Зло именем твоим - Александр Афанасьев

В этот момент — момент точно рассчитанный, когда все жители Афганистана поняли, чтонесут им эти банды, и возненавидели бывших спасителей, — на афганской политической арене появились талибы. Их появление могло выглядеть случайностью только для очень наивного, не знающего Афганистана и Востока в целом человека, они были нужны в конкретном месте и в конкретное время — и они появились.

Талиб в переводе — студент, дословно «ищущий знаний». Талибан был проектом пакистанской и саудовской разведок, впервые талибы появились в лагерях беженцев в Пакистане. Многочисленных детей беженцев надо было учить, и для этого в лагерях беженцев были открыты медресе, все это оплачивал король Саудовской Аравии из личных средств. «Учителя» в медресе были тоже из Саудовской Аравии, и преподавали они ислам в том единственном виде, в каком он был разрешен на их родине — они преподавали ваххабизм. Тогда же началось внедрение в движение исламского сопротивления, зародившееся в Пакистане, еще одного саудита — сына миллиардера и дальнего родственника короля Усамы бен Ладена. Если американцы ставили перед собой конкретные задачи — изгнать Советы из Афганистана, то саудиты и другие шейхи присматривались к создаваемому американцами механизму на иные, гораздо более глобальные цели. Восток всегда смотрит дальше, чем Запад. После вывода советских войск из Афганистана медресе, основанные на деньги короля, не только не закрылись, но и появились в самом Афганистане.

В девяносто четвертом году в провинции Кандагар группа вооруженных до зубов боевиков из банды бывшего генерала афганской армии напала на село, ограбила его и ушла. При этом были захвачены две женщины, даже не женщины, а девочки-подростки, которых увели с собой, чтобы насиловать, а потом убить. Разъяренные жители села бросились в медресе, которое было рядом, в медресе преподавал мулла Мохаммад Омару Ахунзада,[32] тридцати одного года от роду на момент описываемых событий, участвовавший в боях с советскими войсками и лишившийся глаза. Вооружившись чем попало — а оружия на руках в Афганистане всегда хватало, — местные жители и студенты медресе прошли по следам банды и напали на них в уездном городе. Был жестокий бой, в ходе которого примерно половина из жаждущих справедливости погибла, мулла Омар также участвовал в бою. Но банда была уничтожена, а ее главарь повешен на стволе танкового орудия. Так начинался Талибан.

Версия эта, предполагающая прежде всего случайность образования Талибана как ответной реакции на бесчинства боевиков, не выдерживает никакой критики, прежде всего из-за состава действующих лиц. Мулла Мохаммад Омар был не совсем муллой — он всегда был воином и в период сопротивления против советских войск состоял в бандформированиях Наби Мохаммади, одного из членов Пешаварской семерки, правда, состоял там рядовым амером джамаата. Теологическое образование он получил в печально известном медресе «Хаккания», расположенном близ Пешавара, — там преподавали ваххабизм, и все те, кто был вокруг Омара, также были ваххабитами. Несомненно, что мулла Омар задолго до описываемых событий был знаком и с Усамой бен Ладеном. Наконец — с «чем попало» дойти до Кандагара, одного из крупнейших городов Афганистана, напасть там на блокпост, оставшийся от советских войск, на котором был как минимум один танк, захватить его и повесить на стволе танковой пушки командира, и при этом при всем остаться в живых…

Как говорил Станиславский — не верю!

Город Кандагар после падения просоветского режима стал играть едва ли не роль главного города Афганистана, в отличие от Кабула, все больше и больше терявшего свою власть. Влиятельность того или иного города определяется не в последнюю очередь его торговым оборотом и удобством для дукандоров. А Кабул был неудобен — к нему лежал путь либо через Хайберский проход, через линию фронта между пуштунами и непуштунами, либо через весь Афганистан — и опять-таки минуя Кандагар. На дорогах, где взимали мзду, где откровенно грабили до нитки — все зависело от нужды и степени отмороженности полевого командира, контролирующего ту или иную часть дороги, — и для товарооборота это было как-то… не комильфо. А вот Кандагар…

Кандагар находился на самом юге страны, здесь с одной стороны — дорога из Ирана, от Заболя на Заргани или на Фарах, дальше напрямую, а с другой — дорога из Пакистана, так называемая «американка», дорога, построенная американцами и восстановленная сейчас общими усилиями. Путь — от Карачи, крупнейшего морского порта региона, куда приходят все товары, на высокогорную Кветту и дальше — прямо на Кандагар, причем девять десятых этого пути приходятся на спокойный Пакистан, где не грабят на дорогах. Да и на афганском отрезке пути напасть сложновато — не та местность, все прекрасно видно. Кандагар использовался как крупнейший торговый и логистический центр, здесь товар либо распродавался в розницу, либо мелким оптом, и дальше торговцы везли его сами, принимая на себя все риски. Согласитесь, одно дело — разграбить целый караван и совсем другое — одну старую бурубахайку или даже одного человека, везущего увязанный на спине товар для себя. Овчинка выделки не стоит.

