Вирус - Сергей Гатаулин

— Тромб, не успеваем! До взрыва реактора осталось восемь секунд, — выкрикнул Караг и отключился.

Старенький привычный «пассат» ожидал профессора у дома Пугачевых. Пересев в него, он благополучно добрался до лаборатории. Стоило ему припарковаться у входа в «Медвежью берлогу», как в душе зазвонил тревожный звонок. Пытаясь разобраться в причинах беспокойства, он неторопливо поднялся по лестнице; повернулся, доставая из кармана ключи от машины; потеребил короткую челку; поводил рукой перед собой, якобы проверяя сигнализацию, и как бы невзначай бросил взгляд на припаркованные во дворе иномарки.

Черный «Мерседес», облюбовавший место справа от крыльца, не заинтересовал — пустой. А вот два джипа непонятной породы, с затененными стеклами и угловатыми агрессивными формами, не на шутку напрягли. Железные монстры уставились друг на друга громадными глазами-фарами. Свежий снежок не успел присыпать только эти машины. Наблюдая за ними, профессор заметил, как стекло одной из них поползло вниз, и в щель высунулась крепкая закачанная рука, затянутая в черную кожу. Тут же вспомнились слова песни: «А я милую узнаю по походке».

— Ну, а Ванькина узнаю по плечу, — пропел он, глупо улыбаясь.

Тюремные похождения явно пошли ему на пользу, в последние две недели он уже забыл, что такое улыбка, так как все больше пребывал в отвратительно-меланхолическом состоянии.

Ванькин кого-то ждал, крепкие пальцы выбивали нервную чечетку на поверхности стекла. Впрочем, догадаться, кого именно он ждет, было нетрудно. Как только появится Коваль, начнется представление. Значит, времени в обрез. «Знают о нашей встрече с Потемкиным или пришли за чем-то другим?» — Медведев, скрывая свои мысли, старательно изображал спокойствие: задрал голову ко вспыхнувшему фонарю (на улице темнело), ощущая прохладу тающих на лице снежинок, длинно вздохнул и неспешно вошел в дверь. Стоило ему переступить порог лаборатории, как в живот уперлось что-то твердое и угловатое, а путь преградил щегольски одетый молодой человек.

Коротко остриженные светлые волосы, большие голубые глаза, удивленно взирающие на мир, тонкие губы — мальчик с подиума, да и только. Медведев опустил взгляд на два пистолета. Странное дело, но несмотря на очевидную угрозу, он не чувствовал никакой опасности. Молодой человек больше походил на мальчишку, нашедшего на улице оружие и решившего поиграть в Джеймса Бонда. По крайней мере так казалось, пока тот стоял и ждал его реакции, а когда сместился, стало понятно, что за внешним блеском скрывается профессионал.

— Я Анатолий, а кто вы?

— Моя фамилия Медведев, и я, здесь, э-э-э, вроде как хозяин, — профессор, вытянув шею, пытался заглянуть за спину молодого человека, замечая покачивающегося Потемкина. — Молодой человек, Дмитрий пришел ко мне, и будет лучше, если вы уберете свои игрушки.

— Не знаю, что с ним происходит, но пятнадцать минут назад он пребывал в полном здравии. А сейчас вот, — Анатолий спрятал оружие.

Профессор отстранил его в сторону и поспешил к Дмитрию. Парень обхватил голову руками, подрагивал, подчиняясь едва ощутимому ритму. Крупные жирные капли пота стекали по малиновым, дышащим жаром щекам, оставляя после себя грязные полосы. Покачиваясь, как сомнамбула, он пошатнулся и рухнул бы на пол, не подхвати его профессор.

— Нужен холод! — рявкнул он, ногой распахивая дверь в лабораторию. — Лед, снег, вода — главное, чтобы было холодное.

Испуганные ученые замерли тут и там. Впадая в необъяснимый ступор, они вытаращили глаза и неотрывно следили за головой Потемкина. Тело юноши забилось в конвульсиях, а лоб покрылся темной выпуклой сеткой кровеносных сосудов, которая, как на демонстрации некачественного фильма с поврежденными кадрами, то появлялась, то исчезала на короткий миг, превращая мальчишку в страшного монстра из фантастических страшилок. Профессор не видел странных метаморфоз.

— Внимание! — прокричал он. — Блокировать дверь на входе в здание!

Интеллектуалы нерешительно топтались на месте. Вперед вышел Иван Пугачев.

— Конкретизируйте задачу, Дмитрий Степанович!

— Ваня, делай что хочешь: строй баррикады, устанавливай живой заслон, танцуй с бубном перед дверьми, но никто не должен войти в здание до тех пор, пока я не разрешу!

— Понял, шеф!

Лаборатория зашумела, зашевелилась, как разбуженный муравейник; мудрые головы вышли из ступора и бросились выполнять приказ. Столы и стулья медленно кочевали к входу, не привыкшие к физическим нагрузкам ученые кряхтели и сопели.

Положив Потемкина на ближайший стол, профессор достал из холодильника лед. Высыпав прозрачные кубики в полотенце, приложил компресс к пылающему лбу юноши. Лед под его руками быстро таял, пропитывая тряпку холодной водой. Не прошло и минуты, как профессор ощутил, что прохлада сменилась теплом. Сухая тряпица странно пульсировала. Отняв компресс от головы, он вздрогнул. Набухшие темные жилки не имели ничего общего с кровеносной системой. Слишком упорядоченная структура, больше напоминает охлаждающую систему холодильника, по трубкам которой циркулирует жидкий фреон. Медведев осторожно надавил на подрагивающую гематому. Под кожей ощущалось быстрое упругое течение, едва заметно холодившее кончики пальцев.

— Мама моя пионерка, что за хрень? — Анатолий, появляясь из-за спины профессора, удивленно выпучил глаза.

Стакан в его руках вздрогнул, наклонился — вода вылилась на пол, но молодой человек этого не заметил. Не отводя испуганного взгляда от лица Потемкина, он открыл было рот, но вопрос повис в воздухе.

— Не нужно шума, — прошептал Медведев, в очередной раз оглядываясь по сторонам. — Похоже, его организм защищает мозг от перегрева, — предположил он и, опережая следующий вопрос телохранителя, продолжил. — Не спрашивай меня, как он это делает: в жизни не видел ничего подобного.

Дмитрий резко, словно под действием электрического разряда, выгнулся дугой и тут же расслабился. Открылись безжизненные глаза, рот на какой-то миг скривился в немом крике, но вместо того чтобы закричать, губы юноши едва шевельнулись, выталкивая тихие слова:

— Ужасные ощущения. Как вы живете с таким несовершенным организмом?

«Бредит мальчишка, — решил Медведев, глядя в пустые немигающие глаза. — Неужели и этого сломали?»

— Дима, ты среди друзей. — В коридоре загремело, и шепот Медведева потонул в грохоте следующих друг за другом гулких ударов в дверь.

Взгляд Потемкина потеплел, останавливаясь на лице профессора, ожил. Мелькнула искра узнавания, и утомленный голос попросил: