Феррагосто - Линда Сауле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Будет сделано.
– Николо не приезжал?
– Нет.
Франко наклонился и осмотрел породу, с которой работали его подчиненные. Подхватив горсть известняка, он просыпал ее меж пальцев, оценивая качество, затем пошел к мельнице и проверил температуру. За этим занятием его застал Николо. С удивлением он оглядывал машины, занятые в работе, прикидывая объемы сырого клинкера снаружи и масштабы производства цемента внутри, наблюдал, как одни рабочие ссыпа́ли готовый цемент в большие бумажные мешки и отдавали их на прошивку другим.
– Дело кипит! – заключил Николо, когда мужчины пожали руки. – Сегодня в порт прибывают рабочие для Клыка, нужно будет их встретить.
– Прекрасно!
– Они обошлись в круглую сумму.
– Поверь, наши старания окупятся сторицей. Сколько человек ты сумел раздобыть?
– Мне обещали пятнадцать. Все из Ломбардии, и все – опытные бурильщики. Лагерь уже готов?
– Да, почти. – Они вышли наружу и, оседлав лошадей, не спеша двинулись в город.
– Как поживают Доната и Лоренцо? Надо будет их навестить.
– Наши двери всегда открыты для тебя, ты же знаешь. А ты? Все еще видишься с Маддаленой?
– Я думал, ты об этом и не вспомнишь, – рассмеялся Франко.
– Ну перебрал слегка, с кем не бывает!
– Да, мы виделись пару раз. Она пригласила меня в кинопалас на открытие, вам с Донатой тоже стоит там побывать. Так вы давно знакомы с Маддаленой?
– Я знал ее мужа. Он давал мне ссуду, когда я только начинал свой бизнес.
– Как он умер?
– Подхватил кишечную инфекцию на корабле из Бразилии. Сгорел за несколько дней, не успев добраться домой. В Ланцио доставили уже его тело.
– Черт. Для Маддалены, наверное, это было страшным потрясением! Ей стоит почаще бывать на людях, не закрываться от мира.
– Женщине в Италии не стоит выходить в свет одной.
– В таком случае как одинокая женщина сумеет встретить достойного мужчину?
– Я уверен, что вдове следует хранить память о муже. По крайней мере, я бы предпочел, чтобы, случись что со мной, Доната поступила именно так.
Франко бросил на него удивленный взгляд.
– С чего бы тебе беспокоиться об этом? Что касается Маддалены, я почему-то уверен, что она уже готова отпустить прошлое.
Николо не ответил и припустил лошадь вперед, к белеющим на фоне моря мачтам. Вскоре они въехали во внутреннюю гавань Ланцио. Жара раскалила мощенную булыжником пристань, в воздухе поднимался запах рыбной гнили, водорослей и топлива. Швартовы были натянуты, туго привязанные к кнехтам, на них, словно воробьи на жерди, сидели дочерна загорелые портовые мальчишки. Они зыркали по сторонам, то ли готовые исполнить любое поручение шкипера, то ли стянуть то, что плохо лежит.
В этот предполуденный час пристань кишела вовсю. Бегали рабочие, разгружались товары, пришвартованные корабли грузно переваливались с боку на бок, со скрипом натягивая канаты. Рельсы одноколейки для переправки крупногабаритных грузов накалились под солнцем и теперь блестели словно зеркало. Здесь же возвышался увесистый кран, на конце которого покачивался массивный крюк. Другой кран был занят в работе, и Франко с улыбкой наблюдал, как под руководством двух сноровистых мужчин он осторожно поднимал в воздух осла в подвязке из мешковины. На морде животного застыло изумленное выражение, а мальчишки покатывались со смеху, глядя на то, как болтались в воздухе его конечности.
Тут и там виднелись ящики, тюки и коробки. Ланцио принимал товары из Италии, Франции, Великобритании и Испании. Франко знал, что в этих коробках, скорее всего, машиностроительные детали, мука, текстиль или резина. Невдалеке он разглядел коробки с этикетками известных ему сортов кофе и чая. Почтовый груз разгружали тут же: квадратные ящики, обернутые бумагой и перевязанные бечевкой, высились пирамидой, ожидая очереди на погрузку и транспортировку, которой занимались погонщики. Их телеги, запряженные лошадьми или ослами, без устали сновали туда-сюда, перевозя прибывший товар.
