Чужая осень (сборник) - Валерий Смирнов

Тщательно отбираю все необходимое, чтобы произвести первое впечатление: не случайный человек забрел от вынужденного безделья черт знает куда, а настоящий рыболов, которому перед предстоящей поездкой азарт не дает спокойно засыпать в течение нескольких ночей, живущий предвкушением вытащить на зорьке из воды крутобокую рыбину. От снасти зависит многое, некоторые, правда, утверждают: если ловится, так на что угодно поймаешь. Но эти предания слишком авантюрны, потому что в последнее время рыбаков стало гораздо больше, чем рыбы, и поймать ее совсем не просто, как может показаться человеку непосвященному. Поэтому откладываю легонький телескопчик «Дайва», пятьдесят сантиметров, двести пятьдесят граммов, два с половиной метра в рабочем состоянии, фарфоровые кольца — несбывшаяся мечта многих любителей-рыболовов. Спиннинг оснащен катушкой, сделанной в стране восходящего солнца. Правда, японская леска мне не нравится: жестковата немного, да и на узлах дает слабину. Вкусовщина, конечно, но предпочитаю ей западногерманскую мененую нить «дамиль», легко справляющуюся с повышенными нагрузками. Блесны все самодельные, магазинными пользуются лишь самоуверенные новички, не имеющие опыта. Отбираю длинные щучьи и судаковые, золотистые и белесые, проверяю подогнанность карабинов. Все в порядке: кольца не поржавели, тройники украшены ярко-красной натуральной шерстью. Достаю еще одну удочку со скользящим поплавком, обеспечивающую клев на любом водоеме, сетку, коробочку для наживки и прочие мелочи. Все это укладываю в рюкзак, где уже лежат закидушки на карпа, и отправляюсь на кухню. На сковороде трещит рапс, сдобренный ложкой кукурузного масла: по тем местам лучше приманки не бывает, чуть-чуть недовариваю картошку и быстро готовлю перловку. Кажется, все, только двух часов времени как не бывало. Сапоги с высокими голенищами и самосшитую куртку защитного цвета с огромным числом карманов надену в последнюю очередь. А пока нацепливаю широкий пояс, на котором в строгом порядке разместились нож-пила, экстрактор и автоматический багорик, работающий по принципу кнопочного ножа, утопаю в обволакивающем кресле и прокручиваю еще раз те вопросы, которые между ухой и водкой буду задавать неизвестному пока собеседнику. В конце концов за право задавать эти вопросы заплачено щедро. А если не удастся получить ответы… Впрочем, две с половиной — деньги даже для Шелеста.

Ветер гонит разрывы легких облаков, еле выделяющихся на темном фоне неба. Машина слегка гудит, плавно уходит вверх на ухабчиках трассы, и лобовое стекло быстро заполняют причудливым рисунком разбитые тела комарья и ночных бабочек. Всего каких-то полчаса — и я уже далеко от застывшего нагромождения домов большого города, торможу и медленно спускаюсь по грунтовой дороге вниз, въезжаю, минуя глубокую яму, заполненную водой даже в самые жаркие дни, на врезающийся широким клинком в простор реки полуостров, тянущийся несколько километров. Впрочем, так далеко мне не нужно. Проезжаю несколько десятков метров и ставлю машину возле лимузина Шелеста. Игоря и его спутника пока не видно, видимо, ушли вперед.

Тем, кто хочет поймать щуку, предстоит охота, поиск, а не мирное ожидание возле неподвижно лежащего удилища. Наношу на лицо и руки добрый слой «дэты», подвязываю капюшон, выдвигаю коленца спиннинга, пристегиваю к металлическому поводку небольшую блесну, которую одни зовут «серебристая», а другие «чудесная». Грузилом намеренно не пользуюсь: леска тонкая, вес металлической приманки около пятнадцати граммов, значит, ее без труда можно забросить метров на тридцать, а больше и не нужно. Вокруг полным-полно травы, груз только будет наматывать ее на себя, не помощь, а помеха сегодня эта «оливка». Пасмурное небо, ветер гонит небольшую волну — все в порядке: после стольких дней жары щука должна зашевелиться и выйти на охоту. Словно подтверждая эту мысль, сзади раздается резкий удар по воде, у затянутой ряской неровной поверхности расходятся круги. Посылаю блесну чуть дальше этого места и неровными, пульсирующими движениями подтягиваю ее поперек волны. Пусто. Ничего, было бы удивительно, если бы щука взяла приманку с первого заброса. Очищаю тройник от намотавшейся зелени водорослей и резким движением возвращаю блесну на прежнее место. Медленно подматываю леску, затем рывком отвожу удилище назад, тут же возвращаю его на место и в этот момент свободного падения блесны щука атакует приманку. Теперь самое главное: нужно не просто вывести ее на берег, но постараться сделать это так, чтобы вместе с рыбой не тащить травяные заросли, в которые она судорожно пытается уйти. Стоит дать слабину и щука может сойти. Поэтому продолжаю подматывать леску, идти в воду, подминая резиной водоросли, и тут щука делает еще одну попытку освободиться. Она взлетает в воздух, подымая каскад брызг, но я не даю ни на мгновение ослабеть, свободно нависнуть над водой леске; натягиваю ее и принуждаю щуку идти на меня, быстро отвожу спиннинг назад, выхватываю багорик из ножен, нажимаю на кнопку, он со щелчком выпрямляется, мягко входит под жаберную крышку. Я отступаю на берег и вот уже бьется в тяжелой мокрой траве зеленовато-коричневое белобрюхое чудовище с острой пастью, украшенной мелкими бритвочками зубов. Слегка прижимаю сапогом неудачливого хищника и экстрактором вырываю блесну из широко открытой пасти. Почин есть. По старой рыбацкой традиции формально поплевываю на добычу и укладываю ее в мешок за спиной. И иду дальше, вдоль бурлящей волнами речки, внимательно приглядываясь к торчащим из воды корягам, нависшим над поверхностью кустам, чтобы увидеть, услышать внезапный всплеск охотящейся за мелочью рыбины, на какое-то время забыв о том, что приехал сюда не только затем, чтобы вести в свою очередь охоту за ней. Есть на реке и объект посолиднее…

