Междуглушь - Нил Шустерман

— Што ш тобой такое? — спросил Лосяра.

— Ничё, — пискнул Хомяк. — Почему это со мной что-то должно быть? А, а?

Странное поведение Хомяка должно было подсказать Алли, что дело нечисто, но её ум был настолько занят событиями последнего времени, что она предпочла закрыть на всё глаза — так было легче.

Когда позже вечером Милос вернулся, он цвёл улыбками, как майская роза.

— Я обещал, что сегодня будет самый лучший урок из всех, — обратился он к Алли. — Ты готова?

Алли не представляла себе вечера лучше, чем они провели в Гранд Оул Опри, но решила довериться Милосу. Он уже научил её столь многому — и не только чистой технике скинджекинга. Он убедил её в том, что она должна воспринимать себя и свои способности как должное. Она научилась получать удовольствие от скинджекинга — к лучшему или к худшему, но ей в первую очередь необходимо было научиться именно этому.

— Веди, — сказала она и вдруг осознала, что протянула Милосу руку.

Милос одарил её невероятно широкой и самой хитрой улыбкой из всех, которые она когда-либо у него видела, и отказался принять руку Алли. Она рассмеялась, чтобы скрыть своё смущение — похоже, этот жест уже стал их маленькой игрой — игрой только для них двоих. И у Милоса в ней было теперь преимущество.

Он повёл Алли в ближайший посёлок, фешенебельный пригород Нэшвилла. Здесь, на землях, которые когда-то принадлежали фермам, посреди обширных лужаек возвышались нарядные виллы. Весь посёлок состоял сплошь из извилистых улочек и тупичков. В лунном свете Алли сразу же утратила ориентировку, но Милос, казалось, был совершенно уверен в выбранном направлении.

Он остановился около большого дома, к которому полукругом подходили заставленные машинами подъездные аллеи. Изнутри доносилась музыка и гомон толпы.

— Вечеринка?

— Да! И мы собираемся принять в ней участие, хоть нас никто и не приглашал.

— Интересненько, — сказала Алли, вскинув на своего спутника взгляд, полный сомнения. — А у нашего сегодняшнего урока есть название?

Милос немножко подумал.

— Пожалуй, я не могу подобрать для него названия. Может быть, по его окончании ты сама сможешь что-нибудь предложить?

Входная дверь была им ни к чему — они прошли внутрь прямо сквозь боковую стенку и сразу же оказались посреди толпы «тушек»-подростков, которые занимались всем тем, за что родители Алли посадили бы свою дочь под замок, будь она жива: пили, курили и танцевали, слишком тесно прижавшись друг к другу телами, одетыми в весьма откровенные наряды. Ну и, само собой, среди всего этого разгула не наблюдалось ни одного взрослого.

— Как же мы были дураки, когда были живыми, — заметила Алли.

— Ах, я бы не прочь снова побыть таким дураком! — откликнулся Милос и указал в сторону кухни. — Пойдём туда.

На кухне не было такого столпотворения, здесь нашли себе уголок только с полдюжины ребят.

— Вот они! — воскликнул Милос, указывая на юношу лет семнадцати, разговаривающего с девушкой того же возраста. Одежда юноши выгодно подчёркивала его статную, спортивную фигуру. Его лицо также было очень привлекательным.

— Красивый парень, да?

Алли заставила себя пожать плечами.

— Я что-то не заметила.

— А она… — Милос указал на девушку, с которой разговаривал красавец, — мисс Американский Пирог.

Алли засмеялась. Девушка была чересчур хороша — весьма возможно, себе самой на беду. По внешности типичная блондинка-чирлидерша, которой Алли тут же приписала с полдюжины грехов: в голове свистит ветер; на экзаменах она, конечно, мухлюет вовсю; перемывает косточки собственным друзьям за их спиной; наверняка, вусмерть пьяна; и такие выдающиеся буфера, как у неё, просто не могут быть настоящими.

— Почему бы тебе не забраться в неё? — спросил Милос.

— Чего это ради?!

— Слушай, что тебе учитель говорит, — одёрнул Милос.

Алли вздохнула.

— Ну ладно, но предупреждаю — мне это не по душе.

Однако к собственному изумлению, она обнаружила, что была неправа. Во всём. Она не усыпила девушку. Во всяком случае, не сразу. Сначала Алли спряталась в дальнем закоулке её сознания, чтобы как следует разобраться в умственном ландшафте хозяйки. Девушка оказалась совсем не такой, какой её воображала себе Алли. Она была честна и умна, в жизни не трясла помпонами, и даже полупустая кружка с пивом, стоящая на кухонном столе, принадлежала кому-то другому. Алли была раздосадована, что все её скороспелые умозаключения не соответствовали действительности.

