Давай переживем. Жизнь психолога-спасателя за красно-белой лентой - Артем Коваленко

к грамотным управленческим решениям. Но больше меня удивляет другое – резко негативное отношение к алкоголю и курению. Полковник вообще не употребляет алкоголь – редкость для силовой структуры. Практически каждый день в обеденный перерыв он едет в тренажерный зал. Огромные ручищи едва не разрывают рукава форменной рубашки.

Я много беседую с полковником – даже если захожу подписать какой-то документ, то часто диалог затрагивает темы воспитания детей, проблемы современного общества или психологии. На тему психологии здесь вообще ни с кем особо не поговоришь, даже с коллегами-психологами.

Жесткость не отменяет человеческих качеств и достоинств командира. Кстати, когда командир в отпуске, то часто он все равно находится на службе, единственное отличие при этом – он в гражданской одежде.

У меня родилась дочь, но я нахожусь на службе. Полковник Дятлов находится в это время в отпуске, но приехал в очередной раз на службу.

– Что делает молодой отец на службе?

– Здравия желаю, товарищ полковник.

– Здравия желаю. Давай пиши рапорт на десять дней и на материальную помощь и беги к жене и дочери.

За всю службу никто не интересовался моими наработками так, как командир. Казалось, даже психологи не проявляли такого интереса. У психологов все сведено к автоматике: тестирование человек проходит на компьютере, заключение составляет сама программа, выдает заключение принтер. По сути, все – работа сделана. Зачем что-то менять?

Я не сторонник автоматизированных методов – так теряется большой объем информации, который можно получить в беседе с тестируемым.

Однажды я разрабатывал целую научную программу по исследованию и прогнозированию эффективности сотрудников. Программа позволяет делать прогноз, будет ли эффективным сотрудник, еще на стадии его устройства на службу. Я подробно расписал все пункты, включая приложения и анкеты. Чтобы запустить программу в работу, я сначала показываю ее полковнику В. А.: он внимательно изучает ее, направляет меня к главным психологам области. Но когда я приношу свои наработки, мне там говорят прямо:

– Тебе что, нечем заняться? Ты, наверное, там сидишь и медитируешь, раз занимаешься посторонними делами.

Теперь я разрабатываю свои анкеты и опросники, провожу исследования в подразделении, составляю по итогам аналитические справки и отчеты – и все это предоставляю только командиру Дятлову. На каждом титульном листе ставлю гриф «конфиденциально». После прочтения командиром материалы удаляю.

По команде полковника всех кандидатов на службу в подразделении сначала приводят ко мне на беседу и тестирование. Я подбираю батарею тестов и даю их человеку. После процедуры тестирования составляю заключение, в котором пишу «рекомендован» или «не рекомендован». Ставлю подпись и несу командиру, а он уже ставит свою резолюцию на заключении, и только тогда кандидат идет в отдел кадров.

Несмотря на то что у меня много работы, не связанной никак с моей должностью психолога, возможность тестирования кандидатов, проведения социологических исследований перекрывает все негативные моменты.

Мое новое подразделение и ведомство отличаются в разы от прежнего места работы. В МЧС хоть мы и были гражданскими работниками без погон и званий, но почему-то было слишком много армейских порядков. В МЧС, даже если нужно было на десять минут раньше уйти домой, ты писал кучу заявлений, потом их еще и согласовывал. В МВД такого нет, и я не могу еще какое-то время к этому привыкнуть. С этим здесь все проще.

Кстати, интересный факт. Все знают фамилии, а иногда и имена тех, кто взял взятку или совершил любое другое должностное преступление, – фото этих людей всплывают на главных страницах поисковых систем. Но при этом мало кто знает о таком человеке, как капитан полиции Андрей Лопухов, который, применив табельное оружие, спас женщину, попавшую в заложники к вооруженному агрессору. Таких примеров, конечно, не много, но они есть.

После случая с освобождением заложницы один за другим стали приходить срочные поручения: протестировать капитана Лопухова, побеседовать с капитаном Лопуховым, составить заключение и представить его в установленный срок, предоставить информацию о сотруднике и так далее.

Андрей Лопухов прошел уже не одну военную кампанию, не раз применял оружие. Конечно, я вызвал к себе капитана:

– Андрей, как вы себя чувствуете после вчерашнего случая?

– Хорошо, мне бы поспать только, а тут, сами видите, то одно объяснение напиши, то другое…

– Если вдруг понадобится моя помощь – мой номер у вас есть, звоните в любое время.

Капитану бы дать выспаться и в качестве награждения выписать премию – больше и не надо ничего ему.

У меня много начальников – начальник кадров подразделения, начальники кадров города, начальник кадров области, воспитатели и социальные работники, старшие психологи города и психологи областного управления – от каждого из них поступают различные поручения, письма и циркуляры. Кто-то требует срочно предоставить списки или таблицы, к кому-то нужно сейчас же явиться лично – и многие считают, что раз ты психолог, то у тебя нет работы. Это устойчивое мнение, что психологи ничем никогда не заняты. Я не пытаюсь никого переубедить в этом – этот вечный спор и так тянется еще со времен первых питекантропов, закончивших древний факультет психологии и начавших работать по специальности.

Кроме командира полковника Дмитрия Дятлова у меня есть еще начальник отделения майор полиции Андрей Алексеевич Косивцов – высокий, под два метра, бывший СОБРовец. На телефоне у майора стоит звонок из передачи «Криминальная Россия». Хоть начальнику отделения постоянно и прилетают новые взыскания за происшествия, связанные с личным составом, он никогда не теряет свой оптимизм. «Господи, это ужасно!» – повторяет каждый раз майор, когда снова сверху сыплется шквал критики. Андрей Косивцов обращается «брат» – если, по его мнению, перед ним хороший человек, или «гусь» – если человек не очень хороший.

– Брат, звонил гусь… – и сразу многое становится понятно из монолога товарища майора.

Андрей Косивцов – начальник отделения, где я числюсь по штату. Он заходит ко мне в кабинет со словами:

– Ну как ты тут, брат?

Однажды у нас случается очередной «завал» – вот-вот должна прийти очередная проверка, а из управления прислали сразу несколько срочных циркуляров, которые нужно, как всегда, сделать на прошлой неделе. Мне отписали один из циркуляров, и я пытаюсь выполнить поручение. Физически это нереально, но выбора и других вариантов у меня нет. На часах девять вечера. В кабинет заходит Андрей Косивцов.

– Господи, это ужасно! – майор проходит, берет стул, садится. Затем встает, снимает китель, закатывает рукава форменной рубашки и ослабляет узел галстука. – Давай, брат, что тут у тебя, – и начинает разбирать циркуляры, раскладывает документы, сшивает дела…

На территории подразделения стоит тюнингованная «четырнадцатая», на весь капот – герб из дюралюминия и гравировка из знаменитой книги Пелевина «Чапаев и пустота»: «Сила ночи, сила дня – одинакова х (буквы на капоте затерты) я». Это машина сотрудника Сергея Долгополова. Он участник боевых действий – в