Торт немецкий- баумкухен, или В тени Леонардо - Татьяна Юрьевна Сергеева

Мы вместе осмотрели её дом, который мне очень понравился. Он был просторный и крепкий, с несколькими большими комнатами, в одной из которых моя подруга и хотела организовать мастерскую, сделав в неё отдельный вход с улицы, чтобы посетителям не надо было проходить через жилые комнаты. Конечно, кое-что в доме надо будет подправить и подремонтировать, но это были совсем пустяшные дела, с которыми мы сможем справиться самостоятельно, не обращаясь за помощью к Николаю.

Лето подступило к концу совсем незаметно. Переделка дома была закончена. Теперь мне не нужна была комната для проживания, и мы сделали из неё ещё одну небольшую залу для посетителей с детьми. По моему впечатлению, работы были выполнены лучше, чем я мог ожидать. Николай тоже остался доволен. Я его поблагодарил, рассчитался с артелью, и тут же договорился с плотниками о ремонте в Наташином доме, который теперь был и моим. Артельщики на мои условия согласились. После чего, вполне счастливый, я получил полную свободу к действию. Как только Бакунин вернулся в Петербург из какой-то деловой поездки заграницу, я тут же попросил его меня принять. Низко поклонившись, я поблагодарил его за доброе ко мне отношение в течении всех лет, проведённых в его доме, но попросил нынче же меня отпустить. Он поначалу нахмурился, решив, как я полагаю, что таким образом я прошу повысить мне жалование. Но я поспешил откровенно рассказать ему обо всех своих делах и планах. Он внимательно выслушал меня, подумал и неожиданно заулыбался. Ему понравилось моё решение начать собственное дело и, вполне серьёзно, он спросил моего согласия присылать ко мне слуг за выпечкой и даже заказывать её на свои званные вечера. Я, конечно, заверил его, что как только начну работать в полную силу, тут же о том ему сообщу.

Вскоре мы с Наташей обвенчались в маленькой церкви в Гавани. Венчал нас совсем старый священник, такой же старый, как и его церковь. Он знавал родителей Наташи и крестил её при рождении. На нашем венчании был только дядя Ганс, который, как иноверец, стоял в глубине храма, да Машенька с Николаем, которые были несказанно рады возможности встретиться по секрету от обер-прокурора. Таинством они вовсе не были увлечены, а всё шептались за нашей спиной, держась за руки.

Следующий месяц прошёл для нас с молодой женой в хлопотах по устройству нашего жилища. Мы любили друг друга и очень скоро научились разговаривать без слов: мне стало достаточно взглянуть только в глаза своей жене, чтобы понять, нравится ей, то что я придумал или нет. Она точно так же понимала меня. Наташа очень спешила: у неё было несколько заказов от очень известных дам, которые необходимо было выполнить до сезона зимних балов, поэтому мы начали с устройства её мастерской. Из дома Дьяковых было доставлено всё имущество, что оставалось у неё в запасе: ткани, ленты, кружева, бахрома, целая коллекция блестящих пуговиц и ещё что-то, в чём я мало разбираюсь. Мы приобрели два больших стола для рукоделия, и два больших зеркала во весь человеческий рост. Дверь из новой мастерской на улицу вскоре была проложена и утеплена с большой тщательностью. Наташа вздохнула с облегчением — теперь она могла спокойно вернуться к работе. Она наняла несколько девушек себе в помощницы, и они дружно приступили к выполнению отложенных заказов.

Как только мы поселились в нашем доме, я тут же нанял кухарку — немолодую молчаливую чухонку, которая хорошо готовила, была очень чистоплотна и аккуратна, что для меня — немца было весьма важно. Сторожа мне рекомендовал дядя Ганс. Это был крепкий, здоровый детина средних лет, которому я вполне доверял. Я оставлял Наташу под его надзором и в дневное время, когда она работала одна в своей мастерской, и поздними вечерами, когда задерживался по делам в своей будущей кондитерской. Всё те же артельщики обновили по моей просьбе оконные рамы, утеплили сени дома, входные двери. Дело шло к зиме, и вопрос отопления нашего дома стоял очень остро. Я решил было установить в комнатах современные голландские печи, и на место старой русской печки, занимавшей почти всё свободное пространство кухни, установить современную металлическую плиту, что было для меня весьма важно. Но я вовремя спохватился — насчёт организации правильного отопления надо было непременно посоветоваться с Николаем. Об его интересе к устройству печей я знал ещё с юности. Знал и то, что у Львова подобный интерес никогда не был праздным любопытством: он вникал во все детали и, в конце концов, становился настоящим специалистов в той области, которой заинтересовался. Николай в то время был в Петербурге и на мою просьбу помочь с устройством печей откликнулся очень быстро. Прежде всего он зашёл к Наташе в мастерскую, приветливо поздоровался с девушками и с ней и лукаво спросил.

— Ну, что, Наташенька, друг мой, довольна ли ты своим сегодняшним положением? Довольна ли мужем своим? Не обижает ли он тебя?

Наташа засмеялась, нисколько не смутившись: с Николаем они были довольно коротко знакомы.

— Что вы такое говорите, Николай Александрович! Я сейчас так счастлива, как никогда в жизни! Дел у нас с Адрианом нынче много, но это и прекрасно!

Николай согласился.

— Это ты правду сказала: когда дел много — это прекрасно. Хуже всего без дела сидеть. А скажи мне, Наташа, что тебе более всего хотелось бы приобрести для успеха твоего дела? Может быть какие-то приспособления для шитья?

— Я пока не знаю, — ответила моя жена. — Вот начну по-настоящему работать, тогда пойму, чего мне не хватает. Время покажет.

Николай задумался на минуту, потом вдруг сказал.

— Вспомнил я кое-что… Месяц тому назад был я в Париже и потребовался мне модный галстук. Зашёл я по этой своей надобности в модный магазин, и увидел там необыкновенной красоты кукол разной величины — от самых маленьких до весьма больших. А куклы эти были одеты по последней женской моде в разные платья и выглядели просто великолепно. Подивился я этому чуду, но мне даже в голову не пришло спросить, можно ли такую вещь приобрести. Вот теперь, как снова окажусь в Париже, непременно куплю для тебя такую куклу. Будешь ты первая в Петербурге, кто такую прелесть имеет.

— Что вы, что вы, Николай Александрович! Я про тех кукол давно знаю, видела давеча в новом французском журнале, который привёз по моей просьбе из Франции опекун мой. У них имя такое необычное — «Пандора». Платья на них можно постоянно менять, показывать всем, на что ты способна в