Вороны не умеют считать - Эрл Гарднер

– Успокойся, Берта. Похоже, твое подсознание восприняло флюиды от этих древних камней.

– Какие еще флюиды?

– Ну как же? Древние ацтеки совершали в этих местах человеческие жертвоприношения – вот в тебя и вселился кровожадный дух. Послушай, а не отправиться ли нам в ресторан?

– Похоже, и ты возомнил себя дипломатом, – огрызнулась Берта.

– Благодарю за комплимент.

– Иди ты со своей дипломатией и со своим Рамоном Хурадо!.. – И Берта надолго разразилась бранью, которую я молча выслушал. А когда она отвела душу, мы все-таки пошли в ресторан.

На следующее утро мы вылетели в Лос-Анджелес. Когда под нами показалась голубая гладь Калифорнийского залива, Берта, наклонившись ко мне, спросила:

– Дональд, кто убил Кеймерона?

– Не знаю.

– Почему же ты не знаешь?

– Хотя бы потому, что не могу понять причины убийства.

– А если бы понял, это облегчило бы дело?

– Конечно.

Берта молча уставилась в иллюминатор. Я устроился поудобнее в мягком кресле и заснул.

Когда проснулся, мы уже подлетали к Лос-Анджелесу. Берта сидела нахмурившись – по-видимому, что-то подсчитывала в уме.

– Дональд, – спросила она, – как ты думаешь, сколько мы сможем заработать на этом расследовании?

– Понятия не имею.

– Жаль! Сегодня, между прочим, мы все время бездельничали. А сколько денег ушло на транспортные расходы!

– Что поделаешь!

– Болван ты, Дональд! Шарплз предлагал целую кучу денег, но тебе он, видите ли, показался жуликом!

– Ты что, не понимаешь, где бы мы сейчас были, согласись я работать на Шарплза?

– Где?

– В лучшем случае – в Медельине, в худшем – в провинциальной каталажке на берегу тропической реки.

– Подумаешь! Шарплз в этой каталажке недолго просидел.

– Шарплз говорит по-испански и знает местных жителей. И все равно вынужден был дать взятку. Если у тебя столько денег, что их хватит на подкуп всей колумбийской полиции, тебе можно позавидовать.

– Ничего, я бы как-нибудь выкарабкалась.

– Ну как же! Наняла бы переводчика и с его помощью предложила взятку начальнику тюрьмы!

– Заткнись! – рявкнула Берта.

Мы подъезжали на такси к Лос-Анджелесу.

– Зайдешь в агентство? – спросила Берта.

– Не сейчас.

– Как хочешь.

Простившись со мной, Берта пошла в агентство, а я на служебной машине отправился к Доне Грэфтон.

Дона сразу же пригласила меня в дом.

– Здравствуйте, – сказала она, широко улыбаясь. – Я давно хотела поблагодарить вас, но ваша секретарша сказала, что вы куда-то уехали.

– Поблагодарить? За что же?

– Не скромничайте: вы помогли мне.

– Разве?

– Конечно. А куда вы уезжали?

– В Колумбию.

– В Южную Америку?

– Да.

– Наверное, это прекрасно – путешествовать по всему свету… Но быстро вернулись…

– Я кое-что выяснил.

– Можно спросить: что именно?

– Вам знакомо такое имя – Фелипе Муриндо?

– Я никогда с ним не встречалась, но мистер Кеймерон много рассказывал о нем. Это управляющий прииском.

– Что же рассказывал Кеймерон?

– Что это простой, добрый, исполнительный человек. Кажется, совершенно неграмотный, зато честный.

– Фелипе Муриндо погиб.

– Да что вы?! Как это произошло?

– Несчастный случай – на складе взорвался динамит.

– Какой ужас!

– Это несчастный случай в кавычках.

– Вы хотите сказать…

– Да. Убийство.

– Но кто его убил?

– Если бы я знал, это помогло бы найти убийцу Роберта Кеймерона.

– Вы полагаете, что эти две смерти связаны между собой?

– Похоже.

– Но как? Муриндо убили в сотнях миль отсюда… – Дона нервно рассмеялась. – Ничего не понимаю: одного человека убили в Штатах, другого – в далекой Колумбии. Какая тут может быть связь?

– Вы очень взволнованы, Дона. Почему?

– Почему? Вы, наверное, привыкли к сообщениям об убийствах, а я…

– Когда вы впервые подумали, что Роберта Кеймерона убила ваша мать?

Дона гневно посмотрела на меня:

– Что вы несете?!

Я молчал.

– Мистер Лэм, – пробормотала она, – сначала вы мне очень понравились, я решила, что вы настоящий джентльмен. Теперь я вижу, как ошиблась…

– Извините, Дона, но меня не очень интересует, какое я произвожу на вас впечатление. Скажите лучше, когда вы впервые подумали, что Кеймерона убила ваша мать?

– Она его не убивала.

– Вы не умеете лгать. Так когда же вы впервые…

– Больше говорить на эту тему я не стану.

