Личная жизнь шпиона. Книга вторая - Андрей Борисович Троицкий

Тут надо заметить, что у отца есть сводный брат, некий Олег Крапивин, по словам Макса, — уголовный авторитет, натуральный бандит. Так вот, этот деятель, уголовник, грохнул одну женщину. Как, чего и за что, — неизвестно. Скорее всего, там какие-то любовные личные взаимоотношения, недоверие, ревность или месть. Но причина той мокрухи — не главное.

Отец сказал так: тебе, сынок, надо становиться мужчиной и увидеть жизнь не такой, как по телеку показывают. В нашей семье, осиротевшей без мамы, большие неприятности. Тебе надо знать, что дядя Олег Крапивин убил человека, молодую женщину. Все произошло случайно, умысла не было, но теперь не докажешь, был умысел или нет. Сошьют дело, отдадут в суд, а народные заседатели отнесутся серьезно, без скидок, как к особо опасному рецидивисту. Словом, подведут под вышку. А после суда даже не дадут апелляцию составить, сразу кончат.

Может быть, для Крапивина остался бы шанс хоть вышки избежать, если бы та баба оказалась простой смертной, какой-нибудь воспитательницей или инженершей. Тогда бы менты, чтобы быстро отчитаться перед начальством, взяли с улицы бродягу или сумасшедшего и назначили бы его убийцей. Но эта дама, покойная, не из простых. Муж ее сотрудник КГБ, который долгое время работал за границей, и до сих тор там торчит, живет в Европе и Америке нелегально, под чужим именем, по чужим документам. Короче, это серьезный человек, поэтому чекисты забрали дело из милиции и теперь сами постараются довести до конца.

Получится у них найти отцовского брата или нет, — трудно сказать, но они будут стараться. И все свои подлые приемы обязательно используют. Где сейчас Крапивин — неизвестно. Максиму об этом и думать не надо. Но, возможно, Грекова снова задержат завтра или через пару дней. Несколько дней промаринуют в КПЗ. Греков выдержит, ему не привыкать.

Но и Максима не обойдет та же участь.

К вопросам ментов, их угрозам, рукоприкладству, — надо быть готовым. Не сегодня-завтра Максима могут остановить на улице, отвезти за угол и нагнать страха. Надо набраться мужества и на все вопросы отвечать: ничего не знаю. Не дать им ни крупицы информации. Дядю не помню, занят только учебой, на все остальное времени нет. Сломаться, невольно подставить отца и Крапивина, — легко, но надо держаться. Само собой, никаких телефонных разговоров на эту тему.

Отец очень спешил, выпалил все на одном дыхании, Максим не успел задать все вопросы. Только спросил, как эта дамочка, жена чекиста, живущего за границей, как она вдруг встретила Крапивина? Ведь она и этот человек — два разных мира, настолько далекие, что, по идее, что не должны даже знать о существовании друг друга. Отец ответил просто: я познакомил их на свою голову. Звали ее Татьяна Разина, работала в научном издательстве, но детали значения не имеют. И повторил, что смерть этой женщины нелепая случайность. Кажется, еще минута и отец бы заплакал.

Отец пожал Максу руку, обнял за плечи. Уходя, остановился на пороге и сказал, что у него есть крутые связи в КГБ, только нужно некоторое время, чтобы Греков смог встретиться и поговорить со своими влиятельными друзьями. А дальше они сами разберутся, что делать.

* * *

Серж замолчал и некоторое время глядел на Орлова, который выдал свое замешательство долгим молчанием. Он сидел, разглядывая какую-то далекую точку, и не мог собраться с мыслями. Кажется, был сильно огорчен. Поэтому Серж Виноградов задал вопрос первым:

— Я вижу, вы знакомы с этим делом? Точно, угадал… И про эту особу, ну, Татьяну Разину знаете больше моего?

— Мне просто трудно поверить в то, что я услышал, — Орлов откашлялся. — Этот парень сказал тебе все это открытым текстом?

— Да, так и сказал…

— Но почему? Он выложил эту жуткую историю с убийством не родственнику, не другу, а человеку, которого видел несколько раз, и то мельком?

— Тем не менее, теперь я его лучший друг. Ну, представьте: мы вместе попали в такую заваруху. Первый раз в жизни мальчишку заперли в кандее. Наверное, это самое опасное, самое крутое, запоминающееся приключение. А я всю дорогу был рядом. Вместе пил, затягивался дурью, вместе нас загребли. Вместе чалились. Я чувствовал, что его мучают какие-то мысли. Но рассказать, излить душу в том подвале было некому. Он страдал от мыслей об отце, о подонке Крапивине. А я оказался рядом. И выслушал…

Виноградов засмеялся, опустил стекло и попросил сигаретку. Орлов сказал, что ему нужно позвонить и доложиться, чтобы на работе не ждали. Он выпил хоть и немного, но запах есть. Поэтому сегодня в конторе лучше не показываться.

— У вас же радиотелефон?

— Он барахлит.

* * *

Орлов вышел из машины, по пустому тротуару дошагал до первой будки таксофона, плотно закрыл за собой дверь. Разговор кончился минут через десять, он вышел из будки с серым лицом. Вернулся к машине и, открыв ключом крышку багажника, сдвинул запаску, потом вернулся на водительское место. Тронул машину с места и негромко включил радио. Вскоре они выехали на Садовое кольцо, минут двадцать крутились по каким-то улицам.

— Вы меня до дома довезете? — спросил Серж. — Или у метро выйду…

— Без вопросов, довезу, — ответил Орлов, чувствуя, что после телефонного разговора у него голос изменился, стал глухим, будто чужим, и началась изжога. — Чтобы ты деньги по дороге не потерял. Но сначала хочу тебе кое-что показать.

Орлов сказал, что в бардачке завалялась бутылочка с импортным ромом, питье на любителя, но человеку, который провел четыре ночи в холодном подвале, — сойдет. Серж запустил руку в бардачок, на его дне под ворохом бумаг, нащупал гладкое стекло фляжки. Он вытянул ее на свет божий, питье было прозрачным, как водка. Он отвернул крышечку, сделал глоток и от удовольствия закрыл глаза. Они поболтали о книжном дефиците, о членстве в Союзе писателей, вступив туда, можно быстро, без долгой мороки, купить хорошую кооперативную квартиру, может быть, даже в центре города.

Одна написанная книга может озолотить автора, потому что, начав издаваться в центре, в Москве, произведение вскоре достигнет союзных республик, там тоже есть издательства, они платят рублями, а не фантиками. Их, этих издательств, много… А написать что-то стоящее Серж, при его-то энергии, сможет запросто. Серж отхлебывал ром из фляжки, ему виделся пляж дома творчества в Пицунде, стройная девушка в бикини, и казалось, — все мечты уже почти в кармане.

Когда разговор остановился, Серж обнаружил, что наступает вечер. Машина плутает по каким-то узким улицам, застроенным домами с темными окнами, где, кажется, давно никто не живет. Серж снова заговорил о