Враг - Джулиан Мэй

Она ушла. Она осталась. Навечно. Впрочем, как и все вокруг. Вокруг? Король вздрогнул. По затемненным углам прятались невидимые, бесплотные насмешники, они пальцами указывали на него, стоявшего посреди гардеробной

– хихикающие соглядатаи. Его обожгли потоки воспоминаний. Голова, казалось, трещала по всем швам. Эйкен вдруг почувствовал себя обнаженным; походный костюм из золотистой кожи, который он не снял даже тогда, когда последние клочки летнего тумана унесло прочь, теперь растворился. Король что-то забормотал. Если бы ты любила меня! Если бы я не любил! Вспомнился ее голос: «Когда я умру, ты останешься один. Ты больше никогда не полюбишь. Ты – глупец, пожирающий сам себя. Как будешь жить?»

Ну вот, он выжил, хотя и не мог справиться с соблазнами, влекомый инстинктами, – впрочем, и она тоже. Оба хороши – обезумели от ярости, зависти, жажды власти, оба домогались запретного, готовы были поклониться любой запредельной силе, только чтобы выжить.

Выжить?

«У меня не было выбора!» – мысленно воскликнул король.

Он очнулся в королевской ванной комнате. Как он там оказался, сам забрел? С удивлением увидел свое отражение в зеркальных стенах – высохший, съежившийся манекен в золотистом кожаном кафтане, таких же штанах, ботфортах. Обеими руками король зажал уши. Изо всех человеческих сил! Он словно увязал в болоте, в чем-то более жидком – прогорклом, горячем, – здесь была живая боль. Он вскрикнул: ты принадлежишь мне!

Вроде полегчало.

Маленький человечек жадно всматривался в свое отражение. Все та же украшенная ониксом и золотом ванная комната. В центре – небольшой бассейн, где вода на одной стороне била ключом из притопленной холодной трубы и соблазнительно парила на другой. Корзины с огромными букетами желтых орхидей. Лунный свет, украдкой проникающий сюда сквозь прозрачную, забранную матовым стеклом крышу. Пачки пурпурных полотенец, рядом его желтый халат. Кувшин с охлажденным льдом медовым вином и хрустальный стакан; помнится, насчет стакана он сделал особое распоряжение – именно такой и никакой другой!

Все складывалось удачно.

Эйкен внимательно изучал свое усталое и скорбное лицо, выглядывавшее из просторного капюшона. Губы плотно сжаты – видимо, как реакция на его невольно вырвавшийся вопль, исторгнутый во время битвы. Нос заострился. Возможно, от простуды – последнее время король неважно себя чувствовал. Ниже шеи не хотелось и смотреть. Он потому и носил все эти дни жесткий, похожий на корсет кожаный костюм, чтобы скрыть от любопытных глаз свое сильно распухшее тело. Король знал – стоило ему разоблачиться, и последствия злоупотребления едой и женщинами сразу станут явными. Это было недостойно короля.

Казалось, все складывается так удачно.

Он отстегнул и снял капюшон. Его темные, с заметной рыжинкой волосы были почти так же черны, как и глаза. Скинул ботфорты, расстегнул пояс и через голову стащил длинную кожаную рубаху. Тело, выносливое и крепкое, еще не окончательно обрюзгло, на руках и ногах просматривались выступающие мускулы… Кое-где на коже запечатлелись следы от складок кожаного костюма: потертости, рубцы. Удивительно, но он вовсе не производил впечатления сластолюбивого толстяка. Видно, за последнюю неделю ему удалось вернуть форму.

Эйкен громко расхохотался и нырнул в бассейн.

Все складывалось замечательно!

После купания король, устроившись на балконе со стаканом медового вина в руке, с любопытством наблюдал за бесшумным полетом сов. Серебристый свет луны, осветивший каменные плиты на полу, фигурные балясины и резные деревянные поручни, лениво искрился вдали на спокойной морской глади.

Позади кресла мягко затрепетала занавеска – кто-то вышел на балкон. Олона! Она была высока и стройна, как молодое деревце, ее светлые волосы развевались при дуновении ветра. Женщина приблизилась, послала телепатический зайчик, тронула легким перышком мысли эротические центры в сознании короля.

– Не надо, – произнес Эйкен.

– Простите, Ваше Величество. – Женщина была одета в светящееся, спадавшее свободными складками платье. – Я решила, что могу помочь вам.

– Что ты еще решила? – поинтересовался король. Тем временем его мысленный лучик мягко – так, чтобы гостья не заметила, – открыл ему цель ее посещения.

– Я очень рада, что ты одержал победу и оба изменника погибли. И Салливан Танн с ними за компанию. Теперь я навсегда твоя.

Эйкен вежливо засмеялся.

– У меня будет от тебя ребенок, – сообщила Олона, положив руку на живот.

– Так же как и у других шестидесяти семи женщин тану. Я же король.

– Я думала, что обрадую тебя такой новостью, – обиделась она.

– Мне известно, о чем ты думаешь, Оли, – ответил Эйкен, пригубив бокал с вином. – Я знаю все! Когда я убедился, что Мерси мертва, и выплеснул все свои силы на Фелицию, ты окружила меня заботой, помогла преодолеть охватившую меня слабость. Я благодарен тебе за поддержку, рад, что ты родишь мне еще одного сына. Но оставь мысль, что тебе удастся манипулировать мной.

– Мой король, забудь о том, что я сказала, – попросила Олона, отступая к балконной двери.

– Бедная Оли, твое честолюбие может причинить тебе много неприятностей, – перебил ее Эйкен. – По нынешним временам королев у меня вполне достаточно.

– Я вела себя глупо и самонадеянно. Не надо меня наказывать, – продолжала упрашивать его Олона.

– Да, если ты поймешь, что я изменился.

Олона колебалась. Теперь, когда страх покинул ее, женщине открылось, что сказанные королем слова были рождены не гневом, а глубокой печалью.

– Мне следует покинуть Горию? – спросила она.

– Конечно, нет. И если сегодня мы не будем делить ложе, не думай, что моя любовь к тебе исчезла. Ты необыкновенно очаровательная, страстная и нежная возлюбленная, и скоро мы вновь обнимем друг друга. Но не сейчас. Можешь поцеловать меня на прощание.

Она коротко рассмеялась и, бросившись к нему, сначала едва коснулась губами его губ, а потом наградила короля долгим, исполненным жгучего желания поцелуем. Эйкен чуть обнял ее – женщина обвила его тело, и, раскрываясь навстречу ее желанию, он как бы начал оттаивать изнутри. Она открылась ему вся – и король забылся.

Позже Олона устроилась у его ног и долго смотрела на море.

– Правду говорят, что ты впитал в себя сознания Ноданна и Мерси-Розмар? – спросила она, нарушив наконец молчание. – Так поступали наши легендарные герои, жившие в утерянном мире Дуат. Когда мы разделим с тобой ложе, – оживилась она, – я смогу кое-что взять у тебя?

– Элизабет утверждает: то, что случилось – поверь, все было сделано отнюдь не по моей воле, – всего лишь перераспределение, или, скажем, упорядочение метапсихических составляющих разумов Ноданна и королевы, – попытался объяснить король. – Я ничего не слышал о легендах мира Дуат, но Однорукого Воителя и Мерси-Розмар я живьем не заглатывал, не вынимал их души.