– Я понимаю, что даже себе самой вы не хотите признаться, что так подумали. Вы, наверное, хотите забыть о своих подозрениях. Но я очень прошу: расскажите мне все.

– Боюсь, мистер Лэм, что мне придется указать вам на дверь.

– Что ж, в таком случае мне придется прозвонить сержанту Бьюде – он вызовет вас в полицейское управление и допросит. Поверьте, я хочу помочь вам.

– Обвинив мою мать в убийстве?

– Выяснив обстоятельства этого убийства. Рано или поздно они все равно всплывут на поверхность.

Дона молчала. Подождав немного, я сказал:

– Жаль, что откровенного разговора не получилось. Я надеялся, что вы мне доверитесь, в этом случае я постарался бы вам помочь. Что ж, придется обратиться в полицию.

– Но как вы можете помочь мне?

– Пока не знаю. Сначала нужно выяснить все обстоятельства. Я прекрасно видел тот нож, который метнула в вас Хуанита. Потом вы этот нож спрятали, подменив его кухонным, надеясь, что я ничего не замечу. Поймите: запираться бессмысленно.

– В то утро мама должна была встретиться с Кеймероном, – еле слышно проговорила Дона.

– Кто-нибудь просил вас молчать, что вы знаете об этом?

– Мама.

– Что она вам сказала?

– Она сказала, что не смогла встретиться с ним.

– Вы ей поверили?

– Нет. Я знала, что она говорит неправду.

– Вы знали, что они встретились?

– Я была почти уверена в этом.

– Давайте поступим так: я расскажу вам, к каким пришел выводам, и, может быть, тогда вы перестанете бояться сказать лишнее.

– Давайте, – кивнула Дона.

– Гарри Шарплз и Роберт Кеймерон были назначены опекунами наследства Коры Хендрикс. Она владела приисками, которыми, по сути дела, не занималась. Опекуны же приобрели новое оборудование, наладили дело, и прииски начали приносить доход. Наследников тоже было двое. Опекуны старались скрупулезно выполнять условия опеки, не отдавая предпочтения ни одному из наследников. Но годы шли, и один из наследников, точнее наследница, превратилась в роковую красавицу и вскружила голову обоим опекунам.

Дона внимательно слушала меня.

– Фелипе Муриндо стал управляющим прииском. Он получал неплохое жалованье, мог откладывать на старость. После его смерти выяснилось, что в медельинском банке есть счет на его имя. Не так плохо для парня, никогда даже в школе не учившегося.

– При чем здесь это? – спросила Дона.

– Года три назад Кеймерон решил проложить новый штрек. Работу начали, но почему-то вскоре прекратили.

– Ну и что?

– Дело в том, что в действительности работа не прекращалась. В этом дальнем штреке Муриндо обнаружил месторождение изумрудов и сам добывал их. Кеймерон регулярно прилетал в Латинскую Америку. Он был солидным бизнесменом, никто его ни в чем не заподозрил… «А как же таможня?» – спросите вы. Таможенники никогда не будут обыскивать с пристрастием такого уважаемого человека.

– Вероятно, все так и было, как вы говорите.

– Кеймерон сумел провезти в Штаты огромное количество необработанных изумрудов. Их огранкой занимался человек, имя которого мы пока не знаем.

– А что было дальше с изумрудами?

– Шарплз и Кеймерон скупали старинные украшения. Возможно, тот человек, который вынимал из старинных оправ полудрагоценные камни и вставлял на их место изумруды, занимался и их огранкой. Наверное, у Шарплза с Кеймероном были свои выходы на рынок. Так или иначе, им удавалось сбывать изумруды, не привлекая внимания. А это совсем не просто: мир торговцев драгоценностями полнится слухами, к тому же рынок изумрудов жестко контролирует колумбийское правительство.

Шарплз и Кеймерон попали в довольно затруднительное положение: они не могли официально декларировать доходы от продажи изумрудов – ведь они занимались этим нелегально. По всей вероятности, они решили привлечь к своему промыслу Ширли Брюс и делить доходы на три части, никого больше не посвящая в тайну.

В один прекрасный день Кеймерон ушел из дому, забыв, что у него на столе остались лежать изумруды, а когда вернулся, их не было. Он ничего не мог понять, но вдруг увидел, что у Панчо, сидевшего на подсвечнике, в клюве зажат изумруд. Наверное, Кеймерон уговаривал Панчо вернуть камень, но тот понимал, что заслуживает наказания, и, боясь хозяина, полетел к отверстию под коньком крыши, чтобы покинуть дом, по-прежнему крепко сжимая в клюве изумруд.

В отчаянии Кеймерон схватил пистолет и выстрелил в Панчо. Пуля прошла всего в нескольких дюймах от бедной птицы. Было очевидно, что, испугавшись, ворона полетела к вам с драгоценным камнем в клюве. Кеймерон пересчитал изумруды – их оказалось на пять меньше, чем было, а он, судя по всему, должен был кому-то дать о них отчет.