Калифорнийцы - Луис Ламур

Пробуждение было внезапным. Он не мог сказать, как долго он спал. Он оставался неподвижно лежать под одеялом, прислушиваясь.

Ночь была тиха, но неожиданно до его слуха донесся глухой перестук копыт. Он тут же сел на земле и огляделся вокруг, мгновенно понимая, что произошло.

Франциско исчез.

Схватив винтовку, он поспешно вскочил на ноги. Ярость ослепила его, и теперь ему хотелось лишь одного, нагнать Франциско и убить его, но он также вполне отдавал себе отчет и в том, что шансы у него не велики. Мексиканец наверняка знал эту местность гораздо лучше него, к тому же у Франциско был хороший конь.

Немного поразмыслив и найдя на земле несколько сухих сучьев, он заново разложил костер. До рассвета было еще далеко.

Кофейник по-прежнему стоял на земле, рядом с углями, и Рассел подвинул его поближе к огню. Затем он натянул ботинки и встал с земли, притопнув при этом. Подобрав винтовку, он сунул ее в несуразный чехол.

Подавив в себе вспышку гнева, он рассудил, что это было лучшее из того, что вообще могло бы с ним случиться. Теперь, оставшийсь в гордом одиночестве, он разыщет золото, и никто, кроме него не будет знать этого места. Хранителем тайны будет только он, Краутой Рассел, ну и еще люди Малкерина.

Но в конце концов он постарается исправить и это упущение, если, конечно, до него об этом не позаботится Зеке Вустон. Так что всему свое время.

Он дождется утра, а затем отправится на поиски того места, где Малкерины брали свое золото. А затем он возьмет себе столько, сколько сможет увезти и отправится в сторону побережья.

Возможно, имело смысл вернуться обтано в Лос-Анджелес, и поставить Вустона в известность о том, что Франциско бросил его на произвол судьбы, а самому ему пришлось долго блуждать среди гор в поисках обратной дороги. Пусть все подумают, что он так ничего и не нашел.

Ночь теперь, казалось, уже ничем не отличалась от всех прочих ночей. Тревожное чувство улетучилось само собой. Он подбросил веток в костер, выпил еще кофе, а затем отправился седлать коня. Когда он возвращался обратно к костру, небо на востоке уже просветлело.

Час спустя, он был уже в седле. На земле была хорошо заметна тропа, и она выходила как раз из ложбины, из той самой огромной подковообразной ниши среди скал. Он постарался подъехать к ней как можно ближе, после чего сводил коня на водопой к небольшому ручью, а затем привязал его, оставив пастись на крохотном клочке земли, поросшем зеленеющей травой.

Прихватив с собой винтовку, он отправился вверх по течению ручья.

Прошло не меньше часа, прежде чем ему удалось набрести на пещеру. Он был немало озадачен, увидев площадку перед входом в нее. Поверхность ровная, словно пол, с которой убраны все камни, а земля в этом месте утрамбована так плотно, словно ее специально укатывали чем-то тяжелым. С виду напоминает площадку, расчищенную для работ, и это странно.

Заметив вход в пещеру, Рассел насторожился. Держа винтовку наготове, он медленно приблизился к нему. Он заговорил, но ответа не последовало. В горле у него пересохло, он снова огляделся по сторонам, но так и не заметил ничего подозрительного. Задрав голову, он окинул взглядом высокий склон... может быть за ним кто-то следит? А что если в этой пещере его ожидает ловушка?

Ну вот, снова к нему в голову лезут ребяческие мысли. Собравшись духом, он шагнул вперед, вступая под темные своды пещеры и замер как вкопанный. На плотно утрамбованном песчанном полу пещеры лежал Хуан, тот самый Старец.

Он был совершенно неподвижен и с виду казался спящим. Рассел дотронулся до его руки... холодная.

Может быть он умер? Рассел осторожно приподнял веко. Так и есть, индеец был мертв.

Выпрямившись, он огляделся вокруг. Увидев кувшины на полке, подошел и один за другим заглянул в каждый... пусто. Из одной посудины ему удалось вытряхнуть крохотную золотую песчинку.

Проклятье!

Выходит, что это все? Он отвернулся от стены с полкой, и вдруг внутри у него все похолодело.

Мертвец исчез.

ГЛАВА 16

Еще несколько мгновений он оставался стоять неподвижно. По спине у него пробежали мурашки. Во рту все пересохло, и ему не оставалось ничего более, как нервно водить сухим языком по пересохшим губам. Очень медленно он потянулся за пистолетом.

У него вдруг перехватило дыхание, как это бывает от внезапного удара в живот. У него был взгляд зверька, оказавшегося в западне, и теперь он с опаской поглядывал то в одну, то в другую сторону, словно боясь воочию увидеть то, что может предстать там перед ним.

