Настоящие - Екатерина Белецкая

— С моей точки зрения, Нарелин, дело обстоит так, что скоро точка зрения тебе не понадобится, — рассудительно произнесла она. — Вернее, у тебя её просто не будет.

— Вопрос, Джени. Если я нужен вам мёртвым, зачем эти несколько дней отсрочки? Зачем вы лечите меня? Отключите систему — и всё закончится, наверное, не пройдёт и часа…

— Быстрее, какой там час. А зачем, я пока что не решила. Считай, что это мой каприз.

— Чем ты меня напоила?

— Что-то не так? — удивлённо вскинула брови Джения. — Ах, бедняжка. Совсем забыла сказать. Когда я наливала воду, в стаканчик случайно попали две капсулы сильного рвотного. Так что тебе придётся немного потерпеть. До прихода врача. Которого могу вызвать только я. Но я забыла, как же его вызывают.

Джения лукаво улыбнулась и картинно дёрнула плечиком.

Почему-то Нарелин не удивился. Ни раздражения, ни злости, только лёгкая досада. Ну что ж, прекрасная перспектива — захлебнуться в собственной рвоте или, если хватит сил подняться, заблевать всё кругом. Господи, ну что ты за ребёнок, Джения!

— Чего ты хочешь? — спросил он.

Джения не ответила. Она перенесла стул к стене и села, положив ногу на ногу. Всё с той же ласковой улыбкой посмотрела на Нарелина. Вытащила из сумочки тонкую золотистую сигарету, прикурила. Она ждала. Просто ждала.

— Я даже не знаю, что тебе нужно, — проговорил Нарелин. — Зачем ты издеваешься?

Джения задумчиво курила, иногда стряхивая пепел прямо на пол.

— Джени, — выговорил Лин, с трудом подавив первый спазм, — будет некрасиво…

— Может быть, я извращенка и мечтала об этом всю жизнь, — невозмутимо ответила она. — Я спала и видела, как тебя тошнит. Теперь получила возможность поглядеть на этот процесс своими глазами.

Подступала дурнота. Нарелин силился повернуть голову набок.

— Дура ты, Джени. Мелочишься. Зачем рвотное? Надо было сразу слабительное. Ввести через систему, вот это было бы шоу! Или у меня уже того… просто нечем? I

Джения брезгливо поморщилась.

Нарелин почувствовал, что ещё минута — и он, несмотря на постоянную работу системы, потеряет сознание. Желудок скручивали спазмы, дыхание перехватило, он пытался вдохнуть и никак не мог этого сделать. В глазах потемнело. Лин судорожно закашлялся и вдруг с удивлением понял, что рот полон крови. С огромным усилием повернув голову, продолжая надсадно кашлять, он ухитрился её выплюнуть. Дышать с каждой секундой становилось всё труднее. Перед глазами заплясали мириады чёрных точек, Нарелин захрипел, пытаясь втянуть в лёгкие воздух, но не сумел этого сделать.

— Пока, гадёныш, — услышал он голос Джении. — Счастливо оставаться.

Мир провалился в чёрное ничто.

— Зачем ты это сделала? — спросил мужской голос.

— Он заслужил.

— Ты могла его убить раньше времени! Неужели ты не понимаешь, что пока ещё…

— Первый раз в жизни, — с раздражением и злостью ответила Джения, — единственный раз за столько лет я могу позволить себе хоть одну маленькую прихоть? Ничего бы с ним не сделалось! Он живуч как…

— Ладно, хватит, — оборвал её голос Грема, — Отчасти ты права, так даже лучше. Сбить с него спесь только полезно. Сговорчивей будет.

— Ты собираешься с ним договариваться? — возмутилась Джения. — Ты же обещал, что…

— Мало ли что я обещал. Всё, молчи. Что за дрянь эта техника! Видишь, у него ресницы дрожат. Он пришёл в себя, а контроль не реагирует!

Вот теперь Нарелин ощутил в полной мере, что его состояние, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Тупая боль во всём теле, ноющая, вязкая. А ведь Джения права. Даже чувствовать, как прочие люди, и то он отвык, отгородившись от боли и усталости барьером секретных устройств, недоступных остальным, — симбионт, детектор, лучшие стимуляторы…

Он открыл глаза.

Рядом стоял Томас Трём. Нынешний лидер Федерации был в том же костюме, что и на Совете, — строгий серый жакет. За всю историю Федерации официальная мода почти не менялась.

Сколько времени прошло после Совета? Больше суток? Меньше? Что произошло потом? Скрыть инцидент уже невозможно — все в зале видели Нарелина, трансляция велась по многим каналам, наверняка о происшествии сейчас говорят во всей Федерации. Даже если Федерация объявит, что Рауль и Нарелин — одно лицо, вряд ли Эвен это признает. Скорее всего, заявят о намеренной провокации с целью дискредитировать эвенскую власть.

— Нарелин, ты в состоянии говорить? — резко спросила Джения. — Или для разнообразия полежишь молча?

— В состоянии, — с трудом произнёс Лин. Во рту было очень сухо, говорить было почему-то больно. — Томас, лучше нам пообщаться без твоей жены, для её же блага.

Надеешься выкрутиться? — спросила Джения. — Зря. У тебя ничего не получится. А я, пожалуй, останусь. Ты не возражаешь, Томми?

Она холодно посмотрела на Лина и перевела взгляд на мужа. Худое лицо Грема оставалось бесстрастным, взгляд, по обыкновению жёсткий, стал ледяным. Он кивнул жене.

— Она останется, — подтвердил Трём. Он оценивающе оглядел эльфа, — На старых записях ты выглядишь гораздо эффектнее, Нарелин Эльве. Взрослее.

Лин не ответил.

— Молчишь? — спросил Грем. — Я понимаю, что тебе неприятно говорить в обществе Джении, но придётся потерпеть. Джени, будь любезна, введи ему сыворотку правды. Всё уже подготовлено, вон тот сенсор…

— Да, Томми, — кивнула Джения. — Активизирую.

Почти сразу же сильно закружилась голова и помутилось сознание. Эта дрянь — федеральный аналог эвенской сыворотки правды — была Нарелину прекрасно известна, правда, не на собственном опыте. Чистую сыворотку федералы так и не научились вырабатывать, при необходимости посылали запросы на Эвен. И Зверик, и детектор с лёгкостью бы нейтрализовали действие этого вещества. Увы, ни детектора, ни Зверика не было.

— Начнём, — произнёс Грем спустя минуту. — Первый вопрос. Нарелин, у тебя сделана информационная блокада какого-либо рода?

— Нет, — ответил Лин как сквозь сон.

Где-то далеко на грани сознания закрутилось: а вот слабость перед Гремом показывать нельзя… сентиментальность — тем более… Нет, он, конечно, тоже способен на жалость. Только уважать не будет… Впрочем, с Гремом иметь дело легче, чем с Дженией. Он профессионал, принцип его действий ясен. Он молодец, наркотик правды — это верно, и первый вопрос весьма уместен. Жаль только, что потом мне будет плохо. Наверное.

— У тебя блокирована связь через то, что вы с Клео называете детектором? — спросила Джения. — Прибор сейчас действует?

— Погоди, Джени, — остановил её Грем. — Нарелин, ты можешь поддерживать связь с кем-то вовне? Мысленную или какую-либо иную? Есть ли связь в данный момент?