Уха булькала в котле, висящем на прокопченной треноге, гоня в огневом вихре шарики перца и расправившиеся лавровые листы. Воду Игорь привез с собой. Еще лет десять назад мы кипятили речную, она отдавала каким-то привкусом, но пить вполне было можно. Сегодня речную воду станет употреблять только явный самоубийца, а мы все, в том числе и мой новый знакомый гражданин Федорчук, на него совсем не похожи.

Не рвал пока с этим типом Шелест скорее всего потому, что надеялся, что, может быть, со временем вернется свежеиспеченный специалист народного хозяйства к своей прежней деятельности и станет снова полезным и незаменимым человеком. А сегодня он кто? Тяжело, наверное. Еще вчера те, кто заискивающе желали ему доброго здоровья, уже сегодня при встрече наверняка не узнают. Так уж жизнь устроена, и грех на нее Федорчуку обижаться, сам виноват, что вылетел из седла на полном скаку: водка и бабы делают человека жадным до деньги, а монета просто так никому не дается.

Еще совсем недавно Федорчук был заместителем начальника ОБХСС Днепровского РОВД и рьяно воевал со всякой воровской нечистью. Конечно, наверняка, и раньше за ним были звонкие дела, но в течение одного месяца Федорчук сумел отличиться дважды. Сперва он взял с поличным книжного спекулянта. Часть книг, изъятых во время обыска, Федорчук сдал в торговую сеть, остальные оставил себе в качестве памятного сувенира о проделанной работе. Руководство Федорчука могло бы смотреть на подобную шалость сквозь пальцы, но это каким-то образом стало известно всем, и пришлось наложить на Федорчука взыскание. А буквально через несколько дней жадность Федорчука окончательно поставила точку в его карьере.

Конечно, в детективных романах и кинофильмах, где действуют мужественные лейтенанты и бескомпромиссные майоры, которым для окончательной характеристики только ангельских крыльев недостает, методы работы ОБХСС не освещаются. Но в жизни все происходит несколько иначе, и оступившиеся люди, к которым Федорчук проявил снисходительность, становились его информаторами, а по-настоящему говоря, стукачами. И вот с их помощью пытается этот герой покончить со спекуляцией обоев. Директор магазина, где развернул свою бурную правоохранительную деятельность Федорчук, самым естественным образом ищет к нему концы. И находит их. Федорчук через третье лицо поясняет, что закрыть уголовное дело за пять тысяч — это просто чуть ли не проявление дружеских чувств. Конечно, никакого уголовного дела не было, да и состряпать его было бы нелегко, однако директор, как и каждый работник торговли, обязательно должен был за собой что-то чувствовать.

Только не учел Федорчук, что у директора небольшого магазинчика крепок задний ум, вдобавок в свое время он получил юридическое образование, да и связи кое-какие были. Короче говоря, пришлось нашему мужественному воителю за справедливость уйти со своей нелегкой службы. Правда, по состоянию здоровья. Однако, судя потому, как он прикладывается к стакану между порциями духовитого варева, здоровье у него не расшатано настолько, чтобы из-за него покидать фронт борьбы с расхитителями социалистической собственности. Эти соображения, конечно, я вслух не высказывал и терпеливо стал дожидаться, пока Федорчук дойдет до состояния, которое позволит ему вспомнить былые подвиги и снова ощутить себя значительной фигурой хотя бы в глазах случайного человека. А мне лишь остается направлять эти повествования в нужное русло, восхищаться боевым прошлым Федорчука и осторожно задавать ничего не значащие на первый взгляд вопросы.