Франко и Николо не торопясь шли вдоль пристани, оглядывая родной для Николо и уже ставший привычным для Франко пейзаж. Носы кораблей, пришвартованных в ряд, плавно покачивались на мутной поверхности портовых вод. Франко от нечего делать читал надписи на судах, гадая, что могло означать то или иное название. В основном преобладали имена. В чью честь названа эта шхуна – «Кристина»? В честь дочери, а быть может, матери, ведь это же Италия. «Что-то возвышенное таилось в том, что кораблю присваивают женское имя», – подумал Франко. Не тоска ли по женщине тому причиной? Одна лишь мысль о ждущем и любящем сердце согревает одиноких морских волков в далеких странствиях. Они шепчут имя с побитого штормами борта и слышат далекий нежный голос.
Взгляд его упал на один из кораблей. Портовые работяги с блестящими от пота торсами укрепляли деревянный мосток, и тотчас же возле него из ниоткуда образовалась очередь. Люди вырастали словно из-под земли, текли рекой отовсюду, Франко и Николо даже пришлось замедлить шаг, что они и сделали, удивленно озираясь. Люди выходили из здания порта, поднимались с деревянных ящиков, появлялись из тени крытых построек, словно только и ждали, когда трап коснется земли. «Иммигранты», – догадался Франко. Корабль отправлялся в Америку, чтобы отвезти этих людей навстречу новой жизни. Их планы не осуществились здесь, но в глазах теплилась вера в лучшее будущее, которое они надеялись обрести вдали от родной земли. Они были готовы увидеть новое небо, дышать чужим воздухом, потому что знали: в нем сила и свобода и ожидания их не напрасны.
Николо и Франко пробирались сквозь бурлящее столпотворение, не слыша друг друга из-за гомона суетящихся людей. Кричали измученные ожиданием и жарой дети, мужчины проталкивались вперед, таща за собой громадные сундуки, женщины, обливаясь слезами, сжимали в руках нехитрые пожитки.
Наконец они миновали толпу и вышли на свободный участок пристани. Впереди, метрах в ста от них, они заметили небольшую группу людей. Часть из них курила, другие о чем-то оживленно беседовали.
– Бьюсь об заклад, это наши ребята, – сказал Николо, ускоряя шаг. – Да, верно, я вижу Альфонсо.
Франко поспешил следом, и вскоре они приблизились к мужчинам, одетым в истрепанные рубахи. Друг от друга их отличал не только возраст – здесь были как совсем молодые, так и почти старики, – но и телосложение. Одни рабочие напоминали ломовозов, так крепки они были на вид, другие, напротив, казались тщедушны и на первый взгляд слабы. Но имелось и важное сходство: в глазах каждого виднелись выносливость и терпение. Франко это понравилось.
– Альфонсо, друг мой! Как добрались? – выкрикнул Николо. Мужчина, руководивший группой, обернулся и воскликнул:
– Друг, рад видеть! Ты все такой же трудяга с пудовыми ручищами. Принимай рабочих лошадок, они только и ждут, чтобы приступить.
– Боюсь, что скоро они запоют иначе, скала крепкая, как кремень! – Николо окинул взглядом группу. – Надеюсь, они у тебя выносливые. Сегодня мы вас разместим, дадим два дня, чтобы освоиться. Провизию будем предоставлять, но готовите и прибираетесь в лагере вы сами. Bene?
Рабочие с готовностью кивнули. Франко наблюдал за указаниями Николо с равнодушным видом, однако внутри его обуревали сомнения. Не принимал ли он желаемое за действительное? Вся предстоящая затея была, в сущности, основана лишь на его догадках и надежде. Ничто, кроме нескольких прожилок меди и пропажи Паоло, косвенно указывающей на наличие в скале драгоценного металла, не подтверждало теорию о том, что в Клыке могло оказаться золото. Не слишком ли он увлекся иллюзией будущего богатства, потянув за собой тех, кто поверил ему? Но теперь, когда его усилиями в Ланцио прибыли рабочие, готовые бурить породу в поисках того, чего могло там не оказаться, он был обязан смотреть только вперед.
Когда все детали были обговорены, а для переправки людей наняты две повозки, Франко обернулся, заслышав суету портовых рабочих. Те раздавали команды по установке трапа для прибывших пассажиров. Франко мог с ходу определить, кто из ступивших на землю гость, а кто – местный. Те, кто прибыл в Ланцио впервые, с интересом оглядывали здание порта, которым город по праву гордился. Его выстроили сто с лишним лет назад для гильдии торговцев, а затем переоборудовали под нужды порта. Теперь в нем размещалась администрация, таможня и санитарная зона. Четыре этажа в красно-розовой цветовой гамме притягивали взгляд, сложная лепнина и множество округлых окошек дополняли картину. Франко, прочитав название корабля, пришел к выводу, что судно принадлежит одной из судостроительных компаний
