Вожак (СИ) - Летова Мария

Мой живот сладко ноет.

Он такой…мужчина…

— Ещё… — тихо требую я.

Он молча делает ещё один шаг назад. Его лицо мрачнеет. Я хочу насладиться этой минутой, поэтому не тороплюсь.

Медленно снимаю переброшенную через плечо сумку и опускаю её на крыльцо. Зачёрпываю с перил горсть снега и леплю из неё неплотный снежок. Запускаю им в него с колотящимся сердцем. Попадаю прямо в макушку. Голова Марата дёргается, снег рассыпается по тёмным волосам и плечам пальто.

На его лице такое удивление, будто он не понимает, как такое могло произойти.

Из меня вырывается смешок.

Его глаза сужаются.

Кусая губу, беру ещё снега. Следующий снежок рассыпается о его широкую грудь, но Марат на всякий случай втягивает голову в плечи.

Я смеюсь в открытую, потирая замёрзшие руки, и спрашиваю:

— Ну…и где твоя охрана?..

— Ты за это ответишь. — Зачёрпывая снег, обещает он.

Пячусь к двери и хватаюсь за ручку, но с визгом отдёргиваю руку, потому что её обжигает колючих снежный ком!

— Аааай! — пищу я, прижимая руку к груди и отскакивая.

Коварство и прицельность этого броска заставляет меня смеяться опять.

Марат тоже смеётся и движется на меня, отряхивая руки.

Моё сердце сжимается.

Его улыбка такая открытая. Такая настоящая.

Он…потрясающий, когда улыбается…

Это…моя заслуга?..

Прижимаюсь спиной к стене, с замиранием сердца ожидая его приближения. Он взбегает на крыльцо, перепрыгнув через три ступеньки, и подходит ко мне вплотную. Поднимаю на него глаза, как пойманный кролик. Он кладёт ладони на стену, беря меня в плен. Опускает голову и прижимается носом к моей холодной щеке, от чего у меня слабеют колени и опускаются веки.

— Хочешь поиграть?.. — делая шумный вдох и водя носом по моей коже, бормочет он.

— Угу… — выдыхаю я, откидывая голову на стену.

Мой затылок покалывает. Голова кружится. Это так приятно. Так нежно…

Его ладонь обнимает моё лицо, гладит его. Сползает ниже. Оттянув ворот шубы, он проводит носом по моей шее и оставляет на ней тёплый поцелуй.

Из меня вырывается тихий-тихий стон. Он шумно вдыхает.

— Ты колючий… — севшим голосом бормочу я.

— Тебе не нравится?.. — возвращаясь назад, шепчет он.

— Нравится…

Он щекочет мою щёку, целует скулу, и замирает в миллиметре от моих губ, обдавая их своим дыханием. Впиваюсь пальцами в ладони, приоткрывая губы. Они покалывают. Это пытка. Жду, что сейчас он меня поцелует, хватаясь за борт его пальто.

Вместо этого, мой муж отстраняется, сверкнув дьявольской улыбкой, и, присев, молниеносно забрасывает меня себе плечо!

От неожиданности я “охаю” и смеюсь, теряя шапку и путаясь в своих волосах.

— Марат! — взвизгиваю, упершись ладонями в его спину. — Остолоп! Отпусти!

Он спокойно спускается с крыльца, придерживая меня рукой, а в следующую секунду я в прямом смысле лечу и распластываюсь на снегу!

С визгом и криком!

Это похоже на падение в пуховую перину. У меня захватывает дух. Лежу и смотрю в тёмное небо, усыпанное звёздами.

Красиво…

Приподнимаю голову и смотрю на своего обидчика, который спокойно отряхивает пальто и проводит пятернёй по волосам.

Моё лицо припорошено снегом. Снег повсюду!

— Ах, так!.. — звонко объявляю я, разводя руки и осматривая себя. — Ты мне шубу испортил! Помоги мне встать!

Он усмехается, ступая одной ногой в снег. Очень довольный собой!

Протягиваю руку и жду, пока он потянет меня вверх, а потом изо всех сил дёргаю на себя.

Марат падает на меня и стонет, когда его бёдра встречаются с моими.

— Твою мать! — гаркает он, жмурясь, и быстро меняет нас местами, перекатившись на спину так, что я оказываюсь лежащей между его ног. — Слезь.

Я начинаю хохотать, испытывая новый прилив возбуждения. И гордости. Ведь мы же…мы же даже не целовались…

— Очень. Смешно. — Цедит он, морщась и роняя голову в снег.