Майор пакистанской разведывательной службы Алим Шариф вместе с группой офицеров армии и разведки находился в Кандагаре уже больше двух лет, их контора скрывалась в Джабадаре, рядом с аэропортом, и называлась максимально неопределенно — исламское бюро. Преимуществом этого места было то, что его как раз не пришлось строить — заняли бывший советский блокпост, укрепленный как крепость, и это место было как раз на основной дороге, по которой шел поток грузов, за спиной были аэропорт и мост. И то и другое надо было охранять — мост дважды пытались взорвать. Гадать, кто — не приходилось, конкуренты из Джелалабада, им не нравилось, что товарный поток пошел другим руслом. А не нравится — и… бронепоезд им навстречу.

Майор Шариф проявил себя настолько хорошо, что командовавший ими здесь полковник Джалим уже дважды отправлял на него благодарности командующему. Прежде всего майор (тогда еще капитан) организовал инициативную группу и, когда здесь был еще полный бардак, стащил со всех окрестностей к зданию будущего поста технику: семь БТР, из них три были на ходу, еще один отремонтировали, в одном восстановили пулемет и использовали как стационарное огневое средство, пять БМП, в том числе две машины второй модели на ходу, с мощными скорострельными тридцатимиллиметровыми пушками, три танка, две БРДМ и несколько автомобилей, которые удалось восстановить все. Моджахеды не умели обращаться со сложной техникой — а его научили этому шурави, он же, в свою очередь, научил пакистанских военных. Так, самостоятельно обеспечив себя тяжелым вооружением, они обезопасили себя, взяли под контроль дорогу и могли решать задачи, которые им ставило государство Пакистан. Более того — наличие нескольких БТР позволило организовать группу сопровождения: полковник Джалим выписал из Пакистана солдат, настоящих солдат, а не бандитов, и они на бронетранспортерах создали группу сопровождения — начали сопровождать колонны из приграничного Шармана, который капитан Шариф хорошо знал, через пустыню в Кандагар. Эти места капитан Шариф знал еще лучше, потому что именно через Кандагар его в свое время забрасывали к душманам, и знание местности помогало ему планировать операции по проводке. Полковник разрешил ему привлечь в отряд нескольких бывших офицеров Народной армии — пакистанцы не были фанатиками, какая разница, кто зарабатывает для них деньги. Сформировав караван в Шармане, они вели его до Кандагара, за это брали немалые деньги — но торговцы их платили, потому что лучше заплатить положенное, известное и переложить цену на товар, чем лишиться по дороге всего товара, возможно, и жизни. Большую часть денег отдавали полковнику, но и им что-то оставалось. Полковник отправлял большую часть из того, что ему доставалось, наверх, в Равалпинди, и им за это были так довольны, что в следующем году собирались произвести в генералы. Таким образом, довольны были все — Шариф, пакистанцы, афганские торговцы, полковник, генералы. Не была довольна только кабульская власть — ей от этого ничего не отстегивалось. Но ее мнение мало кого тут интересовало — руки коротки.

Небольшой караван из трех бронетранспортеров, кустарно усиленного броней «Урала» со спаренным «ДШК» в кузове и двух «Тойот» с «ДШК» остановился на обочине у самого городка Шарман на пакистанской территории. Несколько минут назад они прошли никем не охраняемую границу и теперь достигли места. Рынок — на самой окраине города, скопище автомобилей и морских контейнеров, перегруженное товаром. Когда-то давно это был обычный маленький городок, ничем не примечательный, тут просто останавливались караваны с товарами, чтобы караванщики могли перекусить. Потом в соседнюю страну пришли шурави, и этот город вырос вдвое населением, за счет беженцев, здесь открылись вербовочные пункты всех партий «Альянса семи», здесь же, на окраине, в чистом поле вырос большой базар из старых морских контейнеров — порт-то был совсем недалеко. Потом на какое то время, на два-три года, рынок этот увял, но теперь снова воспрянул, не в последнюю очередь благодаря усилиям его, Алима Шарифа, майора межведомственной разведки Пакистана.