Сиреневый ветер Парижа - Валерия Вербинина

Я бросилась бежать туда же, куда и Вероника, и вскоре оказалась в узкой парижской улочке. Поворот, еще один… Сердце выпрыгивало у меня из груди. Я вылетела на перекресток, но та самая машина выскочила мне наперерез. Я вскинула пистолет и ощутила толчок в плечо. Это было последнее, что я помнила.

– Кто же меня нашел? — спросила я.

Следовало бы спросить «нашел Веронику», но это было лишнее уточнение.

– Лукас, — отозвалась Моник. — Смышленый парень. Он решил, что вы скрываетесь вместе с Бергером, и не ошибся. Обошел его знакомых и через одного, у которого Бергер взял напрокат машину, вышел на вас.

Я решила, что этот Лукас, должно быть, знатная сволочь.

– Я хочу в туалет, — заявила я.

Что же, она отцепила меня от кровати, но толку от этого было мало: оказывается, они сковали меня одной парой наручников и уже их второй парой прицепили к спинке. Ноги мне так и не развязали, и, кроме того, даже в туалете Моник не оставила меня одну. Пистолет, который она постоянно держала нацеленным на меня, мне тоже не нравился, поэтому я решила пока не предпринимать никаких действий. Меня отвели обратно к кровати, и где-то через час я попросила есть. Еду принес тот самый Лукас, из-за сообразительности которого я оказалась здесь, — прыщавый юнец безобидного вида, которому лучше было бы заняться учебой. По кусочку вида из окна, который мне удалось заметить, я определила, что моя камера находится на втором этаже отдельного дома, а так как прыщавый при мне упомянул о машине, на которой надо добраться до города, я решила, что меня вывезли из Парижа. Пару раз заглядывал ненавистный Филипп и, убедившись, что я веду себя тихо, исчезал.

– Посмотрим телевизор? — предложила я Моник.

Телевизор оказался в соседней комнате. Меня приковали к подлокотнику кресла, видавшего виды, а Моник с пистолетом села сзади. О человеке, которого я прикончила, в новостях ничего не говорилось, и я решила, что его смерть замалчивают не просто так. Что меня приводило в отчаяние, так это то, что я, перечитавшая горы детективов, в которых герои с успехом выходили из самых запутанных и безнадежных ситуаций, так и не смогла придумать способ, как бы мне обвести вокруг пальца эту дрянь с обгрызенными ногтями. Она была начеку, и бдительность ее не ослабевала ни на секунду, а по тому, с какой почтительностью, даже заботой она поглядывала на меня, мне приходил на ум мультяшный персонаж, у которого в глазах сверкали доллары. Она оберегала меня, как оберегают два миллиона, коварные и злопамятные, которые могут взбрыкнуть и учудить что-нибудь эдакое, после чего ей уже не видать их. Остальное ее не интересовало — а я понимала, что, когда затронута самая чувствительная человеческая струна — алчность, бессмысленно говорить о человечности и взывать к великодушию.

Ближе к вечеру наступила реакция. Я лежала на кровати и вяло размышляла обо всем — и ни о чем. Террористы мне осточертели. Умирать, конечно, было обидно, но ведь в автокатастрофах гибнут сотни людей, и никому до этого по большому счету нет дела. Гибнут ни за что, ну а я так вообще пропаду за чужие грехи, не имеющие ко мне никакого отношения. Я ведь хотела только на Эйфелеву башню посмотреть.

В дверь просунулась взъерошенная голова Лукаса.

– Эй, ты! Моник, тащи ее сюда.

– Зачем? — недовольно спросил мой цербер.

– Мы связались с Максом. Он не верит, что мы ее нашли, хочет с ней поговорить. Хочет убедиться, что это и впрямь она.

Со второго этажа на первый вела лестница. Как я не разбилась на ней в лепешку, передвигаясь со связанными ногами, для меня до сих пор загадка. Впрочем, меня поддерживали: справа — Моник с пистолетом, а слева — Лукас с прыщами. Было от чего прийти в восторг.

Внизу за столом сидел четвертый член их шайки, до сей поры мне неизвестный: аккуратный брюнет с зачесанными височками. Прямо-таки картинка для иллюстрированного журнала. Филипп подтолкнул ко мне стул, и я боком свалилась на него. Говоря по правде, я порядком устала. Брюнет-картинка подал мне сотовый.

– Две минуты, — сказал он предостерегающе.

Мне очень хотелось их послать. Но я не Супермен, увы. Я живой человек из плоти и крови, а все эти дешевые трюки пригодны разве что для плохого кино. Я зажала трубку между плечом и щекой, и мягкий, бархатный голос в ней произнес:

– Привет, Вероника, это я, Макс.