— Так что — ты собираешься принять предложение мемфисского университета? — спросил раскрасавец. — Потому как я думаю — тебе стоит это сделать. Тогда ты будешь поближе к дому, так ведь? К тому же… — Но внезапно он остановился, и что-то в нём неуловимо изменилось: разворот плеч, наклон головы… И глаза, хоть и остались карими, но в них вдруг словно бы проглянуло что-то голубое с белыми точками.

Вот теперь Алли осторожно погрузила свою хозяйку в сон и взяла полный контроль над её телом.

— Она тебе очень идёт, — сказал Милос.

— Спасибо… наверное?

Алли оглянулась вокруг. У девушки было отличное, ясное зрение, и всё кругом поэтому играло слишком яркими красками. Ничего, всё нормально. — Так я теперь, кажется, что-то вроде Золушки на балу?

— Как посмотреть. А я кто? Престрастный Принц?

— Прекрасный Принц, — поправила Алли и строго взглянула на своего спутника. — Думаешь, я не догадываюсь, ради чего ты всё это затеял?

Он не стал запираться.

— Окажи мне честь, — сказал он. — Всего один танец — больше я ничего не прошу.

— С какой это стати?

— В качестве благодарности за всё, чему я тебя научил.

— Как бы не так! Ты мне наврал. Ты сказал, что мы идём на урок, а не на бал!

— Это и есть урок, — настаивал Милос. — Иди-ка сюда! — Он подвёл её к зеркалу в прилегающем холле. — Взгляни на себя. До того, как мы встретились, ты не осмеливалась войти в кого-нибудь до такой степени красивого.

Девушка в зеркале, безусловно, была прелестна.

— Я никогда не чувствовала себя вправе…

— Почему? Ты такого низкого о себе мнения, что скинджекила только тех, кто менее привлекателен, чем ты? Почему не такую же красивую девушку, как ты сама?

Алли не могла отвести взора от зеркала.

— Я вовсе не красивая…

— Думаю, ты сама себя не видишь. Ты внутри такая, какая она снаружи. Впрочем, твоя наружность тоже очень даже хороша.

Наконец-то она оторвалась от отражения в зеркале и обернулась к нему.

— Мы должны вернуть этим людям их тела!

— Да, — согласился Милос, — но сначала станцуем.

Он протянул ей руку. Она долго-долго смотрела на неё, потом вложила свои пальцы в его ладонь, тем самым положив конец их маленькой игре в кошки-мышки. Сейчас начиналась новая игра.

Милос, воплотившийся в восхитительного молодого человека, повёл её в гостиную, где вся мебель была сдвинута к стенкам, чтобы освободить место для танцев. Звучала чёткая, ритмичная музыка, в середине комнаты танцевали пары, а также несколько человек без партнёров. Балерина из Алли была ещё та, но тело её хозяйки обладало столь сильной двигательной памятью, что проблема решилась сама собой. Алли вдруг затанцевала так, как никогда раньше не танцевала; и вскоре лоб её покрылся испариной. А она уже и забыла, как это чудесно, когда потеешь!

Одна мелодия перешла в другую, а они всё продолжали оживлённо двигаться — до конца этой песни, и всю следующую… Четвёртая оказалась медленным танцем, и Алли без затруднений скользнула в ритм. Руки Милоса обвились вокруг неё, притянули к себе, пространство между ними исчезло, и Алли почувствовала запах одеколона на шее Милоса… Она была вынуждена напомнить себе, что это не его шея и не его одеколон.

И только на середине песни до Алли дошло, что её носительница влюблена в этого парня. Конечно, сознание и душа девушки спали, но тело-то бодрствовало!

Внезапно в комнате стало жарко, словно в сауне. Пора на воздух!

Вырвавшись из объятий Милоса, она заторопилась вон, прокладывая себе дорогу сквозь минное поле танцующих пар, и вылетела через заднюю дверь, к обширному бассейну.

Здесь царила прохлада, но от развесёлой толпы всё равно не было никакого спасу. Стоял галдёж, подростки буйствовали и в воде, и на кромке бассейна; все шезлонги тоже были заняты; одна парочка сидела на краю джакузи и самозабвенно целовалась.

— Эй, найдите себе комнату! — выкрикнул кто-то.

Хотя Алли и отвела взгляд, но краем глаза продолжала следить за сладкой парочкой, не в силах оторваться от этого зрелища.

Она почувствовала, как вокруг её талии обвились чьи-то руки. Носитель Милоса. Она повернулась к нему, и снова расстояние между ними исчезло, и опять они стоят, прижавшись друг к другу, как во время танца. Милос провёл ладонью по её руке от плеча к кисти, отчего всё заимствованное тело Алли покрылось мурашками, а потом переплёл её пальцы со своими.