Пещера была пуста. Здесь ничего не было, ровным счетом ничего.

Он стоял как вкопанный. Руки и ноги словно задеревенели. Он натужно сглотнул.

Рассел осторожно вынул из кобуры пистолет. Выход из пещеры был свободен, а снаружи ярко светило солнце. Он устало опустился на пол, и остался сидеть, прислонившись спиной к стене пещеры. Взгляд его снова упал на то место, где прежде лежало тело Старца.

Здесь остался даже след. Налицо были все признаки того, что это ему не почудилось. Но теперь он заметил еще кое-что, на что, должно быть, просто не обратил внимания с самого начала. Следы от сандалий...

От плетеных сандалий. Еле ворочая языком, ему наконец удалось облизать сухие губы. Следы, оставленные двумя парами ног, обутых в плетеные сандалии - они проходили по обе стороны от того места, где лежал Старец.

Сандалии?

Но ведь это глупо. Ему мерещится разная ерунда. Эти следы - или что бы то ни было - наверняка должны были находиться здесь и раньше.

Скорее всего, должны бы...

Но только раньше их здесь не было.

Он медленно поднялся на ноги. Незачем тут оставаться. Ведь все равно золота уже нет. Настала пора выбираться отсюда. И все же наиболее вероятно, что золото добывалось где-то неподалеку. Ведь не мог же сей драгоценный металл появиться здесь сам по себе. Теперь он неустанно мысленно твердил себе об этом.

Обойдя стороной то место на земле, где всего несколько минут назад лежало тело старика, он бочком выскользнул из пещеры, оказываясь под лучами палящего солнца. Вокруг все тихо. На уступе перед пещерой нет ни души. Это была очень ровная площадка, склон которой подступал вплотную к берегу ручья. Очень похоже на пол. Может быть когда-то она и была полом.

Он вытер разгоряченное лицо носовым платком, щурясь от яркого света. В воздухе у самого края уступа колыхалось знойное марево. Раньше он никогда не видел это так близко. Обычно дрожащие в воздухе волны зноя можно заметить только с некоторого расстояния.

Он снова промакнул лицо платком и медленно огляделся вокруг. Нигде не заметно ни следов разработок, ни заброшенного рудника, не видно ни заржавевших кирок, ни лопат, ни еще какого-либо свидетельства того, что здесь некогда добывали золото.

Но куда, черт возьми, мог подеваться покойник?

Он должен идти. Ему хотелось поскорее выбраться отсюда, и оказаться где угодно, далеко-далеко, подальше от этого места. Теперь в глубине его души поселился страх иного рода... позволят ли они ему уйти?

И кто они такие?

В руке он все еще сжимал рукоятку пистолета. Он шел как во сне, ступая медленно и осторожно, направляясь обратно к тропе. Но только он как будто никак не мог разглядеть ее. Ведь она была здесь... ну да, как раз вот на этом самом месте.

Все те же кусты, горячий песок, небольшие камни, но никакой тропы. А он вообще, уверен в том, что пришел сюда с востока? Ну разумеется, отсюда же виден огромный просвет между скал. Спотыкаясь, еле переставляя ноги, он направился прямиком к зарослям. Нужно просто держать путь в ту сторону, и он обязательно найдет дорогу обратно.

Но все-таки, что могло случиться с той тропой? Ну да, конечно, она может быть скрыта от него где-нибудь за кустарником, вполне возможно, что он просто срезал слишком большой угол. Скорее всего он с минуты на минуту снова выйдет на нее. В конце концов, он всегда может ориентироваться на скалы и выйти прямиком к тому месту, где им был оставлен конь.

В зарослях было очень жарко и душно, сюда не долетало ни малейшего дуновения ветерка. Он начал торопиться, пот лился ручьями по лицу, стекал по спине под мокрой рубахой. Он споткнулся и чуть было не упал. Прямо у него на пути стоял разросшийся куст. Дожно быть, он сам того не замечая, начал забирать немного в сторону. Он изменил направление, начиная продираться напролом сквозь колючие заросли.

Внезапно он остановился на месте как вкопанный. Оказывается он все это время шел в ту сторону, откуда пришел. Он утер пот со лба, и бросив по сторонам дикий взгляд, снова бросился в самую гущу зарослей. Когда он снова оказался на опушке, у него была порвана рубаха. В руке у него был пистолет, который он теперь сунул обратно в кобуру.

Он остановился перевести дух на небольшой лужайке среди зарослей колючего кустарника и деревьев. Боже, как же жарко! Он огляделся вокруг. Так куда же, черт возьми, подевалась тропа?