Дороже всех наград - Диана Тэлкотт

— На сегодняшний вечер это именно так, — Тейт легонько подтолкнул Келзи к двери.

Они вышли на пляж. Луна напоминала медную монетку, висящую высоко в небесах, и правильный профиль Тейта красиво выделялся на фоне лунного света. Улыбнувшись, он взял Келзи за локоть.

— Снимите туфли. Сегодня вечером их положено нести в руках.

— Значит, мне можно замочить ноги?

— Безусловно.

— Забавно, правда? Я провожу целые дни у океана и еще ни разу не зашла в воду. Кто-нибудь все время волнуется, что я обгорю, испорчу волосы или купальник.

— Весьма разумные опасения. — Тейт с беззаботным видом скинул с ног мокасины. Они упали на песок, и Келзи подумала, что он еще, чего доброго, не сможет потом их отыскать. Но сегодня это не имело значения ни для него, ни для нее.

Наклонившись, чтобы снять туфли, Келзи увидела, как треплет ветер брюки Тейта. Сквозь тонкую ткань проглядывали мускулы его ног. Когда она выпрямилась, Тейт взял ее за руку и медленно повел к воде. Вода, теплая, как в ванной, коснулась ног Келзи и тут же отхлынула назад. Ноги ее стали погружаться в песок, и Келзи чуть приподняла брюки.

— Как чудесно! — вздохнула она, прислоняясь к плечу Тейта и закидывая голову назад, чтобы насладиться порывами ветра, играющего ее кудрями. Рассмеявшись, Тейт обнял ее за талию, и все чувства Келзи вдруг обострились, наполнились новым смыслом. Ей захотелось почему-то, как в детстве, покачаться на качелях, касаясь при этом теплого тела стоящего рядом Тейта. Желание вздымалось внутри нее, словно волна. Исчезли прочь все мысли, все страхи и опасения. Затем, словно смытые волной, охватившие ее чувства исчезли, и Келзи снова почувствовала себя маленькой девочкой.

— Мне так нравится здесь. Все это просто неправдоподобно. Здесь забываешь обо всем. — Келзи готова была заключить в объятия весь мир.

— Все это по-настоящему прекрасно, только когда даешь этому поглотить себя целиком и полностью. Чтобы океан ласкал твои ноги, а, приседая, ты касался волн руками. Вода словно хочет поиграть с тобой, словно уговаривает раздеться и поплавать немного.

— Эгей, Тейт Александр, — тихо сказала Келзи, поворачиваясь лицом к молодому человеку, по-прежнему обнимающему ее одной рукой. — А вы поэт! И вы думаете о том же, о чем я. Вот уж никак не могла предположить ничего подобного.

— Есть много вещей, о которых вы никогда даже не задумывались, — хрипло произнес Тейт и вдруг крепко прижал ее к себе. Сейчас Келзи не могла думать ни о чем. Он был так близко, что она не могла разобрать, морской ли ветерок касается ее щеки или это его горячее дыхание. Тейт крепко прижимал ее к груди, и Келзи вдруг почувствовала, как мнутся оказавшиеся между ними нежные цветы. Она чувствовала кожей пряжку на ремне Тейта, а туфли, которые держала в одной руке Келзи, легонько ударяли ее по бедру.

Все, что испытывала сейчас Келзи, было полно невыразимой сладости. У нее закружилась голова.

Губы Тейта были все ближе, ближе, и наконец Келзи с готовностью ответила на его поцелуй, понимая в глубине души, что давно уже ждала этого момента. Ждала гораздо сильнее, чем заключения контракта, а потом начала съемок.

— Как все-таки хорошо, что ты не обгорела, — прошептал Тейт, гладя ее по спине. Каждое прикосновение его рук наполняло Келзи неизъяснимым блаженством. — А то мы не могли бы стоять вот так…

— А, так, значит, ты поставил палатку, чтобы я все время была в рабочей форме.

— Совершенно верно.

— В этом ты весь — работа, работа и еще раз работа. И даже когда ты получаешь от жизни удовольствие, тебе кажется, что дело всего лишь в работе.

— Да? — Тейт вопросительно взглянул на Келзи.

— Да, — утвердительно ответила она.

— По-моему, ты судишь обо мне слишком поспешно. Сейчас я нисколько не сомневаюсь, что получаю удовольствие от жизни. — Руки его скользили все ниже и ниже, гладили ягодицы и бедра Келзи, потом снова поднялись вверх и стали поглаживать плечи, словно желая снять с нее напряжение.

Тейт изучающе смотрел в лицо Келзи, словно высчитывая момент, когда лучше снова поцеловать ее. Губы их снова слились в поцелуе. Он медленно исследовал ее тело, словно прибитое к нему волной прилива.

У нее кружилась голова, и выпитые гавайские коктейли были тут ни при чем. Она чувствовала щекой пробивавшуюся щетину Тейта, язык его властно проникал между ее губ. Келзи гадала про себя, почему во рту так сладко — от поцелуев Тейта или от съеденного за ужином экзотического десерта.

Десятки мыслей крутились у нее в голове, пока губы Тейта ласкали ее рот, а потом чувствительное место возле мочки уха.

Она вспомнила, каким холодным казался Тейт, когда они встретились в первый раз, как они ходили в ювелирный магазин и он, взяв в ладони ее руку, поглаживал пальцем мозоли. Потом она вспомнила, как Тейт с удовольствием ел мороженое в аэропорту Денвера, забыв об ожидавшей его бумажной работе. И она была рада, что, если они даже вскоре расстанутся, эти воспоминания, в которых Тейт был таким красивым, заботливым и нежным, навсегда останутся с ней.

Но очарование момента было нарушено криками каких-то подвыпивших юнцов, которые пробежали мимо них прямо по воде, обрызгав Келзи и Тейта с головы до ног. Тейт сделал шаг назад, держа Келзи за руку. Теперь у него был возмущенный вид, пальцы сжимали ладонь Келзи сильно, почти грубо.

— Келзи, я… — он покачал головой, словно упрекая в чем-то самого себя. — Я не хотел, чтобы наша игра зашла так далеко. Извини. Я не должен был…

— Нет, — Келзи выпрямилась. — Не надо.

В лучах лунного света Тейт выглядел таким же смущенным, как Келзи. Он стряхнул с себя эмоции, как обезьяна стряхивает с дерева кокосовый орех. Тейт так и не понял, как сильно подействовало все это на Келзи. И она не собиралась показывать ему это. Она будет холодной и рассудительной. И не признается ему ни в чем, кроме того, как много значила для нее работа. И прежде чем закончится рекламная кампания, Тейт поймет, что Келзи — способная, решительная и уверенная в себе девушка. Она покажет ему, о, она обязательно покажет ему! Никто еще никогда не целовал ее так и не спешил потом извиниться.

«Может быть, в этом все дело, — призналась себе Келзи. — Просто никто никогда не целовал меня так, как Тейт».

Келзи провела пальцем по подбородку Тейта, невзначай коснувшись мизинцем его губ. Она надеялась, что Тейт не почувствует ее дрожи, а даже если почувствует, никогда не поймет, от чего она дрожит — от гнева или от сдерживаемой страсти.

— Не извиняйся, — произнесла она. — Не нарушай очарования. Пусть этот момент останется в памяти — лунная ночь, двое людей, стоящих на пороге сказки. Твой шампунь принесет тебе удачу, а моя работа поможет добиться успеха мне. Не надо извиняться, чтобы дать мне понять, что это всего-навсего работа. И не стоит напоминать мне, что нельзя смешивать деловые отношения с личными.