— Это не противозаконно? Ходить с такой штукой в кармане? — Смеюсь я, упираясь руками в его грудь и садясь на колени.

— Это охер*нно неудобно. — Сообщает он, а я набираю в ладонь снега и размазываю горсть по его лицу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На его бровях и бороде огромные куски снега. Марат жуёт его и выплёвывает в сторону с таким глубокомысленным видом, что я снова смеюсь, запрокинув голову.

Смотрю на него, переполненная весельем. Даже в таких обстоятельствах он выглядит очень представительным и важным. Это просто…нечто…

Он проводит рукой по лицу, морщась и кривясь, а меня переполняет невообразимая нежность.

— Давай, я сама… — говорю, схватившись за отвороты его пальто.

Тяну его на себя. Когда он садится, приближаю свое лицо к его лицу и слизываю с его губ остатки снега, заглянув в его глаза. Его веки тяжелеют, губы приоткрываются. Для меня. Я не собираюсь лишать себя этого. Обнимаю его щёки руками и целую. Страстно. С голодом и стоном.

Обнимаю руками его голову. Его рот такой тёплый внутри. Такой приятный и гладкий. Его язык тут же находит мой. По моему телу бегут искры. Чем больше его вкуса я чувствую, тем больше теряю голову.

Марат дёргается и выбрасывает руки, обхватив ладонями мою попу под короткой шубой. Крепко. Почти больно. Сжимает, мнёт её…

Я снова стону, мои бёдра дрожат, напрягаются.

Набираю в грудь воздуха и снова нападаю на его губы. Он шипит, уворачиваясь, и прячет лицо на моей груди, прижимая мои бёдра к себе.

— Я сейчас задницу отморожу… — недовольно буркает мой муж.

Смеюсь и вскакиваю на ноги. Протягиваю ему руку и говорю, шевеля пальцами:

— Пошли.

Он секунду не двигается, а потом быстро встаёт. Тащу его за собой, семеня по дорожке. Достаю из кармана ключи, а Марат подхватывает с крыльца мою сумку.

В доме тихо, потому что уже почти десять вечера.

Затаскиваю его в дом, в надежде, что Чили в комнате Тины, и не переполошит всех.

Марат тоже осматривается.

Мы мокрые с ног до головы. И замерзшие. Меня немного потряхивает. Щёки горят от холода.

Расстегиваю шубу дрожащими пальцами, глядя в его глаза. Марат расстёгивает пальто и бросает его на диван. Как только я делаю то же самое, он раскрывает для меня руки и говорит:

— Иди сюда.

Ныряю в его объятия, прижимаясь к нему всем телом и обнимая его за шею. Он сжимает моё озябшее тело в руках, делясь своим теплом. Гладит меня везде, где может дотянуться. Я глажу его мокрые волосы. Снова ищу его губы. Он глухо стонет, подхватив мои бёдра.

— Мммммм… — жмурясь и извиваясь мычу я, чувствуя его возбуждение.

Чувствую его своими бёдрами.

Мой живот скручивает в диком сладком спазме.

Марат сминает мои губы, проталкивает в меня свой язык. Напористо. Его руки жадно шарят повсюду, зарываются в мои волосы, сжимают грудь, потом снова впечатывают мои бёдра в его. Это чистейшая похоть. Похоть самца. Больше никакой нежности. Мой муж хочет заняться со мной сексом. Немедленно.

— Мира… — рычит он, откидывая голову. — Ещё минута, и я трахну тебя прямо здесь!

— В…в…моей комнате…Тина… — еле ворочая языком, хриплю я, продолжая целовать его шею, подбородок.

— Мне плевать, прогони её! — гаркает Марат, делая шаг в сторону коридора вместе со мной.

— Нет! — пытаясь соображать, выпаливаю я.

Сползаю с него и выпутываюсь из его рук, как только ноги касаются пола. Хватаю его за запястье и тащу вверх по лестнице, молясь о том, чтобы никого не встретить. Сначала на второй этаж, мимо притихшего коридора, а потом к лестнице, ведущей на чердак.

На чердаке у нас что-то вроде кинотеатра. С диванами и топчанами.

Врываюсь в комнату, и на ходу разворачиваюсь, даже не убедившись в том, что там никого нет. Здесь темно, но через окно на пол надает лунный свет. Марат врывается следом и буквально сметает меня с места, захлопнув дверь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Какой у тебя день цикла?.. — хрипит, закинув мою ногу себе на бедро.

— Пятнадцатый… — в отчаянии стону я, стягивая с него пиджак дрожащими руками.