Не искавшие приключений (СИ) - Яблоня Дикая

Очень кстати оказался неубранным чайник: грохнув им об стол, я привлекла внимание. Даже хозяйка дома соизволила открыть глаза и приподнялась. Зи вышла из кухни с полотенцем в руках.

— Ваш контрабандист принес в дом военный артефакт. Эту… шкатулку. Мила, выведи наружу младших. Ты, — ткнула я пальцем в мальчишку. — позаботься о матери. Зи, дай бумагу и карандаш. Найди констебля, передашь ему записку. Приступайте! Я займусь эвакуацией соседей.

— Но, Аль, — всплеснула руками Гортензия. — как?! Как ты будешь одна эвакуировать… всех?

Действительно, как? Как заставить десяток семей в один миг все бросить и выскочить вон из дома?..

А чтобы решили сделали герои моего любимого автора?

Разумеется, схватить медный таз, в котором мыли посуду, вышвырнуть его на галерею, и крикнуть что было силы:

— Пожар!

Люди в пальто прямо поверх исподнего. Люди с вещами в охапке, самыми разными. Зачем спасать от пожара подушки? Разве только в них прячут последние деньги… Женщины с плачущими малышами на руках. Мужчины рассержены, все, как один. Не удивительно: только для служащих суббота — выходной, если рабочий в это время был дома, скорее всего — отсыпался перед ночной сменой.

Все обитатели дома Гортензии смотрели на меня, и все явно хотели сказать пару ласковых.

Ох.

Похоже, мой крик услышали и в соседних домах.

— Шутки шутить вздумала, фифа левобережная?! — зло выкрикнул парень немногим старше констебля Ларса. — Слышь, где ты пожар увидала, овца?

Как же хорошо, что я не спустилась во двор с галереи. Хотя дом покинули не все, большинство смотрело на меня снизу вверх. Если бы не упражнения в колледже, я бы уже провалилась сквозь землю от страха. Нас готовили к общению с очень требовательными родителями. И даже этого оказалось недостаточно: на родительских собраниях может случиться всякое, но прибить учителя камнем все же никто не стремится.

Или то, что врезалось в стену, пролетев мимо моего уха, было куском кирпича?.. Ладно, потом посмотрю. Если выживем.

— Я вас… — пришлось сделать паузу и прокашляться. Это не голос, а скрип умирающей чайки какой-то. — Я вас слышу. Надеюсь вы все тоже меня слышите. — еще пауза. Смотреть спокойно. Не метаться, даже глазами. Эх, госпожа Циник… вас бы на мое место. Ладно, говорим с толпой, как с маленькими детьми — это залог понимания. — У меня для вас всего несколько слов. Военный. Артефакт. Четвертого. Уровня, — замолчав, я указала на дом. Постаралась не тыкать пальцем в конкретную дверь: не хватало, чтобы соседи ополчились против семейства Гортензии. Потом указала в сторону улицы:

— Уходите скорее.

Реакция людей была предсказуема, и это порадовало: они больше не хотели расправиться со мной, и они осознали опасность. Но бардак во дворе не напоминал действия по инструкциям даже отдаленно. Какая организованная эвакуация, о чем вы?! Некоторые женщины бросились вон со двора, волоча за собой детей. Кто-то пошел к дому, кто-то принялся спорить. Мужчины все еще смотрели на меня крайне недружелюбно.

— Почем ты знаешь?!

Снова тот любитель бросаться тяжелыми предметами.

— Знаю, — я не повысила голос: чем тише говоришь, тем лучше тебя будут слушать. — Мой отец был артефактором.

Надо же. Они действительно услышали. И швыряться не стали — вот радость.

Боевой задор стремительно иссякал. Руки начали дрожать, ноги подкашивались. Если в ближайшее время не прибудет подкрепление, мои дела плохи. А пока… посидеть, что ли, прямо на грязном полу балкона? Я старалась помочь. И у меня бы получилось — окажись я мужчиной. Теперь же все зависит от оперативной бригады магов.

— Это она! Ее хахаль пакость в дом приволок! — взвизгнула толстая кумушка с чемоданом, указывая на госпожу Горшковиц. Мать Зи глупо заморгала и не придумала ничего лучше, как отгородиться от всех зонтом.

— Не трожьте ее! — прежде чем я хоть что-то предприняла, Ёршик встал на защиту матери. — Это вон тетенька — образованная, — обвиняющий жест в мою сторону. — А нам-то откуда знать, как выглядят эти штуки? Вы бы тоже не поняли!

