправил вас в ад. Вы разожгли войну против веры, вы и ваши сатанинские теории! Все вы стремитесь отделиться от христианского государства, созданного нашими отцами-основателями, и превратить страну в общество секулярных гуманистов, где позволено любое безобразие: гомосексуализм, аборты, наркотики, добрачные сексуальные связи, порнография. Но ведь вы уже пожинаете плоды своих деяний. Один из вас наложил на себя руки. Вот к чему приводит богохульство и ненависть к Богу. Он повторно нашлет на вас небесную кару, Хазелиус. «Мне отмщение, и аз воздам».

Эдди замолчал, тяжело дыша. Ученый смотрел на него странным взглядом. Его глаза поблескивали и, казалось, превратились в лед. Он произнес неожиданно сдавленным голосом:

– По-моему, вам пора оставить нас.

Эдди не ответил. К нему направился здоровяк охранник.

– Идемте.

– Не надо, Тони, – сказал Хазелиус. – Расс выступил с речью, а теперь и сам понимает, что должен уйти.

Охранник все же подошел к пастору.

– Не беспокойтесь, – торопливо произнес Эдди. – Я мечтаю поскорее покинуть это безбожное место.

Из-за сетчатой двери вслед пастору донеслось:

– Бактерия выпустила жгутик и пришла в движение.

Эдди приостановился, прижал к сетке горящее лицо и прочитал:

– «И познаете истину, и истина сделает вас свободными». Евангелие от Иоанна, глава восьмая, стих тридцать второй.

Он резко повернулся и пошел к своему пикапу. Левая сторона его лица подергивалась от унижения и безграничного, ослепляющего гнева.

Глава 24

Сухопарый пастор прошел через парковку и остановился возле старого жалкого пикапа. С помощью единомышленников он наверняка нанесет «Изабелле» сокрушительный удар. Форд досадовал, что Хазелиус разжег ярость пастора, и чувствовал, что этим визитом дело не кончится.

Хазелиус с невозмутимым видом смотрел на часы.

– Опаздываем, – бодро сказал он, снимая с крючка белый халат. – Идемте. – Его взгляд остановился на Форде. – А ты, уж не обессудь, следующие двенадцать часов будешь куковать в одиночестве.

– Вообще-то я хотел бы пойти с вами, – ответил Форд.

Хазелиус надел халат и взял портфель.

– Прости, Уайман, но это невозможно. В Бункере каждый занимается своим делом. Работа идет в крайне напряженном режиме. Посторонние нам мешают, ты же понимаешь.

– Грегори, честное слово, я не намерен вам мешать. Но у меня свои задачи, и я считаю, что, дабы выполнить их должным образом, мне необходимо присутствовать при запуске.

– Что ж, хорошо. Но давай как-нибудь в другой раз, а? У нас море проблем, из-за этого мы все на грани срыва. До тех пор пока все не придет в норму, допускать в центр управления кого бы то ни было мы просто не имеем права.

– Тем не менее я сегодня же хотел бы спуститься в Бункер вместе с вами, – спокойно и твердо произнес Форд.

Хазелиус помолчал. Остальные напряженно наблюдали сцену.

– Каким образом запуск повлияет на выполнение твоих задач? – спросил Хазелиус.