Глава девятнадцатая

Единственная стоящая штука на свете — это деньги.

Деньги и порядочность несовместимы.

Марсель. Помещение, по бумагам отведенное под склад удобрений

– Макс! Это насчет Вероники.

Гроза Всего Цивилизованного Мира приоткрыл один глаз, затем второй, зевнул и посмотрел на Лейлу, которая разбудила его.

– Я же просил меня не беспокоить, — проворчал он.

– Какие-то люди взяли Веронику, — повторила Лейла. — Они хотят получить награду.

Макс перевернулся на спину и чуток подумал.

– Ее взяли? — спросил он слегка изменившимся голосом.

– Да.

– Кто такие?

– Тот, кто позвонил, представился Филиппом Самари. Он связался с нашим человеком в Париже и оставил для тебя сообщение. Сказал, что пересекался с тобой несколько раз и что, может, ты вспомнишь его.

– Самари? — изумился Макс. — Да он же давно отбросил коньки!

– Он с тобой не согласен, — проворковала красавица и состроила глазки, постукивая кончиком туфли по полу. Что бы ни происходило в их жизни, какие бы тяготы им ни приходилось выносить, Лейла всегда была в туфлях на каблуке, при макияже и красиво причесанная. Может быть, за эту неистребимую тягу к женственности он так ее и любил.

– Постой, постой, — заволновался Макс. — Это же Вероника, она же… Ну да, я помню, она его крупно подставила. Так-так, очень интересно. А он выжил? Ума не приложу, как ему это удалось.

– Так что делать нашему человеку? — спросила Лейла. — Передать этому Самари, что мы ее забираем?

– Нет. Пусть посредник соединит его с нами.

– Ты хочешь сам с ним говорить? А это разумно?

– Женщина, не перечь, — проворчал Макс, зевая. — Али со своей аппаратурой здесь?

– Он всегда при мне.

– Даже когда ты в постели? — спросил Макс, скептически вскинув одну бровь. (Женщины просто млели от этой его манеры.)

Туфля перестала постукивать.

– Ты же знаешь, что я не это имела в виду, — сдержанно отозвалась Лейла.

– Знаю, — кивнул Макс. — Пусть отследит звонок. Не дай бог, это окажется подстава. — Он снова зевнул. — Очередная шуточка Саразена и компании. Идиоты! Когда же они поймут, что я им не по зубам?

– Никогда, — отвечала Лейла, улыбаясь ослепительной улыбкой. — Потому что они идиоты.

Она ушла, и Макс с сожалением посмотрел ей вслед. Потом сел на своей походной постели, потер лицо ладонями и задумался.

Если это и впрямь Филипп и он поймал Веронику, можно считать, что с ней покончено. Филипп имеет на нее зуб, стало быть, ему можно верить. Ста-ало быть… (тут Макс зевнул снова. Он не спал уже две ночи, занятый неотложными делами), — стало быть, эта проблема больше не будет его волновать. Мучить он ее не будет, в память о прошлом просто убьет, и дело с концом.

Он поднялся, закурил и пошел искать Али. В том, что касалось связи и средств слежения, ему не было равных.

– Надо будет отследить один звонок, — объяснил ему Макс. — На всякий случай. Филиппа я помню, неплохой был мужик, но, честно говоря, восставшие из мертвых меня всегда немного напрягают.

– Отследим, — флегматично ответил Али. Он не любил бросать слова на ветер и тотчас же отправился налаживать аппаратуру.

«Как же пошло все заканчивается, — мелькнуло в голове у Макса. — Доверяешь человеку, живешь с ним, а он предает тебя, продает, и тебе приходится отвечать ударом на удар, искать его и уничтожать. А ведь все могло быть совсем иначе. Черт бы побрал ее братца, надо было предугадать, как болезненно она отнесется к тому, что Макс уничтожил единственного члена ее семьи — у нее же больше никого не было, ни единой живой души на свете. Надо было как-то разрулить ситуацию, не доводить ее до…»

– Макс! Наш человек из Парижа. Соединяет…

Он не взял, а выхватил у нее трубку. Засада или нет? Со стороны Саразена вполне станется попытаться подловить его на этот крючок…

– Здорово, Филипп.

– Ой… Привет, Макс. То есть здравствуйте…

Нет, это не подстава. Филипп даже не ожидал, что с ним будет говорить самое заинтересованное лицо. Али, казалось, намертво прилепился к своему компьютеру.

– Давай без церемоний, — предложил Принц. — У тебя, говорят, есть то, что мне нужно?

– Именно.

– Товар в хорошем состоянии?

– В отменном.