Фактически, он только что прилюдно назвал свою мать дурой. Но это сработало: теперь и ее никто не пытался прибить. Наконец в бестолковом разноголосом шуме я расслышала голос разума:

- А что ж делать-то?..

Кто-то, не до конца позабывший школу, ответил:

— Отправить пойнтера за магами?

Знакомая шляпка мелькнула в толпе. Зи вернулась, но направлялась не к матери — устремилась прямиком к дому, размахивая руками:

— Аль, Аль! Спускайся. Они уже едут!

Не описать словами, с каким облегчением я отошла от злопоучного дома, хотя и осознавала: такое расстояние ничего мне не даст. Гортензия воссоединилась с семьей и обеспокоено озиралась. Присмотревшись я поняла, почему: Ёршик куда-то запропастился. Госпожа Горшковиц стояла, все так же вцепившись в уже бесполезный зонтик: дождь давно кончился. Судя по ее виду, она не понимала, ни что происходит, ни сколько у нее осталось детей: не актриса даже — картонная декорация вместо матери. Мелькнула мысль: "В здравом ли она уме?.." и тут же отошла на второй план.

Вода в лужах задрожала. Вслед за ней — оконные стекла. Люди оглядывались: они ощутили вибрацию мостовой. Кто-то перепугался, на большинстве лиц отразилось облегчение: все-таки, основы правил безопасности они не забыли, не смотря на столетия мирной жизни. Когда во двор, сотрясая землю копытами, вступили тяжеловозы в броне, тянувшие освинцованные фургоны, люди притихли и безропотно подчинились магам в защитных костюмах. Больше не было скандальной, истерящей и бестолковой толпы. Стариков и детей пропускали вперед, люди двигались слаженно, и вот уже обитатели трех деревянных домишек очутились на улице за оцеплением.

Гортензия возилась с малышами: застегивала, укутывала, в общем — выполняла обязанности той, что стояла рядом с недовольным выражением лица. Лукреция, обнимавшая коробку с секретами, поглядывала на меня с обидой. Вполне понятно: явилась незнакомая тетка, отняла любимую вещь, устроила переполох. Вряд ли теперь мы с ней подружимся, по крайней мере, в ближайшее время.

Жаль. Я действительно хотела с ней заниматься.

Оставалось надеяться, что этот день не станет еще безобразнее. Хотя, казалось бы, куда больше?..

— Скажите мне, барышня Авла, почему мы встречаемся с вами исключительно в местах правонарушений, а не в кафе или библиотеке, например?

"Что?.. Я с кем-то встречаюсь? Вот это новость, так новость!"

— О. Добрый день, детектив Янсон, — сухостью тона я постаралась донести до констебля, что слово "встречаемся" было не к месту. И, не удержавшись, добавила:

— Вы явно не знакомы с романами Карнеолы Миллер: библиотека или кафе отлично подходят для преступлений.

— Шшш, — молодой человек кивнул куда-то в сторону. — Не поминайте Королеву Детектива при боссе.

Внезапно день если не засиял яркими красками, то, по крайней мере, сделался намного лучше. Как я могла забыть, что начальник констебля Янсона — знаменитый инспектор, главный "ищейка магов" и прототип сержанта Перро — героя многих романов Карнеолы Миллер? Что же до предостережения констебля… тут я тактично смолчу. Он — мужчина, ему ситуацию не понять. Когда-то, не очень давно, но до моего рождения, за юной Карнеолой ухаживали два друга: Флониан де Стеррэ — молодой маг наивысшего уровня, и сержант Квинтон Тервюрен — гордость Ландрийской полиции. У сержанта магический уровень был невысок, зато он отличался прекрасным знанием людей, логикой, интуицией, и — по слухам — регулярно выигрывал у Флориана в шахматы. Ухаживали они оба, и — обоим она отказала. Констебль Янсон видит только женщину, которая разбила его боссу сердце. Разумеется, Ларс уверен: она не любила ни того, ни другого. Тот, кто читал ее книги, поймет: она любила обоих. Возможно, любит по сей день. Именно поэтому она пошла на великую жертву и не позволила лучшим рузьям стать врагами из-за какой-то девицы. Квинтон и Флориан так и остались друзьями, теперь де Стеррэ — ректор Бергюзского Института Прикладной Магии, Тервюрен — его защита и опора там, где магия попадает в нечистые руки.