Ярость рвет цепи - Романовский Александр

– Приехали, – сообщил безволосый. – Серебряная, тридцать восемь, А.

– Спасибо.

Окинув взглядом d6e стороны улицы, Курт взял сестру на руки и распахнул дверь. Ветерок донес до носа холодные влажные запахи, манящие и тревожащие одновременно. В них чувствовалось какое-то предостережение – смутное и едва уловимое.

– Может, еще куда поедем? – поинтересовался водитель.

– Навряд ли, – буркнул Курт. Он и думать не желал, что здесь и сегодня его ожидает от ворот поворот. Остаться в одиночестве посреди Запретного города, да еще с больной сестрой на руках… Это было бы чересчур. – Я задержусь, наверное, надолго.

– Ну, как знаешь, – разочарованно бросил таксист.

Волк вылез из салона, ухитрившись не ушибить ни себя, ни сестру. Хлопнул дверцей и вышел на тротуар. “Тойота” почему-то не спешила уезжать, будто безволосый и сам не верил в поведанную сказку.

Проскрежетало, опускаясь, стекло.

– А знаешь, какое настоящее название этой улицы? Курт отрицательно покачал капюшоном. Сказать по правде, ему было наплевать.

– Улица мертвых эмбрионов, – сообщил таксист, чему-то ухмыляясь.

Курт промолчал. Он ждал, когда безволосый закончит треп и уберется восвояси.

Видимо, таксист также это почувствовал. Оконце со скрипом поднялось, и “тойота” тронулась с места. Вскоре машина, свернув на следующем же перекрестке, исчезла из виду. Чуть позже затих рык мотора. Вокруг кристаллизовалась и опадала чернильными хлопьями напряженная тишина. Эти снежинки, казалось, можно было потрогать руками.

Курт внимательно поглядел в обе стороны.

Похоже, сегодняшней ночью они с Джейн были единственными, кому приспичило посетить Запретный город. Вокруг не было видно ни одной живой души. (Не раздавалось, впрочем, ни шума сервомоторов, ни топота металлических ног по асфальту.) Окна темны, на крышах также никого. Тем не менее фонари исправно работали – отраженный свет лежал на асфальте грязно-желтыми комьями.

Поежившись, Курт двинулся вперед. Он осторожно прижимал сестру к сердцу, слушал, нюхал воздух и внимательно глядел под ноги. На этих улицах бывать ему еще не доводилось, как, наверняка, и большинству членов стаи. Курт никогда еще не забирался так далеко.

Он прошел до конца квартала, свернул налево и, сделав несколько шагов, обнаружил искомое там, где ему и полагалось находиться. Это было четырехэтажное, ничем особенно не примечательное сооружение. Не слишком обшарпанное, но в то же время далеко не идеальное – ровно настолько, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

Темные окна недружелюбно уставились на волка. Он же, в свою очередь, пытался рассмотреть, что происходит внутри. Однако, как ни тужился, не увидел ни единого огня, ни одного отраженного контура. Что касалось запахов, то Курт не чувствовал ничего необычного. Вернее, Запретный город пах гораздо лучше, чем бульвар Сансет, и несравненно лучше “буферной зоны” вокруг Ульев.

Курт понятия не имел, как именно должна выглядеть подпольная клиника. В фильмах подобные места изображались преимущественно изнутри, и никогда – снаружи. Там было сыро, негигиенично и мрачно. Тем не менее какая-то внешняя маскировка, вероятно, тоже была. Почему бы зданию и не быть именно таким – в меру обшарпанным, с тонированными стеклами?

У волка не было ни единого доказательства, что он попал по адресу (как и ожидалось, на стенах не обнаружилось ни рекламных слоганов, ни даже пригласительных надписей), если не считать аккуратную табличку с номером, – цифрами 7 и 3.

Курт с опаской подошел к двери. Та была большой и металлической, с кодовым замком и переговорным устройством. Единственная кнопка светилась загадочным фосфоресцирующим светом.

Перехватив тело Джейн левой лапой, волк вдавил кнопку когтем большого пальца. Ответом ему была полная тишина, хотя Курт удерживал палец не менее четырех-пяти секунд. С другой стороны, это еще ни о чем не говорило, ведь сигнал мог подаваться куда-нибудь в подвал или, напротив, наверх…

Волк принялся ждать.

Наконец в зарешеченном динамике что-то зашипело. Далее раздался чей-то голос, скрипучий и явно раздраженный:

– Чего надо? Кто это там?

Опешив от такого приема, Курт (в голове у него проскользнула вся цепь сегодняшних событий и испытаний, предшествовавшая вот этому, кульминационному моменту… Вынести и выдержать столько, чтобы наткнуться в итоге на прозаичное хамство?!), сперва опешил. Потом его охватила ярость.

– Это я! – рявкнул он. – Мы общались по поводу моей сестры. Вы сказали, что я могу привести ее в любое время, как только найду нужную сумму. Разве не так?

Динамик озадаченно притих.

– Потише, приятель, – донеслось через пару секунд. – Если я и впрямь тебе это сказал, стало быть, ты знаешь парочку волшебных слов.

Волк напряг память. Такую абракадабру не каждый день слышишь.

– Розовые шимпанзе скачут по трансценд… трансцендентным джунглям за невероятным сиренево-салатным бананом, – выпалил он. – Если, конечно, я что-то не напутал.

– Суть ты ухватил, – одобрил динамик. – Зеленые шимпанзе меня тоже здорово достали. Ладно, проходи.

За дверью глухо щелкнуло. Справа появилась тонкая щель, откуда на улицу падала красная полоска. Курт отскочил. Переложив Джейн на плечо, он освободил тем самым лапы, дабы отразить возможную атаку. Однако ничего не случилось.

Тогда волк шагнул к двери, взялся за край и с силой потянул. Дверь нехотя подалась, хотя и не испустила ни единого звука. Проем за нею был затоплен кровью – так, во всяком случае, Курту показалось. Глаза, успевшие привыкнуть к темноте, в первые мгновения сыграли с ним дурную шутку. Но, проморгавшись, Курт понял, что это всего-навсего красная лампочка. Она висела под самым потолком, испуская тот самый кровавый свет, при котором энтузиасты-фотографы проявляли свои доисторические пленки…

Стены, пол и потолок были окрашены в густо-красный свет, нагнетавший тоску. Волк продолжал вглядываться в проем, отнюдь не торопясь очертя голову нырять за порог. Коридор был узкий, три средних шага в ширину. В другом его конце виднелась еще одна дверь – зеркальное отражение той, что распахнулась перед Куртом. Над дверью, прикрученная на кронштейнах, висела цифровая видеокамера.

– Поторопись, – сказал динамик. – Чего застрял?

По-прежнему колеблясь, волк переступил порог. Краем глаза он ухитрился увидеть, как сократилась мощная пружина. Дверь бесшумно встала в проем, а мгновение спустя щелкнули запоры. Оглянувшись, Курт уткнулся взглядом в ровную металлическую поверхность – такую же гладкую, как и снаружи. Не было ни засовов, ни замочных скважин. Волк понял, что оказался в ловушке. Более того, он притащил сюда сестру.