Дракон восточного моря, кн. 3. Каменный Трон - Елизавета Дворецкая

– Человек, имеющий телесный изъян, не может быть королем, ибо часть его уже в Ином мире, – пояснила Фиал. – И человек, чьи телесные силы иссякают, недостоин благословения богов. Поэтому самый совершенный телом и есть угодный богам.

Погода для путешествия выдалась не лучшая: дул сильный ветер, небо затянули облака. Временами принимался идти дождь, вынуждая путников набрасывать на голову верхний край плаща. В такую ночь новобрачной королеве лучше оставаться дома, в башне, возле горящего очага, но Фиал не жаловалась. Ехали весь день, а ночевать остановились в бруидене – на этот раз обычном, не из Иного мира. До бруга Мис-Бенн оставалось уже недалеко, но Фиал желала вступить в родной дом только после того, как утвердится в правах королевы и хозяйки острова. Становиться гостьей Этайн, женщины, которая была повинна в ее заключении в башню, Фиал не желала. Тем более Бьярни рассказал ей кое-что из того, что знал, и заверил, что после завтрашнего собрания Этайн больше никогда уже не покажется на острове Ивленн.

Собрание у Старой Тетры было назначено на полдень. Перед этим Бьярни удалось переговорить с Бреханом мак Ллидом – слухи о произошедших переменах уже разлетелись по острову, и тот сам нашел их в бруидене. Брехан был явно рад всему случившемуся, и только почтительность по отношению к сыновьям покойной королевы Айлен, – как Бьярни успел понять, эта женщина была на своем острове личностью прямо-таки легендарной, – мешала ему радоваться их смещению вслух. С собой он привел целую дружину в два десятка человек, и Бьярни был очень ему благодарен, поскольку предосторожность эту считал вовсе не лишней. Ему не верилось, что братья-риги, побуждаемые королевой Этайн, не попытаются избавиться от ненужных претендентов на престол.

– Мы давно желали, чтобы госпожа Фиал избрала мужа, поскольку многого ожидали от нее, – говорил Брехан. – Королева Айлен прекрасно справлялась на троне без помощи мужчин. И нам казалось одно время, что ее дочь справится не хуже… Но не подумай, что я не рад вашему браку. Ты всем нам показался достойным, благородным и решительным человеком. И даже то, что по отцу ты сам лохланнец, говорит в твою пользу. Иные не соглашаются со мной и твердят, что это безумие – доверить волку охрану стада от других волков, но я уверен, что они не правы, и многие умные люди меня поддерживают. Пусть лохланнцы приходят на наши земли, как жадные волки, но никто иной, кроме лохланнца, не сумеет достойно с ними бороться. В доблести наши герои не имеют себе равных, но лохланнцы значительно лучше вооружены, они высаживаются неожиданно и разбивают наших воинов почти поодиночке. Ты знаешь все их уловки и приемы, твоя дружина хорошо вооружена, и мы надеемся, что ты защитишь нас, если, как ты говоришь, Дракон Восточного моря намерен двинуться на нас.

– Зеленые острова – родина моей матери, и я люблю эту землю так же сильно, как если бы родился здесь, – ответил Бьярни. – А Торвард конунг – кровный враг моего рода. Я сделаю все, чтобы одолеть его, и мы с вами разделим эту победу.

– Если это случится, мы поддержим тебя в борьбе за Каменный Трон! – торжественно пообещал Брехан, и Бьярни подавил вздох. Да они все помешались на этом куске серого гранита! Даже под угрозой смертельной опасности улады готовы проливать свою и чужую кровь, лишь бы их риг взгромоздился на этот камень, где сидеть так жестко, неудобно и очень опасно для жизни.

В Старой Тетре народ собирался с самого рассвета, и когда Бьярни в сопровождении молодой супруги и приближенных наконец прибыл, подножие зеленого холма, увенчанного кругом стоячих камней, уже было заполнено пестрой толпой. По-прежнему накрапывал дождь, люди прикрывали головы краями плаща, ветер дергал длинные полы одежды, трепал промокшие пряди волос. По лицу Бьярни тоже текли капли воды, но он не прикрывал голову, чтобы все жители Ивленна хорошо могли видеть своего нового короля. Разные люди подходили к нему, приветствовали, расспрашивали, сами рассказывали что-то. Как Бьярни понял из разговоров, вокруг Старой Тетры сегодня собрались не только жители острова Ивленн. Сюда, как в последнее мирное прибежище, стекались беженцы с четырех охваченных войной островов. Те, кому удалось ускользнуть от сэвейгов Торварда, от воинов Брикрена, спасти домочадцев и самое ценное из своего имущества, перебирались сюда. Иные ухитрялись перевезти по морю в куррахах даже мелкий скот. За прошедшее время многие из беженцев построили себе хижины, как здесь было принято, из прутьев и соломы, но теперь, когда появилась надежда вернуться на свои поля и пастбища, беженцы смотрели на Бьярни с восторгом и трепетом.

Жители самого Ивленна тоже не отмалчивались за чужими спинами. Уже несколько месяцев наблюдая приток беженцев, слушая их рассказы о сражениях, где гибнут лучшие, о грабежах и разорении, они вовсе не хотели разделить судьбу других островов. И до приезда Бьярни возле Старой Тетры раздавались призывы к сбору войска, но сыновья королевы Айлен не хотели воевать, и сторонники похода бывали вынуждены уступить тем, кто предпочитал не ввязываться в войну, пока она не пришла прямо сюда.

Но вот заревели длинные трубы с наконечниками в виде звериных голов, народ расступился, и к вершине холма поднялось торжественное шествие. Здесь были оба брата-рига со своими приближенными, а между братьями горделиво вышагивала высокая женщина в алом шелковом плаще – королева Этайн. Ее красивое лицо сейчас было замкнуто, но Бьярни увидел на нем глубоко запрятанные ужас и неуверенность. Видимо, колдунья уже знала, что произошло с ее отцом, уже чувствовала, что иссяк источник, питающий ее силу, и оттого постоянно ожидала подвоха. Что ж, ее ожидания вскоре должны были сбыться.

Бьярни огляделся. Эалайд обещала ему, что непременно появится сегодня в Старой Тетре – на том священном месте, где когда-то в прежние века стоял дворец ее отца и где по-прежнему находился один из наиболее широких проходов из Лет-Н-Айла в мир людей. Но когда она придет и в каком обличии, Бьярни не знал и волновался.

Мунремур, самый именитый из здешних колдунов и предсказателей, первым вышел вперед и встал в проеме каменных ворот, образованных тремя древними плитами.

– Пусть соберутся живые, пусть будут они оживлены клятвами в месте, где обитают мертвые! – провозгласил он, обращаясь сначала наружу, к собравшимся у подножия холма, и затем внутрь, к тем, кто жил здесь когда-то. Ибо каждое собрание в этом священном месте призывало не только нынешних обитателей Ивленна, но и прежних, а также жителей Иного мира. Сама Старая Тетра принадлежала одновременно обоим мирам, именно поэтому собрания проводились здесь.